Игра в поддавки

— Слыхал? — спросил я.

— Кто-то гробанулся, — утвердительно кивнул Тополь.

— Одним конкурентом меньше. — Я натянуто улыбнулся.

Что- то в сегодняшнем студне мне активно не нравилось. Кроме тошнотворного цвета, естественно. Я пока не мог понять — что.

— Ты когда-нибудь слышал, что его может быть столько? — спросил Тополь.

До меня дошло, что мне так уж не нравится.

— А ты когда-нибудь видел, чтобы студень тек вверх? — спросил я.

— Твою мать.

И действительно. Почти везде студень, нормально подчиняясь законам всемирного тяготения, вел себя как обычная вода. Ну или вулканическая магма. В любом случае он сперва заполнял все низины, а потом уже его уровень равномерно поднимался. Но в паре мест — и этими местами были два бугра сбоку от холма, на котором стояли мы, — студень нагло попер вверх. Как будто был живым существом, обладающим мускулатурой. Или как будто вектор земного тяготения в тех местах развернулся к небесам…

— Он и к нам ползет, — безмятежно сказал Тополь.

— У тебя соли нет случайно? — спросил я.

— Чего?

— Поваренной соли нет?

— Соли?

— Подойдет любое соединение, содержащее хлор.

— Отравиться решил, чтобы не мучиться?

— Нет. Впрочем, откуда у тебя соль, — пробормотал я, лихорадочно роясь в своем рюкзаке (из глубины блеснули наполненные ужасом до краев глаза крысиного волка — круглые, как коллекционные рубли). — Вся соль-то у меня… Хорошая такая соль… йодированная… полезная для щитовидной железы, которая у сталкеров подвергается калечащим ее нагрузкам. Кому как, а мне нужна здоровая щитовидная, вот поэтому я…

— У тебя истерика, сталкер, — строго оборвал меня Тополь.

— А вот и нет, брат. — Я наконец нашел свой жестяной коробок с солью.

Соль в Зоне — это жизнь. Согласны?

Не согласны?

А вот был случай. Со сталкером по кличке Хе-Хе.

Парень в Зоне попал под Выброс. Выброс-то он переждал, конечно, но, как поется в песне, «а поутру они проснулись — кругом примятая трава». В случае Хе-Хе трава были примята гравитационными аномалиями. Причем — везде вокруг схрона Хе-Хе в радиусе метров пятьдесят.

Что оставалось ему делать? Ждать, пока конфигурация аномалий не изменится.

А она не менялась — месяц.

Сперва он съел все, что было в рюкзаке. А потом… Потом ему один раз — только один раз! — повезло, и он настрелял ворон. Много. Аж восемь.

У Хе- Хе была соль. Целая пачка. Поэтому он смог засолить воронье мясо. И ел его три недели. Запивая дождевой водой.

А если бы соли у Хе-Хе не было…

У соли еще много других применений — например, ею хорошо оконтуриваются некоторые новые аномалии из числа появившихся в последние годы.

— Володя, студень подбирается, — сообщил Тополь.

— Внимание. Не спрашивай меня почему, но сделать надо так.

После чего я изложил Тополю свою теорию. Она основывалась на эксперименте с болтом, который я случайно застал в лагере ученых у Добровольцева.

— …Уверен, — тараторил я, — что он в студень налил гипохлорит натрия. Не спрашивай почему, но после этого болт у него взлетел. Ну а мы посолим студень, понимаешь? Потому что поваренная соль это «натрий хлор», то есть хлорид натрия, ага? Ну и какая разница — хлорид или гипохлорит? Никакой! В любом случае действующим веществом будет хлор!

— И что? — спросил Тополь, опасливо косясь то на меня, то на студень, который облепил уже все скаты нашего холма и стоял в считанных метрах от наших подошв. При этом меня, похоже, Тополь принимал за помешавшегося от страха идиотика и боялся немногим меньше, чем студня. — Что? Ты полагаешь, если болт полетит, то и мы полетим? Болт-то железный, с ним все ясно.

— Фигня! Мы уцепимся за автоматы! Автоматы точно вверх потянет! А значит, и нас тоже!

Студень поднялся еще на ладонь. Это означало, что отведенное нам пространство на вершине холма сократилось еще больше и равнялось теперь по величине крошечной ресторанной эстраде. Не знаю, почему у меня возникло именно это сравнение, с эстрадой… Наверное, обстановка располагала к тому, чтобы запеть что-нибудь прочувствованное вроде «Ч-чуть пом-медлен-нее, студень, ч-чуть пом-мед-лен-нее…».

— Так что, и правда будем его солить? — переспросил Тополь.

— Готов выслушать другие предложения.

— Еще можно помолиться.

— Ты молись, а я буду солить.

Сказано — сделано.

Я надел «Грозу» через грудь так, чтобы она никак не могла улететь в небо без меня при внезапной инверсии вектора всемирного тяготения или там «магнитной антигравитации», не знаю, как сказать. Затем я подошел к студню как можно ближе, надеясь ощутить хоть какой-то эффект.

Увы, «Гроза» не полегчала ни на грамм.

— Ну как? — поинтересовался Тополь.

— Ждем пока. Это же эффект Добровольцева, он так быстро не проявляется, — авторитетно сказал я.

— Ну-ну.

— Что «ну-ну»? Что «ну-ну»?! — Я разозлился. — Вечно ты отмалчиваешься! Ну скажи уже, что Комбат скотина! Что, если бы не Комбат, ты бы сейчас спокойно бил баклуши с анфоровцами! А?! Тополь?!

— Если бы не Комбат, которого мне пришлось допрашивать и обзывать «задержанным», — Тополь пожал плечами, — меня бы скорее всего убили мутанты на Речном Кордоне. Помимо прочего, это именно ты притащил с собой Лодочника, которому хватило ума свалить из опорного пункта на грузовике с генератором удачи.

— С каким, ты сказал, генератором?

— Удачи. Я тебе сейчас выдал одну из главных государственных тайн Милой Франции. Но это не играет никакой роли — сразу по двум причинам.

— Ну, первая причина в том, что нам обоим наплевать на сохранение гостайны какой-то Милой Франции. — Я криво ухмыльнулся.

— Вот именно. А вторая в том, что нам — кранты. Сам я застрелиться не смогу, рука не поднимется, так что очень тебя прошу: сделай это для меня. Не хочу растворяться в этом вот, — Тополь провел рукой над зловеще колышущимся студнем, — заживо.

— Погоди-погоди… А ну-ка… — Я прикинул свою «Грозу» на вес, затем подступил к студню поближе… Ужас! До него было к тому времени меньше двух шагов!

Я повернулся к Тополю. Я торжествовал. Это был подлинный триумф прикладного знания в моем лице.

— А вот проверь-ка свой винтарь, сталкер.

Тополь, однако, медлил.

— Проверь-проверь.

— Ого! — Тополь был сражен наповал. — Ого! Меньше килограмма! Да и сами мы, кажется…

Нет, никуда мы не полетели. Полноценной победы над силами всемирного тяготения не вышло.