Игра теней
Шрифт:
Безликий воин погрузился в молчание, и в голове у Вансена зазвенела гулкая тишина.
«А вот почему ты начал понимать меня — это действительно очень интересно, — снова заговорил Джаир. — Отыскав причину, мы сумели бы ответить на вопрос, над которым долго бьются мои соплеменники. По крайней мере, те из них, на кого возложено его решение».
Речь воина из страны теней показалась капитану слишком туманной. Смысл слов ускользнул от него.
«Какой вопрос занимает твоих соплеменников? Я так и не понял», — признался он и перевел взгляд на Баррика.
Принц явно пришел в себя. Щеки его были мокры
«Я ничего не понял», — повторил капитан.
«Ты все прекрасно понял, и в этом суть, — возразил Джаир и привалился к шершавой каменной стене. — Погляди вокруг. Видишь этих жалких тварей? Гоблинов, гномов и прочих существ, еще менее привлекательных? Все они простолюдины, обитатели наших земель. Некоторые принадлежат к моему племени, но не имеют отношения к народу избранной крови. — Последнее слово Джаир подчеркнул, словно оно обладало особым смыслом и могуществом. — Еще важнее то, что они не принадлежат к разряду высших, — продолжал воин-эльф. — У сумеречного народа только высшие наделены искусством общаться без голоса, как мы это делаем сейчас. Мы называем это „истинной речью“, ибо она не позволяет лгать».
«Почему же я вдруг овладел этой самой истинной речью?» — озадаченно спросил капитан.
Говоря откровенно, он боялся услышать ответ, боялся узнать о том, что семья его скрывала какую-то позорную тайну и в жилах его течет кровь ведьм и колдунов, смешанная с кровью работящих и богобоязненных предков.
«Некоторые представители моего племени полагают, что все без исключения жители солнечного мира способны к мысленному общению, — пояснил Джаир. — А может быть, даром истинной речи тебя наделил Джикуйин, сам того не желая. Ведь он принадлежит к Старейшим и обладает многими способностями, неизвестными нам. Вполне вероятно, что мощь его голоса открыла каналы твоего сознания, как стремительный поток прочищает речное русло, заросшее илом. Тогда он лишь вернул то, что принадлежало тебе с рождения».
«Но… как же тогда принц Баррик?» — пробормотал Вансен.
Повернувшись, он увидел, что принц буравит его взглядом и глаза его полыхают огнем, весьма похожим на огонь ненависти. Капитан гвардейцев невольно содрогнулся, с трудом припоминая, что собирался сказать.
«Ведь принц Баррик общался с тобой мысленно еще до встречи с Джикуйином. Для того чтобы разбудить его дар, не понадобился громовой голос одноглазого монстра».
Упомянув имя чудовища, захватившего их в плен, Вансен не сумел воспроизвести сложного букета идей, который связывал с этим именем Джаир. Он лишь увидел перед собой жуткое и прекрасное лицо, одна половина которого была разрушена.
«Принц Баррик не походит на других жителей солнечного мира, — ответил Джаир. — Будь он таким, как все вы, он бы давным-давно умер, и тебе не пришлось бы следовать за ним в наши края. Это все, что я могу сказать».
— Не смейте говорить обо мне! — раздался сердитый голос Баррика. — Не смейте! — повторил принц и вытер покрасневшие глаза.
«А почему с ним, Барриком, я не могу общаться мысленно?» — осведомился Вансен.
«Со временем сможешь, — пообещал Джаир. — Но не исключено, что получится так, что вы оба сможете безмолвно общаться лишь через меня».
Капитан гвардейцев хотел подойти к принцу,
поднять его на руки и отнести туда, где сидели они с Джаиром. Но, вглядевшись в лицо Баррика, он счел за благо отказаться от своего намерения.«Почему мы здесь, в этой подземной тюрьме? — снова обратился он к Джаиру. — Почему одноглазый монстр по имени Джикуйин не убил нас сразу же? Что ты знаешь о нем? Есть ли у нас шанс победить его? Ты сказал, он один из Старейших, и назвал его богом. Точнее, богом-бастардом».
Прежде чем ответить, безликий воин внимательно вгляделся в капитана гвардейцев.
«Я не знаю, почему мы до сих пор живы, Феррас Вансен, — прозвучал в голове у капитана его спокойный голос. — Одно могу сказать: Джикуйину нужнее рабы, чем трупы. — Джаир утомленно прикрыл глаза, словно впал в дрему. — Для каких целей ему нужны рабы, я тоже не знаю, — продолжал он. — Но место, куда мы попали, пользуется дурной славой. Что до происхождения Джикуйина, могу лишь повторить: он один из потомков Хаоса».
«Для меня это пустой звук, — заметил капитан. — Я никогда не слышал о таком божестве».
«Уверяю тебя, ты о нем слышал, но среди твоего народа его истинное имя предано забвению. Даже здесь, в землях сумеречного племени, многие считают истории о богах детскими сказками. Ты помнишь легенду, которую рассказал ворон, о Горбуне и его прабабушке Пустоте? Под мусором лжи там скрываются жемчужные зерна истины. И эта истина заключается в том, что Хаос породил Пустоту и Свет, а они породили богов и чудовищ. Тот, кто захватил нас в плен, — всего лишь монстр, не бог, но полубог. Но он обладает великой силой».
— И все же никогда прежде я не слышал ни о нем, ни о его предках, — заявил Вансен. Голова его, уставшая пропускать сквозь себя чужие мысли, начала болеть и кружиться.
— Похоже, от страха у тебя отшибло память, капитан! — раздался голос Баррика, сердитый и неприязненный. — Ты что, забыл про Сва, великую Пустоту, и ее супруга Зо, Немеркнущий Свет? Священники и жрецы вечно надоедали нам со всей этой белибердой… которая оказалась правдой.
Лицо Баррика выражало такое отчаяние, что казалось, он вот-вот разрыдается вновь.
— Да, все это оказалось правдой, на нашу беду! — выпалил он. — Боги это не выдумка, и они жестоко покарают нас за то, что мы в них не верили. Скоро всех нас уничтожат. Больше нельзя притворяться, что мы считаем истории о богах детскими сказками.
«Боги не собираются нас уничтожать, — беззвучно возразил Джаир. — Возможно, наши народы уничтожат друг друга, но это произойдет не по вине богов».
Вансен отметил, что слова безликого воина звучат далеко не так уверенно, как прежде, и усомнился в том, что истинная речь лишает собеседников возможности лгать.
«Боги покинули эту землю давно, очень давно, — вымолвил Джаир. — Здесь остались лишь самые жалкие их потомки, подобные искалеченному полубогу, в чьих владениях мы находимся».
У Вансена перехватило дыхание — его покоробило столь откровенное кощунство, к тому же произнесенное не человеком, а монстром.
«Я по-прежнему ничего не понимаю, — заявил капитан. — Конечно, мне доводилось слышать о Сва и Зо, и что из этого? Как насчет Перина и его братьев, входящих в Тригон? А все великие боги, которым мы поклоняемся, в честь которых мы возвели храмы?»