Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката
Шрифт:
Звезда «Каскадеров» Роберт Форстер в зимней джинсовке с подбоем был бы отличным траппером с седлом на плече – но вестерн умер, и оставалось лишь дразнить победительниц жизненной гонки – репортерш центральных изданий, отчаянно делавших вид, что мужики им без надобности.
Когда гостья, не заметив защитной сбруи, просила подбросить ее до площадки и влетала в переворот на 360 с промятой крышей, участливо спрашивал: «Понравилось?» – и удивлялся: «Хм, не понравилось».
Но был прощен. Две цепочки следов на песке, ведущих к пролежню у кромки прибоя, стали второй после пятерного кульбита режиссерской находкой и бонусом для героя.
Все-таки даже самые успешные из молчаливых дам знают толк в тертых самцах.
«Козерог-1»
США, 1977,
Предстартовые тесты амуниции для полета на Марс обнаруживают неисправность скафандров и неминуемую гибель экипажа. NASA решает гнать корабль порожняком, а высадку имитировать в павильоне заброшенной авиабазы. После триумфальной трансляции челнок попадает в нештат и взрывается. Экипаж, понимая, что для всей Америки его теперь как бы и нет и что жить ему от силы полчаса, уходит в побег – врассыпную, авось из троих кто и доберется. Навстречу мини-шансом летит первая поправка в лице подозрительного провинциального репортера.
Конспирологическая теория лунных врак пустила глубокие корни. На видео с Луны американский флаг стоял колом при полном отсутствии атмосферы, профессор Нил Армстронг лепетал что-то бессвязное – эти и прочие туманности породили бум подозрений в фальшаке, срежиссированном в павильоне лично Стенли Кубриком.
Нам такие версии грели коллективное сердце. В олимпийский год «Козерог» шел даже не первым, а нулевым экраном – через «Россию» и «Октябрь», общесоветские ворота в небо. Иностранцам такой фарт не полагался – был, конечно, «Трюкач», но уже в 83-м андроповском, когда многие приключились ползучие послабления, а обыватель все равно ждал арестов и запомнил одни облавы в прачечных. В прежние же постные дни главные кинохрамы страны служили только «Тегерану-43», «Блокаде», «Демидовым» и одиноким, которым предоставляется общежитие.
И тут вдруг – астронавты, масштаб, афиша во всю Пушку и буквы по козырьку. Опытный глаз, конечно, распознал бы в «Козероге» доброкачественную «бэху» – прогрессивную лоубюджетку про интриги Вашингтона с ограниченным прокатом в «городских» штатах; но опытный глаз в той стране был у одного Кирилла Разлогова, а он и закупал в прокат кино про интриги Вашингтона – по возможно умеренной цене. С недорогим Эллиотом Гулдом, которого за разбитную семитскую внешность вечно приглашали на роли профессоров с убеждениями, носящих ковбойку под немаркий пиджак и спящих со своими студентками. С уединенными ангарами в невадской пустыне, удобной для незатратных постановок (например, про подготовку жирными котами биг-бизнеса убийства Кеннеди, был и такой фильм). С легендами плохого мальчикового кино типа Телли Саваласа, которого сегодня бы непременно снимал Тарантино.
Необходимую экономию искупал отличный сценарий и режиссура дебютанта Хайамса. Назвать программу запусков на Марс «Козерогом» было, право же, хорошей идеей – учитывая страсть протестантских сверхдержав к античной мифологии. Превращение стервятников, привидевшихся в пустыне косому от жажды пилоту, в стрекочущие вертолеты убийц забудется нескоро. Как и бой «кукурузника»-опылителя с воздушной кавалерией армии США. Или ползущий в гору с расслабляющим анекдотом про дядю Джо второй пилот – аккурат к ожидающим вертолетным полозьям.
Пилота-негра, между прочим, играл О Джей Симпсон, годы спустя убивший жену с любовником и вышедший сухим из воды. Мы тогда в американском кино негров не опознавали – да и белых, признаться, тоже.
Сюжетом, бюджетом, сроком релиза «Козерог» срифмовался с еще одним футурологическим боевиком тех лет «Ангар 18» – про встречу спейс-шатла с инопланетянами и попытку федералов спрятать от нации концы вместе с экипажем. Серебристые жароупорные комбинезоны с вшитым звездно-полосатым флажком были в тот сезон в большой моде.
Капитана «Козерога» звали Чарли Брубейкер.
Штурмана в «Ангаре» – Лу Прайс.
За это базовое нефункциональное знание Тарантино обязательно
одарил бы меня золотой контрамаркой на все свои премьеры. Это ведь круче, чем помнить лучших отбивающих за всю историю бейсбола.Просто потому, что Лу Гериг и Бейб Рут – рядовые американские идолы, а товарищи майоры Брубейкер и Прайс – герои Советского Союза.
И это навсегда.
«Конвой»
США, 1978. Convoy. Реж. Сэм Пекинпа. В ролях Крис Кристофферсон, Эли Макгроу, Эрнст Боргнин. Прокат в СССР – 1986 (35,9 млн чел.)
Классовые войны дальнобойщиков и автоинспекции переходят границы штата Аризона и кодекса административных правонарушений США. Неформальный вождь пожирателей трасс Резиновый Утенок собирает колонну скоростных тягачей и бьет автопробегом по нервам, ушам и рейтингам правящей партии. Попытки задержать автопоезд пресекаются опережающей информацией, что в утенкиной цистерне несколько тонн жидкой взрывчатки. Растянутый на километры конвой становится аналогом марша на Вашингтон – любимой забавы американских несогласных.
Главным в картине был, конечно, бронзовый злой утенок на передке большегрузного MACKа – в тот момент его не заметил никто, кроме Квентина Тарантино, 20 лет спустя пришпилившего такую же игрушку на капот убийцы дур Каскадера Майка в «Доказательстве смерти». Пекинпа с его культом криминальной солидарности («Соломенные псы», «Дикая банда», «Побег») не мог не быть идолом Тарантино, а в СССР имел шанс попасть лишь на излете социализма. В тот год в России зрела смута и протестная вольница, и колонна авточудовищ, с ревом идущая на таран полицейских кордонов, падала в коллективный анархический тигль щепоткой катализатора. Дальнобойщик всегда слыл у нас эталоном достатка, мужества, цеховой взаимовыручки и бесстыжего сексизма – отрадно было узнать, что и в дальней Америке его воспринимают так же и ментов не любят аналогично. Позывные Бешеный Конь, Черная Вдова, Лысый Череп и Болячка Миссисипи ласкали слух – особенно Старая Игуана, хотя никто еще не знал, что это кличка самого Пекинпа.
В США волна грубого тестостерона, рукоприкладства и сквернословия уже сходила на нет, герои Пекинпа старели и умирали, сам он был при смерти, и картину на две трети снял его не менее древний дружок Джеймс Коберн – тот, что метал ножи в «Великолепной семерке». Зато антицивилизационный реванш вскипал у нас – в дальнейшем идеал традиционалистского маскулинного общества «Я дикий мужчина – яйца, табак, перегар и щетина» с успехом эксплуатировали группы «Ленинград» и «Любэ». Подъем грубого мужского мировидения всегда приходится либо на войну, либо на периоды резкого ослабления государства – неслучайно «Конвой» был снят в последний год правления неумейки Картера и попал к нам на заре фразера Горби. В такие годы всегда становится слишком много психов, блатья и вымогателей в форме, которые не есть государство, а только лишь паразиты на ослабшем режиме, – и мужской белой обезьяне приходится забыть речь и взять в руки палку. Времена тогда наступают преинтересные и опасные – но нестоличная Россия за минувший век в иных временах, считай, и не жила, так что фильм «Конвой» пришелся в лад национальному самочувствию.
А ментовского пахана, злыдня и забияку, озвучивал, между прочим, Джигарханян. И теперь уже ему приходилось слушать в рацию свое же коронное: «Кто это там гавкает?»
«Принцип домино»
США, 1977, в СССР – 1979. The Domino Principle. Реж. Стенли Креймер. В ролях Джин Хэкман, Кендис Берген, Ричард Уидмарк, Микки Руни. Прокатные данные отсутствуют.
Люди в черном организуют снайперу Рою Такеру побег из тюрьмы Сан-Квентин. Такер жует жвачку. Его воссоединяют с женой, дают паспорт и счет и предлагают немного пострелять с вертолета. Такер жует жвачку. В нужный час в нужном месте он стреляет с вертолета в хорошо охраняемого джентльмена с флагом США на лужайке. Его разъединяют с женой, отнимают паспорт и счет, убирают контакты. Такер сплевывает жвачку и снова берется за автомат.