Игра в убийство. На каждом шагу констебли

– Да-да, – смутился Хендсли, – я понимаю. Конечно, я постараюсь.

Буфетчик Робертс появился в холле и пригласил на обед. Аллейн подождал, когда все уйдут, положил перчатку в карман и поднялся наверх в комнату Ренкина, где его уже дожидался Бейли.

– Есть успехи? – спросил он.

– Не сказал бы, что большие. Это перчатка миссис Уайлд. Она ее потеряла. Возможно, сунула в нижний ящик комода сразу после приезда сюда. Вечером она была только в одной перчатке, и есть мнение, что миссис Уайлд оставила ее в передней. Это мнение возникло после того, как я инсценировал там обнаружение этой перчатки. Тем не менее такое весьма вероятно. Если это так, то ее мог взять кто угодно. Я подвел их к тому, что «наш» человек появился с улицы. Вы видели местность вокруг? Это почти невозможно, но весьма полезно, чтобы все считали это нашей основной версией.

– А ведь действительно, дворецкий мог запросто найти эту перчатку в передней или холле, – сказал Бейли.

– Ага, оседлали любимого конька. Да, могло быть так, но с равной вероятностью перчатку мог взять любой из обитателей дома. Итак, Бейли, доставайте из шкафа всю одежду. И побыстрее. А на эту перчатку я возлагаю большие надежды.

– Отпечаток пальца левой руки на шаровом окончании перил принадлежит мистеру Уайлду, – сообщил Бейли.

– Вот как? – отозвался Аллейн без всякого энтузиазма.

– Мне кажется, сэр, – произнес Бейли, открывая створки платяного шкафа, – убийца Ренкина очень рисковал. А если бы тот внезапно обернулся и они оказались лицом к лицу?

– Если это был кто-то из гостей, то он мог бы все сразу же представить как игру, как будто он «играет в убийство».

– А откуда ему было знать, что Ренкин сам не «убийца»?

– Ну, здесь шансы были примерно девять к одному, – сказал Аллейн. – Единственным, кто знал это точно, был мистер Уайлд, но он лежал в ванне. А впрочем, погодите… был еще один.

– Да, сэр. Василий.

– Один – ноль в вашу пользу, Бейли. Но Василий в игре не участвовал.

– Да, сэр, не участвовал.

– Но я вовсе не уверен в том, что вы не правы. Ладно, а что у нас здесь?

Бейли уже выложил костюмы Ренкина на кровать, а сейчас опрыскивал пудрой кувшин и стаканы. Некоторое время они работали в тишине, пока Аллейн не добрался до последнего предмета одежды Ренкина – смокинга. Его он поднес к окну и осмотрел более внимательно.

– У богатых людей, – объявил он, – например, у таких, которые могут позволить себе держать камердинера, найти что-то гораздо труднее, чем у представителей низших классов. Это почти правило. Но в данном случае мы имеем дело с исключением. Хотя вполне возможно, камердинер мистера Ренкина отправил его сюда с чистым смокингом. Но в субботу вечером он замазал переднюю часть губной помадой или каким-то кремом.

– Дамский любимец, чего вы хотите, – спокойно заметил Бейли.

– Бедняга. Знаете, в нашей работе есть немало неприятных моментов. Например, когда надо перебирать и обнюхивать нижнее белье клиентов. Впрочем, это далеко не самое неприятное.

Аллейн достал конверт и перочинный нож. Аккуратно соскребая пылинку за пылинкой, он собрал в конверт немного вещества со смокинга.

– Я мог бы, конечно, отправить этот смокинг на экспертизу, но не думаю, чтобы это что-то существенно изменило. Давайте, Бейли, просмотрите бумаги и ящики комода. И на этом заканчивайте.

