Игра случая

Не позвонила я на работу потому, что там вовсю шуровала налоговая, но следователь-то думал, что я про налоговую ничего не знала, поэтому я довольно натурально смутилась и сказала:

– Ну, понимаете, не хотелось перед директором такой растяпой себя выставить, он бы ругаться начал.

– А почему же она, Миронова, не подождала вас на остановке, если знала, что вы ее адреса не знаете?

– Этого я вам сказать не могу.

– А какие вообще у вас с ней были отношения? Дружеские?

– Ну, подругами мы не были, разница в возрасте у нас большая, почти двенадцать лет, а так нормальные были отношения, служебные.

– Продолжайте.

– Значит, поднялась я на четвертый этаж, позвонила в квартиру.

– По дороге никого не встретили?

– Нет, никого. Открыл дверь Лерин муж.

– А с чего вы взяли, что это ее муж, если раньше его никогда не видели?

– Он так сказал, и потом в ее квартире, в домашнем виде… Он удивился, сказал, что Лера не приходила, подождать не предложил, я и пошла себе.

– А как он выглядел, был ли взволнован?

– Да нет, обычно выглядел.

– А в квартире вы ничего необычного не заметили?

– Да я в квартире-то и не была, так только, постояла в прихожей.

– А почему он не предложил вам подождать?

– Откуда я знаю? Сказал, что торопится!

– А что было дальше?

Я рассказала ему, как я погуляла вокруг дома, как позвонила Вите, как подождала его, потом мы вдвоем пошли в квартиру к Лериному мужу, но Леры там не было, словом, почти все, как было на самом деле. Борис сказал, что нужно придерживаться одной линии, а чтобы следователь не запутал, стараться врать только по необходимости.

– А потом директор поехал на работу, а я домой.

– Почему?

Я выразительно посмотрела на свои колени.

– Ах да, нога больная. И дома вам больше никто не звонил, и вы никому не звонили и ни с кем не встречались?

– Ну почему же, звонил мне и в гости приезжал один человек.

– И кто же это? – он посмотрел на меня, уже предвкушая, как я буду отказываться называть имя, и как он будет меня стыдить и пугать, но я с готовностью ответила:

– Мой бывший муж, мы поддерживаем хорошие отношения, он часто меня навещает.

Съел? Ну, то-то.

– Еще что-то хотите про бывшего мужа узнать?

– Спасибо, пока не надо. И с мужем потерпевшей Мироновой вы больше никогда не общались?

– Совершенно верно. Он помолчал.

– Скажите, а почему вы вообще в тот понедельник ушли с работы?

– Собирались работать над товарным отчетом, а там все время то поставщики, то еще кто-нибудь, телефон звонит, народ вечно толчется, словом, отвлекают, вот директор нас и отпустил.

– А документы были у кого: у вас или у нее?

– У меня, ну и у нее немного.

– Значит, у нее была сумка?

Вот молодец, догадался. Теперь надо мне держать ухо востро.

– Конечно, была, какая же женщина без сумки ходит!

– Возле трупа сумки не было.

Я пожала плечами. И тут он выложил передо мной большую сумку из коричневой кожи. Ремешок на ней был оборван, а сама сумка вся изрезана. Сердце у меня екнуло. Неужели нашли Лерину сумку? Откуда? Я присмотрелась – блестящая накладная штуковина была на месте, значит, это не та сумка.

– Вы можете опознать сумку Мироновой?

– Не знаю, похожа, конечно, но точно не скажу, да еще она в таком виде… А там внутри ничего не было?

– Нет, не было, – сухо ответил следователь.

Я сделала вид, что колеблюсь, а потом решилась:

– А могу я спросить, где вы эту сумку нашли?

– А нашли мы эту сумку в соседнем дворе на помойке рядом с домом Мироновой.

При слове «помойка» я насторожилась. Что за чушь? Неужели, это все-таки, Лерина сумка? Неужели там, у помойных контейнеров, где лежал избитый до смерти человек, валялась и сумка? Нет, не может быть, я там довольно внимательно все осмотрела, сумка не иголка, если уж я паспорт заметила, то сумку не заметить не могла. Я еще раз осмотрела сумку, застежка была на месте, сидела крепко. Во всяком случае, это не Лерина сумка. Я осторожно спросила следователя:

– А из чего вы сделали вывод, что эта сумка имеет какое-то отношение к Лере? Если вы говорите, что внутри ничего не было…

– Дело в том, что ее сестра нам эту сумку вполне точно описала, они ее вместе с потерпевшей Мироновой покупали, дома этой сумки не было, при трупе тоже ничего не обнаружили, стали ребята наудачу искать в помойке и вот, нашли похожую. Вряд ли могут быть такие совпадения.

Если бы он знал, какие бывают совпадения! Как во всей этой истории меня буквально преследуют совпадения! Это как сливочное мороженое с изюмом. В детстве мы с подружкой старались прийти в мороженицу пораньше, к самому открытию. Большие металлические банки с мороженым привозили прямо при нас, и весь изюм и орехи были сверху. Размешать их было трудно, потому что мороженое сильно застыло. Так и в этой истории, похоже, что все случайности, отпущенные мне на всю жизнь, произошли со мной за последнюю неделю.

Однако, ну и кретин же этот Лерин муж! Испугался, что у него найдут похожую сумку, примут ее за Лерину. Тогда он эту несчастную сумку изрезал всю и выбросил, да не мог подальше отнести. Наверное, от страха мозги у него совсем отказали. Следователь, между тем, глядел на меня очень внимательно, потом спросил:

– Скажите, Миронова никогда не говорила, были у нее с мужем проблемы, не ссорились ли они?

Понятно, на что он намекает. Ладно, если он и узнает что-нибудь про Леру и Витьку, то не от меня.

– Я ведь уже говорила, у нас с ней дружбы не было, семейными проблемами мы не делились. А вы у мужа ее не выяснили насчет сумки?

– Дело в том, что муж Мироновой исчез.

– Как?

– Пропал, похоже сбежал, сейчас его ищут.

– Ну надо же!

– Да, надеемся, что скоро его найдут, у нас к нему накопилось множество вопросов, тем более, он у нас проходит свидетелем еще по одному делу.

– Какому? – невольно спросила я, ожидая, что сейчас следователь меня строго одернет, что, мол, вопросы тут задает он и так далее. Но он ответил мне довольно вежливо:

– У Миронова на работе погибла женщина, убийство из ревности, и очень может быть, что он-то как раз и послужил причиной убийства. Поэтому я вас и спрашиваю, не говорила ли Миронова, что муж ей изменяет или еще что-нибудь на эту тему?

– Я ничего не слышала.

– Ну, что ж, пока вы можете быть свободны, но я вас еще вызову.

Он отметил мой пропуск, и мы распрощались. Борька изнывал в машине.

– Ну что, как там?

– Ой, Боря, едем скорей домой, страху я натерпелась, после все расскажу.