Игра в прятки или полный пердимонокль

Кондратьев сделал многозначительную паузу, чтобы собеседник оценил его заслуги, а потом продолжил: — Не буду влезать в дебри криминалистики, но эксперты установили, что нашего жмурика кусали дважды, причем сначала женская особь, а потом мужская и именно второй укус был смертельным.

— Вот это да… — искренне восхитился Самарин.

— То-то же! Мы тоже кое-что могем! — подмигнул ему Виктор. — И после таких заключений спецов, версия об убийце-женщине приказала долго жить. Мы вплотную занялись поиском душегуба мужского пола.

— А почему ты мне не сообщил?! — удивился и разозлился одновременно Самарин. — Меня же так совесть мучила.

— А потому и не сообщил, чтоб дольше мучился! Должен же я был тебя наказать за такие проделки?!

— Согласен, — тяжело вздохнув, протянул Ден. — Но теперь, надеюсь, я реабилитирован?

— Я бы тебе еще для науки врезал бы разок, но учитывая твою ценную информацию, так и быть, обойдусь без телесных наказаний.

— И на том спасибо! — слабо улыбнулся Самарин.

— Хоть ты меня и не слушаешь, но всё же напомню: эти особи не умеют чувствовать! Нет у них органа за чувства отвечающего. И твоя дамочка, может она и не виновна в этом, но думаю, и на неё, если поискать, можно найти многое такое, что тебе придётся не по душе.

— Вить… она не такая.

— Такая, не такая… Самара, потом не говори мне, я тебя не предупреждал.

— Спасибо за предупреждение, но…

— Ладно… Куда же тебя деть, Ромео? Давай дуй к своей Джульетте, только передай ей, что кусаться очень нехорошо, пусть завязывает с этим, а то в следующий раз так легко не отделается.

— Передам, — хмыкнул Ден, и мужчины еще раз на прощание крепко пожали друг другу руки.

Выйдя из здания, вздохнул с облегчением. «Как камень с души свалился…»

А Кондратьев долго ещё смотрел на закрытую дверь.

— Да… любовь зла… — подумал он в очередной раз и вернулся к работе.

Сознание потихоньку возвращалось. Не открывая глаз, Марго поняла, что находится в движении. «Едем… Вопрос только — куда? Явно не на конференцию рекламщиков… Подстава… Сколько же я была в отключке?» Она попыталась открыть глаза, но ее пронзила острая головная боль. Непроизвольно издала тихий стон и тут же почувствовала, как чья-то сильная рука прижимает к ее лицу платок. Снова приторно-сладкий запах хлороформа…

Выйдя от старого друга, Самарин пребывал в таком добром расположении духа, какого у него давненько не бывало. Поводов не было, а сегодня был, и не один. Он тут же принялся звонить Марго, скорей хотелось обрадовать её, что все обвинения с неё официально сняты, да и совесть его замучила, надо было попросить прощения. Он теперь казнил себя, что так нелепо поверил фактам, а не любимой девушке. Но телефон Марго был в не зоны действия. Немного разочаровано отложил звонок на другое время, в Москве сейчас вечер, а на другом конце страны должно быть ранее утро и логично заключив, что она скорей всего ещё спит, отключив мобильник, со спокойным сердцем поехал домой.

Вечер и весь следующий день он был полностью погружён в работу и заботу о своей подопечной. Поняв, что на подвиги её больше не потянет, по крайней мере в ближайшее время, отвёз на утро домой, а сам отправился в агентство.

Явившись на работу первое, что он услышал, был возглас любимого президента:

— Ба! Какие люди! Смотрю вирус пошёл на спад, на работу потянуло?

— Олег Степанович, я всегда! — ответил бодро.

— А, где это интересно Холодов? — с подозрением покосился на него вождь мирового пролетариата.

Ден скромно промолчал в ответ, потому как врать он не любил, а правду говорить не собирался.

— Ладно, иди, работай! — Данилов последние дни пребывал в приподнятом настроении, потому решил не мучить более вопросами и отпустил художественного на его рабочее место.

Маргарите Денис пытался потом ещё несколько раз звонить в течение дня, но ответом ему был всегда вежливый и холодный голос, вещавший, что абонент временно не доступен или находится вне зоны действия сети.

