Игра в бары

Я не стал возражать против подобных подозрений, но все же подумал, что следует строго придерживаться фактов.

– Нет, сэр, вы напрасно так думаете, – твердо сказал я.

Он проворчал:

– И ты не знаешь, чего он все-таки хочет?

– Нет, сэр.

Он отшвырнул книгу в сторону:

– Приведи его.

Усадить этого юриста в красное кресло доставило мне искреннее удовольствие. Но что касается его внешности, то тут уж у меня не было никаких оснований для восхищения. Я никогда не видел столь ослепительной лысины.

Его голая, вся покрытая веснушками голова сразу же приковывала к себе внимание. Она была пропитана еще и крошечными капельками пота. Он не вытирал их носовым платком, они не испарялись и оставались все время на своих местах. Правда, надо признать, что в них не было ничего отталкивающего, хотя после длительного созерцания у вас все же возникало какое-то беспокойное чувство.

Усевшись поудобнее в кресло, М. Ирби положил свой довольно объемистый портфель на маленький столик у подлокотника.

– Перейдем сразу к сути, – сказал он голосом, которому следовало бы прибавить побольше металла. – Я хочу отдать себя в ваши руки. Я не специалист такого высокого класса, как вы, мистер Вульф, и не собираюсь этого скрывать. Я просто расскажу вам, как обстоит дело, а дальше вы уже будете решать сами.

Если он рассчитывал добиться успеха, то начало было выбрано крайне неудачно. Вульф поджал губы:

– Начинайте.

– Благодарю вас. – Посетитель подался вперед. – Я очень благодарен вам, что вы вообще согласились принять меня. Но я и не удивлен этим, поскольку знаю, какое огромные значение вы придаете законности, а это именно то, чего я хочу, – добиться законных прав моего клиента. Его имя Эрик Хаф. Представлять его интересы меня попросил один венесуэльский адвокат из Каракаса, с которым мне прежде приходилось иметь дело. Его имя Жан Бланко. Это…

– По буквам, пожалуйста, – сказал я, склонившись над блокнотом.

Он повторил и, повернувшись к Вульфу, продолжал:

– Мы встретились девять дней назад, точнее, шестнадцатого числа этого месяца. Хаф уже связывался, по совету Бланко, с мистером Перри Холмером, но они все же решили, что им необходимо иметь здесь, в Нью-Йорке, своего представителя. Бланко прислал мне письмо с изложением всех обстоятельств дела и копии различных документов. – Он постучал по портфелю пальцем. – Они у меня здесь. Если вы…

– Позже, – мрачно сказал Вульф. – Прежде всего изложите ваши соображения.

Я знал, что Вульф просматривает документы только в тех случаях, когда собирается взяться за дело и к этому его вынуждают обстоятельства.

– Конечно, конечно. – Ирби явно пытался угодить моему патрону. – Один из документов – фотокопия письма, всего одного письма, написанного в Кахамарке 12 августа 1946 года, подписанного Присциллой Идз, Хафом и свидетельницей Маргрет Казелли. Таково было девичье имя Маргрет Фомоз, убитой в понедельник ночью. В этом письме Присцилла Идз передавала своему мужу, Эрику Хафу, право на владение половиной собственности, которая принадлежит или будет принадлежать ей в будущем.

– Еще что-нибудь важное? – спросил Вульф.

– Э… как будто… ничего особенного.

– Тогда все вами сказанное в высшей степени туманно.

– Возможно. Я понимаю, что все это нужно привести в надлежащий вид, но сам факт наличия такого письма, несомненно, подтверждает права мистера Хафа.

– Я не законник, мистер Ирби.

– Я это хорошо знаю, мистер Вульф. Я и пришел к вам совсем не ради соблюдения законов, а для того, чтобы изложить факты. Согласно сообщению утренних номеров «Тайме» и других газет, мисс Идз, бывшая миссис Хаф, была в вашем доме в понедельник вечером и мистер Перри Холмер, управляющий ее имуществом, тоже был здесь в этот же день. Я был бы вам глубоко признателен, если бы вы сказали мне, имело ли место в ходе ваших с ним бесед какое-либо упоминание об этом документе? О письме, подписанном Присциллой Хаф и свидетельницей Казелли Маргрет?

Вульф шевельнулся в своем кресле. Не убирая локти с подлокотника, он поднес руку к нижней губе и провел по ней пальцем.

– Было бы лучше, если бы вы подробнее изложили мне суть дела, – сказал он, не отвечая на вопрос; заданный адвокатом. – Почему мистер Хаф так долго ждал, прежде чем заявить о своих правах?

– Бланко сообщил мне и об этом. Но с моей стороны было бы, пожалуй, нечестно пользоваться привилегией личных контактов, поэтому я не смогу вам ответить. Я знаю лишь, что Хаф впервые увиделся с Бланко только месяц назад. Он показал ему документ и посоветовался относительно формы, в которую необходимо облечь свое требование. Он хотел предъявить иск сразу же после 30 июня.

Бланко связался со мной по телефону, и я взялся за проверку завещания отца Присциллы, которое зарегистрировано надлежащим образом.

Получив на руки документы и устные разъяснения, предоставленные Хафом, Бланко посоветовал последнему не ждать 30 июня, когда состояние полностью отойдет к Присцилле Идз, а немедленно уведомить о своих претензиях опекуна мисс Идз, Перри Холмера. Настаивать на половине состояния, которое должно перейти к Присцилле, а также предупредить Холмера о том, что, в случае отказа выполнить законные требования, вся ответственность падет на опекуна.

Ирби приподнял и снова опустил свои плечи. Потом продолжил:

– Для Венесуэлы этот совет, может быть, и не плох, но будут ли эти требования иметь силу здесь – вот этого я не знаю. Во всяком случае, Хаф последовал совету Бланко, подписал письмо и отправил его Холмеру, а копию – Присцилле. Я тоже получил ее, фотокопии основных документов и полнейший отчет о сложившейся ситуации. Я имею также инструкции от Бланко, согласно которым мне следует удерживать Холмера от передачи состояния и имущества в руки Присциллы.

Я сам немного знаком с законами, но не смог найти такого, который подсказал бы, как это все можно осуществить. Хотя требования Хафа и имеют под собой юридическую основу, но…

– Я не сомневаюсь в ваших словах, мистер Ирби, – перебил его Вульф.

– Но Бланко сообщил мне, что не получил ответа от Холмера. Мне долго не удавалось встретиться с Холмером. Но в конце концов я добился от него свидания.

Это произошло на прошлой неделе, во вторник.

Я имел с ним долгий разговор, но он не привел ни к каким положительным результатам. Холмер не высказал своей позиции, и я не смог добиться от него никаких результатов. Я решил, что при сложившихся обстоятельствах с моей стороны было бы неэтичным не встретиться с Присциллой Идз. Я уже звонил ей и спрашивал, является ли Холмер ее личным адвокатом, но и она не сказала мне ничего определенного. Присцилла наотрез отказывалась со мной встретиться.

С большим трудом я убедил ее. Встреча была назначена на пятницу в ее квартире. Она допускала, что подписала подобный документ по доброй воле, но потом изменила свое решение и просила Хафа вернуть его ей.

Однако Хаф отказался выполнить ее просьбу.

По словам Присциллы, она предложила бывшему мужу сто тысяч долларов наличными в обмен на документ, обещав немедленно перевести деньги. Если он откажется, сказала Присцилла, то не получит ничего вообще.

Я позвонил в Каракас Бланко и информировал об этой беседе.