Игра в аду

Я перелистываю в конец, желая выбрать напиток с каким-нибудь оригинальным названием. Оказавшись на нужной странице, на глаза сразу попадается коктейль "Последняя экспедиция". Я застываю на мгновенье. Должно быть, так говорят о моряках, отправившихся в плаванье, но так и не вернувшихся.

Когда все заказанное оказывается на столе, я не могу оторвать глаз от увиденного. Заказанный Анжеликой салат в форме морской звезды, покрыт гранатовыми зернами, и под флуоресцентной лампой кажется выложенным из драгоценных переливающихся камней, напоминающих рубины. Затем внимание переключается на креветочный суп Натали. Кажется, что креветки плавают в прозрачной тарелке, словно в морской воде. Анна ест десерт "морские ежи" - подобие пирожного "картошки", но покрытого карамельными иголками, тающими, как только оказываются во рту.

Передо мной стоит мой коктейль. Я смотрю на этот красный напиток в стакане с пиратским черепом, и не решаюсь отпить. От накатившей тревоги мне становится жарко. Предчувствие чего-то плохого сидит у меня под кожей и назойливо зудит. И как я не пытаюсь отвлечься, общаясь с подругами, мне с трудом удается уловить суть их разговора.

Это навязчивое чувство не отпускает меня даже дома. Ощущение, словно кто-то играет на скрипке, у которой вместо струн - мои нервы.

Взгляд снова застывает на приглашении. И чем дольше я на него смотрю, тем хуже мне становится.

5 глава.

За день до игры.

Я провожу руками по шелковистым белокурым прядям сестры и думаю о том, что она прекрасна.

Лиза протягивает мне медвежонка и широко улыбается, а я не могу сдержаться и отвечаю ей тем же.

Ее маленькие ручки держат меня за запястье, чтобы не упасть. Она все еще не уверена в своих движениях и не прочно стоит на своих пухлых ножках. Каждый сделанный шаг удивляет ее. Она, словно не может поверить в то, что теперь умеет ходить. Думаю, ей постоянно хочется упасть на четвереньки и поползти, как она делала раньше.

В комнату входит мама. Она смотрит с нежностью на Лизу, а затем переводит взгляд на меня, но он не меняется.

– Во сколько ты завтра вернешься? – спрашивает мама, усаживаясь на полу рядом с нами.

Я задумываюсь.

– Не знаю, насколько затянется игра, но думаю около десяти.

Мама цокает, потому что Лизу нужно уложить в девять, а в десять у нее начинается ночная смена в больнице.

– Ладно, попросим отца уложить ее.

Я киваю, хотя знаю, что в восемь он придет с работы, как обычно, сильно уставший и думающий лишь о том, как поскорее принять душ и лечь спать.

– Может быть, она закончится раньше.

– Что там с работой? – спрашивает мама, хотя я знаю, насколько сильно ей не нравится обсуждать эту тему.

– Скоро начну поиски, – отвечаю я.

Мама кивает с некоторой грустью. Я могу понять ее. Как родителю, ей хочется, как можно дольше сохранять мое беспечное детство. Но мы все понимаем, что я уже не ребенок.

– Через месяц у Лизы день рождения... – начинает мама, подхватывая сестру на руки.

– Ты что-то планируешь?

– Хотелось бы устроить праздник, но у меня совсем нет на это времени.

– Я могу все организовать, а вы лишь придете.

Мама улыбается и с благодарностью в глазах смотрит на меня. Я знаю этот взгляд. Она хочет сказать, что понятия не имеет, как бы справлялась без меня.

– Что бы я без тебя делала, – в подтверждение моих мыслей заключает она, уходя с Лизой на кухню.

Сестра выглядывает из-за маминого плеча, и я не могу налюбоваться на ее забавную улыбку. У меня чудесная семья. И самый большой страх – потерять кого-то из них.

Иногда, даже страшно, ведь ради них я готова на что угодно.

6 глава

Утром перед игрой.

Я просыпаюсь слишком рано, за несколько часов до будильника: резко встаю с кровати и иду к двери.

Что я делаю?

Я прикладываю руку к груди, туда, где из нее буквально выпрыгивает сердце. Мне не нужно измерять пульс, итак ясно, что он перевалил за сотню.

Я пытаюсь успокоиться, дышать ровно, думать о чем-то хорошем: о Марке, подругах, семье, но почему-то тревога не утихает. Я меряю комнату шагами, пока не замечаю на полу черный капроновый носок. Смотрю на него несколько секунд, а затем судорожно, словно в бреду, начинаю искать его пару. Заглядываю под кровать и за тумбы, роюсь в шкафу с одеждой, но ничего не нахожу.

Оказавшись снова в кровати, неожиданно я нащупываю его рукой на простыни. Относя носки в корзину для белья, я осознаю, что паника отступила.

Пока я снова проваливаюсь в глубокий сон, воспоминание о произошедшем рассеивается, словно ночной кошмар.

Перед игрой я захожу за Кариной. Дверь мне открывает ее мать – Регина - рыжеволосая женщина невысокого роста, никогда не отличающаяся приветливостью. Она смотрит на меня так, словно я помеха на пути к чему-то грандиозному в жизни ее дочери. Эта женщина не похожа на тех, кто имеет друзей. Она, скорее, бизнес-леди со стальными яйцами, считающей друзей лишней обузой на пути к поставленным целям. Тем не менее, она молча впускает меня.

Дом Карины - полная противоположность моему. Хоть мама и старается, у нас никогда не будет такого порядка, как здесь. И речь идет не о банальной чистоте полов и отсутствии пыли на полках и мебели. Здесь у каждой вещи - свое место.

На стене в гостиной висят фотографии Карины. Если присмотреться, как подобраны цвета, можно заметить, что они образуют радугу.

Первая фотография - маленькая Карина в ярко-красном платье, на ее маленькой рыжей головке золотая корона, у девочки нет переднего зуба, но она улыбается во весь рот, совершенно не стесняясь своих изъянов.

На втором снимке - Карина, чуть постарше: она сидит за столом и держит в руках огромный апельсин, ее карие глаза широко распахнуты, будто она впервые видит этот фрукт.

На третьей фотографии - ее выпускной в детском саду: на ней костюм солнца - огромный желтый круг с лучами вокруг ее маленького тельца. Рыжая прядь выбилась из-под костюма и ниспадает на лицо, усыпанное веснушками. Она не улыбается, должно быть, не особо довольна своим костюмом и ролью в сценке.

Следующий снимок - Карина лежит на газонной траве, на глазах у нее очки с толстой оправой в форме сердец, а в руке она держит чупа чупс.

Затем - фото на море, сделанное рано утром, когда вода - кристально голубая. Рыжие волосы намокли и небрежно лежат на плечах. На Карине голубой раздельный купальник, из-за которого заметно, как сильно изменилось ее тело в подростковом возрасте, приобретя женственные формы.

И крайняя фотография - выпускной вечер в школе. На ней синее платье, а в волосах - венок из цветов. Карина держит в руках аттестат об окончании и широко улыбается, ее глаза слегка прищурены, из-за слепящего солнца.