Игра в «Потрошителя»

— Женщина могла убить Стейтона, Эштона и супругов Константе, но, чтобы справиться с Розен, поднять ее тело и повесить на вентилятор, требуется сила, — возразила Аманда.

— Не обязательно. Когда Розен положили на кровать с петлей на шее, оставалось лишь понемногу поднимать ее, — сказал Паддингтон.

— Кроме того, ей вкололи наркотик перед тем, как удушить, и она не сопротивлялась.

— Гм… Гаррота. Экзотический способ… — прошептал Шерлок Холмс. — Все жертвы были казнены. В каждом случае убийца выбирал особый способ казни: выстрел в голову для Стейтона, смертельная инъекция для Константе, электрический ток для Эштона, гаррота или виселица для Розен.

— Вы полагаете, что все эти люди заслуживали казни, причем именно такой? — спросила Эсмеральда.

— Это мы узнаем, когда у нас будет мотив и связь между жертвами, — ответил Шерлок.

Пятница, 9 марта

Педро Аларкон явился в лофт Миллера в четверг после десяти вечера, после того как целый день безуспешно пытался дозвониться до него. В полдень позвонила Индиана: она очень волновалась за Райана, поскольку накануне вечером переговорила с ним и сообщила, что собирается выйти замуж за Алана Келлера.

— Я думал, ты любишь Райана, — заметил Аларкон.

— Я очень его люблю, это прекрасный человек, но мы с Аланом вместе уже четыре года, у нас много общего, гораздо больше, чем у меня с Райаном.

— Что именно между вами общего?

— Не стоит говорить об этом, Педро. Кроме того, Райан должен решить некоторые проблемы прошлого, он не готов к серьезным отношениям.

— Ты — его первая любовь, так он сказал мне. Он собирался на тебе жениться. Очень похоже на Миллера — принять такое решение, не поставив в известность главное заинтересованное лицо.

— Он поставил меня в известность, Педро. Это я во всем виновата, потому что не была с ним откровенна до конца. Думаю, мне было очень плохо после разрыва с Аланом и я ухватилась за Райана, ища у него спасения. Мы были очень счастливы несколько недель, но даже рядом с Райаном я все время думала об Алане и ничего не могла с этим поделать.

— Сравнивала их?

— Может быть… Не знаю.

— Мне трудно поверить, чтобы Келлер от такого сравнения выиграл.

— Все не так просто, Педро. Есть еще одна причина, но я о ней не сказала Райану, его это не касается. Он возмутился. Сказал, что Алан меня подавляет и мной манипулирует, что я не способна принять разумное решение; что он меня защитит, не позволит наделать глупостей; потом раскричался, стал угрожать, что уладит дело по-своему. Он был сам на себя не похож, Педро; он словно обезумел, как тогда, в клубе Дэнни Д’Анджело, только что не напился. Райан — как вулкан: внезапно взрывается и извергает потоками кипящую лаву.

— Чего ты хочешь от меня, Индиана?

— Пойди к нему, поговори с ним, постарайся привести его в чувство: меня он слушать не захотел, а сегодня не отвечает ни на звонки, ни на письма.

Аларкон был единственным человеком, которому Миллер дал ключи от лофта: уругваец заботился об Аттиле, когда Райан путешествовал; если речь шла о паре дней, он оставался с собакой в лофте, если же хозяин отсутствовал дольше, забирал ее с собой, в свою квартиру. Аларкон нажал на кнопку звонка, потом еще и еще раз и, не получив ответа, набрал код на двери бывшей типографии, на огромном промышленном лифте поднялся на единственный в здании жилой этаж, ключом, который дал ему Миллер, открыл тяжелые металлические двери и сразу очутился в огромном пустом пространстве, где проживал его друг.

Было темно, собака не лаяла, и никто не откликнулся на зов. Педро нащупал на стене выключатель, зажег свет и быстренько отключил сигнализацию, систему защиты, которая запросто могла убить током незваного гостя, и видеокамеры, которые фиксировали малейшее движение и всегда были включены, когда Миллер уходил. Кровать была застлана, в мойке — ни единого грязного стакана, повсюду армейский порядок и чистота. Аларкон уселся, взял учебник Миллера по информатике и стал читать, ожидая друга.

