Игра в жизнь

От увлекательной игры и от размышлений Алексея отвлёк телефонный звонок. На большом экране смартфона высветилась фотография лучезарной Даши, с мигающей подписью "Доченька".

– Аллё, - прислонив телефон к уху, произнёс Гордеев.

– Здравствуй, папочка!
– запищала звонким голоском десятилетняя доченька.

– Привет, котёночек!
– Алексей постарался придать своему голосу больше нежности.

– Как у тебя дела? Я тебя не отвлекаю?

– Нет! Что ты. У меня нормально, ты как?

– Было бы лучше, если бы ты приехал сегодня на последнюю тренировку, - с укором ответила Даша.

Мысленно Алексей выругался, что опять забыл о тренировке по танцам, хотя время у него сегодня было.

– Извини, заработался...

– Так всегда, - перебила девочка.

– Но ты ведь у меня самая лучшая, самая умненькая, я уверен, что ты танцуешь лучше всех. А на соревнование я как-нибудь приеду, обязательно, не могу же я пропустить выступление своей дочурки.

– Пап, - медленно произнесла Даша.

– Что?
– насторожился Алексей.

– Только не говори, что ты забыл, когда у меня финальное выступление.

– Не-е-ет, что ты, солнышко, - протянул Гордеев, истерично пытаясь вспомнить.

– Завтра, - напомнила Даша, - в два часа дня.

– Завтра?
– взор Алексея упал на розовый стикер, наклеенный на край монитора.

"Встреча в Нью-Йорке. Договор о месторождениях. Обязательно." - гласила надпись, с подчёркнутым дважды последним словом.

– Эм... Солнышко...

– Что? Ты не приедешь?

Алексей молчал. Он мог спорить с тысячами аналитиков, вести дебаты с политиками, и редкий дипломат мог победить с ним в споре, но в разговоре с дочерью всё его красноречие улетучивалось, и он становился не умнее, чем известный своими гениальными фразами боксёр, рвущийся с ринга на политическую арену.

– Пап, - испуганно произнесла Даша.

– Милая... Вряд ли у меня получится, - извиняясь протянул Алексей.

– Я так и знала!
– крикнула в заранее отведённую от уха трубку девочка, - Тебе всегда на меня плевать. Ну и не приезжай! Я сам всё выиграю! Ясно?!

– Эй, солнышко, миля, ты не так поняла, - начал было оправдываться Алексей, но телефон был уже выключен.

Словно издеваясь, на экране высветилась надпись "Game over". Гордеев выругался, бросил телефон на стол и выключил компьютер. Он поднялся, достал дорогую сигару, пожевал её, бросил обратно в ящик и выудил из кармана обычный "Беломор". Он подошёл к окну, которое было, как и полагается в офисах, до пола, затянулся.

Перед ним раскрылась потрясающая картина ночной Москвы. Город был весь в огнях, всюду сновали машины, создавая на дороге жёлто-красную ленту от света фар. Множество мотоциклистов собрались на Воробьёвых горах. Алексей подумал, что хорошо бы было сейчас сесть на байк, да рвануть куда-нибудь, неважно куда, главное от этих проблем и ссор. От суеты, как желали многие, Гордеев убегать не хотел, ему было уютно в этом "муравейнике", он чувствовал ритм большого города. А будучи "человеком мира" он мог проникнуться к любой стране и городу.

Телефон зазвонил снова, и Алексей рванулся к нему, схватив не глядя.

– Дашенька, милая...

– Ты что делаешь?!
– крикнул женский голос в трубку.

– Наташа?
– догадался бизнесмен.

– Ты зачем нашу дочь обидел?! Она тебе специально за два месяца до выступления сказала дату, и ты не смог отложить свои дела?! Да какой ты отец после этого?!

– Не кричи, милая, я ведь не хотел...
– попытался мирным путём остановить назревающий конфликт Алексей.

– Не кричи, говоришь?! Она сейчас заперлась в своей комнате и рыдает, как она завтра выступать будет, ты мне скажи?

– Тональность уменьши, - уже более грубо попросил муж.

Что-то зазвенело на той стороне провода.

– Ну, вот! Она уже свои кубки швыряет! Ты зачем девочку до истерики довёл?

– У меня, между прочим...

– Работа, да-да, я знаю. Достал ты уже со своей работой! Мы тебя дома днями не видели, а сейчас ты и позвонить не утруждаешься. Дашенька весь день мне рассказывала, как рада, что ты прейдешь на её выступление, а ты её предал, не иначе!

– Стоп!
– крикнул Алексей, - Не смей так бросаться словами.

Пепел с сигареты упал ему на руку, он выругался.

– Что ты там материшься-то?! Ты не уделяешь своему ребёнку внимания, я уже про себя молчу. Ты плохой отец, как хочешь, так и принимай это!

– Я плохой отец?! Да я только и работаю, что ради Даши, да ещё и...

– Ради себя ты работаешь, никого вокруг не замечаешь!

– А кто вам пятикомнатную квартиру оплачивает? Кто ребёнку за лучшую школу платит? Кто её самые лучшие костюмы для выступлений покупает? Я! Слышишь?!

– Да не деньги твои проклятые ей нужны, - уже спокойно, почувствовав грубость в голосе мужа, продолжила Наташа, - Ты ей нужен. Внимание твоё.

Алексей задумался. Он это давно понимал, но отказывался признавать. Стикер с напоминанием о Нью-Йорке завис над ровным огоньком свечи. Розовая бумажка, охваченная огнём, легла в пепельницу. "Хрен с ними, с договорами этими!" - решил Алексей.

– Наташ.

– Да, - с надеждой спросила жена, благоразумно дав время мужу принять решение.

– Скажи Даше, что я приеду.

– Спасибо, - сказала Наташа, повесив трубку.

Не сказать, что на душе у Алексея стало легче, но курить дальше не стал, в иных случаях, когда он нервничал, пачка сигарет улетала за пачкой. Подуман немного, Гордеев повеселел, "один - один" - подумал он, вызывая секретаршу.

– Любонька, - обратился он к смазливой девочке, с которой, к слову, никаких романов не крутил, он был человеком строгих правил, и если он на работе, значит должен работать, а не о девушках-секретаршах думать, но называл он молоденьких ласково, как дочерей, - Завтрашнюю встречу в Нью-Йорке отменяй.

– Как?!
– опешила Люба, - Вы ведь готовили всё почти год.

– Попробуй перенести.

– Да вряд ли компаньоны согласятся, этот договор вам только выгоден, по большей части. Выходит, что они вам услугу оказывают, - рассудила секретарша, которой разрешалось позволять себе такие вольности.

Говоря о властолюбии Алексея, было бы ошибкой сказать, что он придерживается строгой монархии, не давая подчинённым и слова сказать, удерживая их чуть ли не в крепостном праве. Наоборот, он держал при себе только самых умных, дерзких, может даже наглых, подчинённых, таких, как она сам. Да, это в корне противоречит политике такого великого монарха, как Иван Грозный, который следовал совету: " если желаешь быть самодержавным монархом, не держи при себе людей, умнее тебя, иначе они будут давать тебе разумные советы, а соглашаясь с ними, ты будешь уже зависим". Гордеев уважал людей, которые не бояться высказать своё мнение, и презирал тех, кто перед ним пасует.