Следующим днём на работу вышла Аврора, и хоть Самарин пожурил за такой ранний приход, мол, могла бы и отдохнуть недельку-другую, ей положено. Но девушка возразила, что дома ей оставаться одной жутко, куда лучше в коллективе, и Самарин согласился с её доводами. Общественность её встретила бурной радостью, ведь теперь было на кого переложить часть своей работы. Единственное, что всех удивляло в первые дни, что юная журналистка стала тихая и спокойная, в ней появилась не присущая ей ранее рассудительность. Но это списали на не разделённую любовь, такое часто происходит с юными наивными девицами и на этом успокоились.

Первое, что ощутила Марго, придя в себя снова — она не двигается. «Значит, прибыли в пункт назначения…» В нос ударил неприятный запах сырости, а по телу прокатилась волна дрожи, вероятнее от холода. Попытка открыть глаза не привела к успеху. Казалось, веки налиты свинцом. Захотелось, как гоголевский Вий, приказать: «Подымите мне веки!», но рассчитывать на чужую помощь не приходилось. Поэтому предприняла вторую попытку, с трудом, но ей таки удалось. Вокруг было достаточно темно. Пришлось выждать несколько минут, пока глаза привыкли к полумраку. Голова раскалывалась и малейшее движение, даже легкий поворот головы или самих глаз, вызывали приступ острой боли. Но девушка все же сделала над собой усилие и огляделась по сторонам. Только бетонные стены. Окон в помещении не имелось, а слабый свет давала тусклая лампочка, висевшая над массивной железной дверью. «Подвал», — определила Марго и попыталась встать, но не тут-то было — одну ее руку крепко держал наручник, который, в свою очередь, был прикован к стене короткой цепью. Материал, из которого были изготовлены ее оковы у нее не вызывал сомнения — серебро, и пусть этот металл не очень прочный, но сломать его одной рукой она не сможет, а значит о превращении не может идти речи. «Это плохо… В этом обличье я более беззащитна… Знать бы, кто за этим всем стоит. Но одно ясно — хозяева не очень гостеприимны». Марго еще раз обвела взглядом свою келью. «Что-то она мне напоминает… Неужели я угодила в руки к охотнику? Опять попытки обращения?!» Марго вздрогнула при воспоминании об этой процедуре. Или же это кто-то другой, возможно более опасный…Закрыла глаза, надо было подумать, как же со всего этого выпутываться…

Ден каждый день по нескольку раз пытался связаться с Маргаритой. На третий день лёгкое непонимание переросло в беспокойство, и он отправился в кабинет к директору за хоть небольшими разъяснениями.

Поговорив о новом проекте и обсудив некоторые производственные вопросы, он приступил к делу.

— Олег Степанович, а когда Маргарита Николаевна обещала вернуться? — задал, как бы между прочим, давно волновавший его вопрос.

— А, что ты без Маргариты Николаевны и шагу уже ступить не можешь? — ехидно подколол президент.

— Нет, в плане работы всё хорошо…

— А, в личном плане? — хихикнул Данилов, у него сегодня было отличное настроение, и тянуло побалагурить.

— Олег Степаныч… — укоризненно протянул Самарин. — Просто она обещала вернуться через сутки, уже третьи пошли, а её всё нет.

— Хммм, — президент на мгновение задумался. — Ничего удивительного не вижу, значит, ей не удалось ускользнуть с конференции. Вот ты мне скажи честно, ты бы упустил такую женщину? — он хитро прищурился.

— Я — нет! — честно ответил Ден, но продолжил гнуть свое: — Только почему телефон отключен и сама не звонит?

— Да мало ли что? Сломался, разрядился, а ей не до того. Представляешь, сколько там интересных людей? Короче, не до нас ей сейчас.

— Да, но…

— Никаких «но»! Оценили нашу Маргариту и там, и теперь, видать, не хотят отпускать. Смотри-ка, стихи: «видать — не хотят отпускать», — выдал Степаныч и, довольный своим каламбуром, отправился на обход вверенного ему агентства.

Самарин не разделял его юморного настроения, на душе скреблись кошки, но он успокоил себя тем, что Данилов, скорей всего, прав и вернулся к работе.