Он оставил его одного, а сам вновь прошелся по комнатам миссис Уайлд, Анджелы и Розамунды Грант. В каждой из них он нашел на туалетном столике набор бутылочек, тюбиков и коробочек. Миссис Уайлд, похоже, путешествовала, везя на буксире половину салона красоты. С инспектором сейчас была и его сумка. Он раскрыл ее. Внутри находилось множество бутылочек. В каждую из них он отлил немного жидкого крема и духов. Затем вернулся в комнату Ренкина, взял смокинг и тщательно его обнюхал.

– Мне кажется… – заявил он Бейли, – мне кажется, что здесь мы имеем смесь «Молочка гардении» и «Шанели номер пять». Стало быть – миссис Уайлд и не исключено, что и мисс Грант. Впрочем, результаты экспертизы меня поправят.

– У них тут пыль вытирают только с внешней стороны перил. С внутренней практически нет. На оконечной части перил имеется след перчатки. Вы это заметили, сэр?

– Нет, лестницу я так подробно не осматривал, – отозвался Аллейн.

С этими словами он покинул второй этаж и спустился вниз. В холле он нашел Найджела.

– Вы что-то рано покончили с обедом, мистер Батгейт.

– Да, – ответил Найджел. – Сэр Хюберт сказал мне, что должно произойти, и я решил, – если вы, конечно, не возражаете, – присутствовать, когда Чарльза…

– Конечно. Я имел в виду, что дамы… для них лучше, если бы эта процедура прошла незамеченной. Не хотите пройти в кабинет?

– Если можно.

На пороге Найджел остановился. «Ведь, наверное, сейчас я вижу Чарльза в последний раз», – мелькнуло у него. Он почему-то считал себя обязанным прикоснуться к нему. Нерешительно протянутая рука встретилась с неприятно-тяжелым холодом лба. Он поспешно вернулся в холл.

Похоронный фургон прибыл вовремя. В дом вошли служащие. Они вынесли Ренкина из кабинета и проворно уложили в машину. Аллейн с Найджелом стояли на ступенях крыльца, наблюдая за тем, как машина исчезает вдали. Присутствие инспектора Найджелу было приятно. Он повернулся, чтобы что-то у него спросить, но того уже рядом не было. Сзади стояла Анджела.

– Я тоже видела, как его увозили, – сказала она. – Пошли прогуляемся.

– Я бы не возражал, – тихо ответил Найджел. – А куда мы пойдем?

– Давай обойдем вокруг дома по дальней дороге, а потом, может быть, поиграем в бадминтон. Согласен?

– Отлично, – отозвался Найджел, и они пошли.

– Надо немного развеяться, – решительно заявила она, после того как они некоторое время в молчании шли по аллее. – И почаще это надо делать, иначе здесь просто сойдешь с ума.

– А я-то считал, что уж тебе по крайней мере это не грозит.

– Так вот, ты ошибался. Кстати, там впереди ручей, не очень широкий, может быть, нам удастся его как-нибудь перепрыгнуть. Так, о чем это мы? Ах да, обо мне и о возможности сойти с ума. Так вот, спешу тебя заверить, у меня на душе иногда бывает так муторно, что… ну просто… В общем, как в русских романах. Но только, ради бога, не будем говорить о русских. С меня и доктора Токарева достаточно. По-моему, его слишком много.

– Да, общение с ним утомительно.

– Найджел, – вдруг произнесла она, понизив голос, – давай заключим соглашение, своего рода пакт о том, что будем друг с другом совершенно откровенны. По поводу убийства, я имею в виду. Согласен? Или ты находишь мое предложение глупым?

– Я согласен. И рад, что ты предложила это, Анджела. Да и с чего ты решила, что я сочту это глупым?

– Тогда все в порядке. Начнем? Я не верю, что Чарльза убил ты. А как насчет меня? Ты думаешь, его убила я?

– Нет.

– А кто это сделал, как ты думаешь?

– Если честно, то я вообще не думаю.

– Но как же… Что, у тебя на этот счет совсем нет никаких соображений?

– Ну, вроде бы положено подозревать Василия, но, ей-богу, Анджела, душа моя не принимает это. Такой добродушный старикан…