Через час, несколько раз попытавшись связаться с Миллером по мобильнику, Аларкон спустился к машине, захватил мате и латиноамериканский роман, который начал читать, и вернулся в квартиру. Поджарил в тостере два ломтика хлеба, вскипятил воду для мате и снова уселся в кресло с книгой, на этот раз прихватив подушку и электрическое одеяло Миллера: в лофте стоял арктический холод, а Педро еще так и не оправился от упорного гриппа, который мучил его с начала января. В полночь, устав ждать, он погасил свет и заснул.

В шесть двадцать пять утра Аларкон проснулся в ужасе: дуло револьвера было приставлено к его лбу. «Я чуть не убил тебя, идиот!» Рассвет туманного дня едва проникал через окна без занавесей, и в полумраке фигура Миллера казалась гигантской: он держал оружие на изготовку, обеими руками: решительный, непреклонный убийца. Через мгновение образ исчез — Миллер выпрямился, спрятал револьвер в кобуру, которую носил под кожаной курткой, — но остался запечатленным в памяти друга как некое откровение. Аттила следил за происходящим из лифта, где Миллер, без сомнения, скомандовал ему сидеть.

— Где ты шлялся, дружище? — спросил уругваец, стараясь казаться спокойным, хотя сердце так и выпрыгивало из груди.

— Никогда больше не приходи без предупреждения! Сигнализация была отключена, я вообразил худшее.

— Русская мафия, террорист из «Аль-Каиды»? Жаль, что разочаровал тебя.

— Я серьезно, Педро. Ты знаешь, что здесь хранится совершенно секретная информация. Не надо так меня пугать.

— Я устал тебе звонить. Индиана тоже. Я пришел сюда по ее просьбе. Еще раз спрашиваю: где ты был?

— Ездил поговорить с Келлером.

— С револьвером в кобуре! Великолепно. Надо думать, ты убил его.

— Всего лишь потрепал немного. Что нашла Индиана в этом слизняке? Он ей в отцы годится.

— Но не отец.

Миллер рассказал, что отправился на виноградник в Напе, чтобы поговорить с Келлером по-мужски. На протяжении трех лет он видел, что этот тип относится к Индиане как к временной, чуть ли не подпольной любовнице, одной из многих, потому что были и другие, например бельгийская баронесса, на которой, по слухам, Келлер собирался жениться. Когда Индиана наконец взвесила все за и против и порвала с ним, от Келлера несколько недель не было ни слуху ни духу: достаточное доказательство того, что на самом деле он не так уж и дорожил этой связью.

— Но как только он узнал, что Индиана со мной, тотчас же явился с кольцом делать предложение — очередная уловка, чтобы протянуть время. Он женится на Индиане только через мой труп! Я буду защищать свою женщину любыми средствами.

— Методы «морских котиков» могут в этом случае оказаться неподходящими, — вздохнул Аларкон.

— У тебя есть идея получше?

— Постарайся убедить Индиану, вместо того чтобы угрожать Келлеру. Пойду заварю еще мате перед тем, как ехать в университет. Хочешь кофе?

— Нет, я уже позавтракал. Займусь цигун, потом пойду на пробежку с Аттилой.

Через час уругваец подъезжал к Пало-Альто по автомагистрали 280, и чувственный голос Сезарии Эворы сопровождал его. Он никуда не спешил, наслаждаясь панорамой волнистых зеленых холмов, как изо дня в день многие годы: она никогда не приедалась, неизменно оказывала на душу благотворное воздействие. В эту пятницу у него не было лекций, но в университете ждали два исследователя, вместе с которыми он работал над проектом: эта пара молодых гениев дерзостью мысли и воображением моментально приходили к тем же выводам, какие Аларкону стоили великих трудов и кропотливых занятий. Поле исследований по искусственному разуму принадлежит новым поколениям, у которых технология уже содержится в ДНК, а не таким типам, как я, которым пора на пенсию, вздыхал Педро. Он плохо выспался на диване у Миллера, проглотил всего пару чашек мате: вот приедет в Стэнфорд и сразу позавтракает, в любом кафетерии накормят по-царски. Тут мобильник залился уругвайским гимном, и Аларкон ответил по системе громкой связи, встроенной в автомобиль.