Игра в нападении

Осторожно прохожу в дом, сажусь на кресло в гостиной, словно за любым углом мог спрятаться Мэт. Но я знаю, что ночью он улетел на дружескую игру, и что бы ни произошло, но собираюсь смотреть ее в восемь вечера.

— Итак, что стряслось? А то этот мутант молчит.

Улыбаюсь. Мутант? Я не додумалась шутить таким образом над его ростом.

Почти обжигаю руки о кружку с зеленым чаем, но не отпускаю его.

— Никто ничего не…совершил. Просто оказалось, мы разного мнения друг о друге.

Оба думаем, что можем изменить другому. Или я одна?

Не жду ее комментария.

— Вы нас видели, мисс Эйнер. Как считаете, если бы мы были героями вашей книги, как бы все закончилось?

До какого момента мне вести…разбирательство, чтобы я могла идти дальше с моим новым напарником?

— Джуди, я не всегда заканчиваю хэппи эндом.

Пережевываю еще червячков, мне так и не принесли марципан. Смотрю в сторону, чтобы стена помогла не заплакать.

— Mu jumal! Вы никуда от него не уйдете, пока я на страже обоих. И тебе не стоит есть столько красителей, они вредят малышу.

Меня так пробивает на слезы, будто лавина за последние пару суток. Боже, мне стоило пойти к подругам, чтобы все это выплакать.

— Я не под-под-умала-а…

— Успокойся, милая. От упаковки мармелада ничего не будет.

Она садится на подлокотник кресла. Обнимает, растирает мои предплечья, как делают бабушка и мама, передавая тепло.

— Хочешь мульгикапсад? — эстонское блюдо с нашего ужина.

Вытираю щеку, хорошо, что я не красилась, все время допускала эту ошибку.

— Я не люблю свинину. — это правда, тогда ела ради приличия.

Мэрилин хохотнула.

— Вы ему не скажете? — смотрю на сидящую правее женщину — Я рано или поздно сама расскажу, и как вы…

— Это просто. Каждая опытная женщина с ребенком поймет. Волосы куда гуще, чем были, и дело не в укладке. Лихорадочный взгляд по полкам в поисках марципана. И ты такая нежная.

— Кстати, можно мне марципан?

— Около месяца?

— Да.

Бабушка. Вот о чем она, а я так перепугалась. Она говорила про пенсию, трастовый фонд. Профессор, практикующий юрист миссис Кэмпбелл готова положить это на внука, если я останусь одна. Мне нужно к ним с дедушкой.

И мне наконец дали действительно хороший марципан, хватило двух шариков. Затем без прошлого энтузиазма и на кухне ели эклеры.

Это забавно, что я могу выпить стакан воды, и это будет в сотни раз больше моего ребенка. Теперь Кроха-марципан или эклерчик. Улыбаюсь от этой мысли, чтобы тут же замереть. Это страх? Ужас?

— Черт.

Это не проезжающая мимо машина, а он. Всегда знаю, что это Мэт. И прятаться бессмысленно, машина у въезда. Стоп. Я серьезно думала спрятаться?

— Миссис Эйнер, мне действительно пора.

Я беру с крючка куртку, думая выйти, разойтись по дуге на улице, но не успеваю.

Мы оба замираем в коридоре. Что же, время…разобраться? Это должно было произойти. Надо составить гештальты по пунктам и приоритете. Как я об этом не догадалась?

Итак, разбор. Что между нами? Разрыв, громкая ссора? Ничего подобного. Это было подтверждение недоверия, отсутствия какой-либо безопасности. А мне это ни хрена не нужно.

— Тебя не было дома. — сглатываю и от его мягкого взгляда и чуть хриплого голоса — И в Чикагском, и у Бетс…

— Понимаю, это удивительно, но человек не может быть в двух местах одновременно.

Пытаюсь обойти, но он делает шаг в ту же сторону, не пропуская. Мне остается только глубоко вздохнуть и поднять голову, а еще проклинать каждую минуту, в которую согласилась приехать сюда.

— А ты должен быть на игре.

Даже не вздрагиваю, когда Мэт большим пальцем стирает заварной крем с уголка моих губ. Медленно переводит взгляд с них на глаза.

— Я поступил отвратительно. Пожалуйста, поговори со мной.

Решаю, что нечего продолжать держать куртку в руках. Отступаю, надеваю ее, что парень воспринимает за осознанное бегство.

— Я не знаю, как все исправить. Умоляю, Тыковка, я больше никогда не скажу подобное и не отвечу на слова под чертовыми эмоциями.

Это отлично, что я все выплакала на Мэрилин, потому что сейчас держусь…не так жалко, как думала. Но больно. Сильно.

— Мне давно говорили, что мы не подходим друг другу, Мэт. И мне стоило прислушаться. — тихо всхлипываю — Особенно к тому, что я не смогу быть с человеком, в котором засомневалась. Давай…ты дашь мне еще время. — смотрю на дверь — Нам все равно придется поговорить.

— Джуди.

— Я не могу, Мэт.

Это будет так неправильно прощать друг друга. Так низко забыть его слова.

— Не отказывайся от нас.

— Никогда не было никаких!…я никогда… — закрываю лицо руками — не смогу пойти на это.

— Знаю, Ведьмочка. Я так люблю тебя.

Он опускает мои ладони. Берет лицо и коротко часто целует.

— Я тоже — поцелуй — люблю. И прости-прости. — поцелуй — Я никогда не хотела говорить ничего подобного. Но не могу здесь остаться.

— Не извиняйся, просто попробуй верить. Я могу поклясться чем угодно.

— Не надо. — встаю на носочки, чтобы мы прижались друг к другу лбами.

Но я не уверена, что справлюсь без клятв. Все еще сомневаюсь. И все же этот мужчина в моих руках во всех смыслах. Я попала в сердце Мэта, как и он мое. Мы стали частями друг друга. Нахрен прессу. Да мать его всех, и свою гордость, потом что я конченная дура. Официально! Хотя нужно приложить всего пару усилий, сделать шаг назад и…

— Хорошо, Ведьмочка.

Его выдох заставляет уголки губ дрогнуть.

— Почему ты не на игре?

— Притворяюсь, что у меня болит нога, но бегаю и ищу тебя. — целует в лоб.

— Мэт. — мы чуть отстраняется друг от друга — Мне нужно успокоительное и кровать.

Бабушка в жизни этого не простит.

— Устроим. — он нагло лезет в карман моей куртки, достает ключи — Пригонят завтра к Чикагскому, начался дождь. — легкая логическая цепочка.

И мы едем в пять вечера в квартиру Мэта. Успеваю проглотить таблетку, залезть на сиденье с ногами и провалиться в сон. Переживания, тревога все еще клубятся в груди. Клубятся в давно, черт побери, чувствительной и набухшей груди, из-за которой я чуть не умерла в хэллоуинском платье.