Игра втемную

Блок медленно шел к зданию аэропорта. Решать, конечно, не ему, но он бы не удивился, если бы вдруг выяснилось, что сам Скат только отвлекал на себя внимание, а основную операцию выполнили Петр и Павел. Блок сплюнул и обернулся, чтобы посмотреть на взлетающий самолет. А потом неизвестно зачем махнул ему вслед рукой.

«Все уже состоялось, – подумал Блок, – мы больше не сможем жить по-прежнему». Отныне слово террор вновь обретает свое первоначальное значение – «Ужас», безликий и всепоглощающий. И еще подумал Блок, глядя вслед улетающему самолету, о том, что в мире появилась ценность, равной которой до этого не было. Список закодированных. Вот чем будут заниматься секретные службы мира – поисками этого сокровища.

– Добро пожаловать в двадцать первый век, – вслух сказал Блок, – добро пожаловать в ад!

17 марта 1995 года, пятница, 20-00, Москва.

– Поздравляю с повышением, Виктор Николаевич, – сказал Михаил, входя в кабинет, – вы еще не переехали в новое помещение?

Виктор Николаевич молча протянул руку и указал на стул:

– Присаживайтесь, Миша, вы, наверное, сегодня тоже устали.

– Поспать почти не пришлось. Проконтролировал отправку тел и уехал, даже не попрощавшись с гостями.

– И какое на вас впечатление произвели гости?

– Зимний готов сотрудничать. Мы обсудили варианты и остановились на Центральной Европе.

– Вы полагаете, он не будет особенно возражать?

– У него нет другого выхода. Что делать с его подчиненным, малым, можно решить попозже. В конце концов его можно послать нелегально вслед за Зимним, для гарантии.

Виктор Николаевич потер виски.

– Вы меня извините, Миша, чертовски болит голова. Давайте о журналисте поговорим завтра. Я введу вас в курс последних событий.

– Я уже краем уха слышал, – сказал Михаил.

– Александр Павлович подал рапорт с просьбой об освобождении от занимаемой должности. Пока рапорт рассматривается – я исполняю его обязанности.

– А как самочувствие Александра Павловича? – осторожно спросил Михаил.

– Думаю, еще поживет. Врачи рекомендуют уединение и покой. Ему стоит поберечься, все может случиться. Вот, например, Монстр сегодня ночью неожиданно скончался. Кровоизлияние в мозг.

Виктор Николаевич молча выдержал взгляд Михаила.

– Мы можем подвести черту под затянувшейся историей. И, кстати, у меня уже спрашивали кандидатуру на мое место. И угадайте, кого я рекомендовал?

– Подозреваю, что меня.

– Вы, Михаил, так и не научились доставлять начальству небольшие радости. Единственный выход – сделать вас самого начальником.

– Что на Балканах?

– На Балканах? Авиация НАТО нанесла удар по месту расположения Боснийского Центра. Все сровняли с землей. Сербы выступили с заявлением, наше правительство этот протест поддержало. Скат, к счастью, лагерь покинуть успел. Следует домой.

– Значит, Центр уничтожен? – медленно спросил Михаил. – Все это здорово напоминает приказ на уничтожение Центра в Чечне.

– Будем искать корни. «Спектр» полностью переходит под ваше оперативное руководство. Подготовьте свои соображения по этому поводу. На завтра. Или нет, давайте сделаем себе праздник. Встретимся в понедельник, после выходных. Идет?

– Идет. Что слышно по силовой акции? Ничего не прояснилось?

– Миша, давайте обо всем поговорим в понедельник, на свежую голову, – Виктор Николаевич встал, заканчивая разговор.

– В двух словах, Виктор Николаевич!

– В двух словах? А в двух словах контроль за проведением этой акции возложен на нас с вами. – Виктор Николаевич подчеркнул слово «контроль».

– И мы уже выяснили, где будет нанесен удар?

– Да, и будет он нанесен не зомбированными боевиками, а самыми обычными чеченцами.

– И до какого этапа мы ее контролируем? – Миша тоже сделал ударение на «Контроле».

– До получения дополнительных инструкций, – сказал Виктор Николаевич, – а пока – приказываю отдыхать.

Миша пожал протянутую руку, четко повернулся и прошел до двери. Оглянулся и спросил:

– А где это будет?

– Ставропольский край. Точнее пока не известно. Михаил попрощался, вышел из кабинета, спустился на улицу. Неторопливо пошел по тротуару. На лице появилась невеселая улыбка.

Вспомнил слова украинского журналиста о том, что сочетание «Спектра» и «Сверхрежима» может стать мощнейшим оружием. И что-то там еще сказал этот парень?

А может быть, борьба за контроль над «Сверхрежимом» и была основной целью всего происходящего? Забавно. Надо будет как можно быстрее убрать журналиста из списков. Хотя вряд ли это ему особенно поможет.

«Красиво я тогда сказал ему о единственно возможной награде в этой борьбе. Выжить, вот что главное», – подумал Михаил.

– А что же выпало мне? – вслух сам себя спросил Михаил.

Вздохнул полной грудью и произнес громко, так, что услышал проходивший мимо старик и опасливо прибавил шагу:

– Доживем до понедельника!

17 марта 1995 года, пятница, 21-00 по Киеву, Город.

В город я попал только поздно вечером. Михаил к тому моменту, как я проснулся, исчез, как и Зимний. Мы прошли с Петровым через лес и сели в поджидавшие нас «жигули». Ни я, ни Петров не проронили ни слова до самого города.

– Вас куда? – спросил водитель.

– В редакцию, – ответил я.

Сам не знаю, зачем я поехал именно туда. Машина притормозила прямо на площади. Я зацепил свою сумку и вышел из машины.

– Вас подождать? – спросил Петров. – Могу подбросить домой.

– Нет, спасибо, – ответил я и вошел в здание редакции.

На втором этаже было шумно, играла музыка. Я зашел в коридор.

– Что за веселье? – спросил я у несколько ошалевшего охранника.

– Привет, – сказал он, – день рождения отмечают, – и потом уже вдогонку добавил: – А мне сказали, что ты заболел.

– Заболел, – не оборачиваясь согласился я. Личный состав редакции был в той стадии веселья, когда норма принятия спиртного уже перейдена, но катастрофические последствия еще не начали проявляться. Было накурено и очень шумно. На мое появление никто не отреагировал. Тогда я похлопал по плечу нашего стажера, возившегося с магнитофоном. Он обернулся, и глаза его удивленно расширились.

– Где моя Татьяна? – спросил я.

– Там, – махнул он рукой вдоль коридора, – в корректорской.

Я уже двинулся в том направлении, когда он вдруг, словно вспомнив что-то, спохватился: