Игра
Шрифт:
Он опёрся ладонью о стену над моей головой. Не коснулся даже, но меня прижало какой-то ментальной волной его движения, будто он сдавил мою голову, не давая шанса шевельнуться…
Затихла…
Артём неторопливо вытащил из кармана сигарету, чиркнул зажигалкой… На мгновение пламя осветило его лицо, показавшееся мне в этот момент совсем чужим — непривычная щетина, распахнутый ворот камуфляжного костюма, угрюмый взгляд устремлённых на меня чуть прищуренных глаз, в которых вместо чёрных зрачков яркими беснующимися всполохами плясал отражающийся огонь…
Всего пара секунд, и снова наступила
Я моргнула, отгоняя морок. Полной грудью вдохнула знакомый запах сигаретного дыма, поплывший в воздухе…
Артём наконец заговорил, нарочито проникновенно и чувственно растягивая слова:
— Золотая моя, я готов выполнить любую твою просьбу…
Сердце трепыхнулось, мгновенно вспыхивая робкой надеждой…
Голос мужа внезапно стал на пару тонов резче:
— Но только одну. На том условии, что я озвучил. И с душой, Ин, так, чтобы я тебя услышал…
Едва не застонала, разочарованно кусая губы. Дура наивная…
Артем поднял руку, зачем-то коснулся моих волос… Снова почти нежно зашептал, будто убеждая продать душу дьяволу:
— Решайся, Ин… И через несколько часов ты будешь дома…
Если бы передо мной стоял кто-то другой, не Тёмка, я бы сделала это без проблем. Да я и сейчас могу… Всего лишь опуститься на колени, банально проговорить заученную фразу, элементарно встать на ноги — что в этом сложного?! Ничего по сути.
"…С душой, чтобы я тебя услышал…"
Но ведь просто сделать это — не то, что на самом деле надо Артёму, да? И я теперь прекрасно это понимаю…
Ему нужно наблюдать за каждым моим движением, смотреть мне в глаза и видеть в них искренние слёзы, слышать в моём голосе осознанную мольбу. Ему не нужен сам факт, ему нужно, чтобы это показательное унижение достигло цели и ударило по мне…
Но, черт возьми, я не чувствую этого всего. Я не боюсь мужа так, как могла бы бояться другого охотника; во мне больше злости и обиды, чем настоящего желания угодить ему; я не могу ПОПРОСИТЬ, я могу только произнести. Это не то… Тёмка слишком хорошо меня знает, чтобы поверить в очевидное одолжение с моей стороны.
Идиотизм… Я ведь правда хочу выбраться отсюда! Я больше всего на свете хочу домой!
Но не такой ценой…
Прошептала дрогнувшим голосом:
— А если… Если у меня не получится… так, чтобы ты услышал?
Артём шумно вздохнул. Оттолкнулся от стены, пожал плечами. Отступил на шаг… Ещё на один…
— Давай так, Ин, — он заговорил равнодушным деловым тоном, будто зачитывал условия очередного контракта. — Не хочешь — не надо. Я своё условие озвучил. Будешь готова — придёшь, встанешь на колени, попросишь. А пока…
— Да меня убьют раньше, Тём! — я перебила его, неосознанно обнимая себя за плечи, задыхаясь от сдавившего горло бессилия, готовая расплакаться от навязчивого удушающего чувства несправедливости. — Нас всех здесь убьют! Неужели тебе наплевать?! На меня наплевать…
Он едва слышно усмехнулся, отошёл ещё на пару метров, поправил автомат за плечом…
— Значит, прячься лучше, Ин. Тогда не убьют.
Отвернулся… Зашагал по тропинке…
— Артём! — я машинально шагнула за ним, ощущая, как на плечи тяжёлой бетонной плитой опускается гнетущее беспросветное отчаяние. — Тём…
— Кстати, — он притормозил, оглянулся,
и я почему-то поняла, что он улыбается, хотя не могла видеть в темноте его лицо… — Тут есть действующая душевая кабина. В одной из раздевалок, рядом с серно-кислотным цехом. Это на случай, если во время нашей следующей встречи ты снова захочешь поторговаться и предложить мне себя…Он снова отвернулся, шагнул к проходу между складами…
Закусила губу, с горечью осознавая, что Артём сейчас уйдёт окончательно, бросит меня тут одну… В порыве какого-то злого отчаяния крикнула в удаляющуюся спину, надеясь задержать его ещё хоть на минуту:
— А если не тебе?! Если кому-то другому предложу, и меня выпустят?
Муж на несколько секунд замедлил шаг… Но больше не оглянулся.
Равнодушно бросил через плечо:
— Попробуй.
Уверенно зашагал вперёд, скрываясь за поворотом…
Я прислонилась к стене, закрыла глаза, глотая горячие солёные слёзы.
Я всё сделала не так. Я ведь могла попытаться! Засунуть подальше свою гордыню и просто попробовать! Возможно, всё получилось бы именно сейчас, когда вокруг темно, и он не смог бы увидеть мой полный ненависти взгляд…
Нашарила в кармане пачку, прикурила сигарету, вдыхая ядовитый крепкий дым…
К чёрту.
К чёрту, мать его!
Со всей дури всадила в стену кулак… Застонала от боли, прижимая к себе ушибленные пальцы…
Глубоко втянула носом воздух, сползая спиной по неровной кирпичной поверхности…
Заревела. Тихо, но от души, глотая сопли и давясь рыданиями, умываясь слезами и хлюпая носом.
Помогло…
Через пять минут поднялась на ноги, ощущая расслабляющую дрожь во всём теле, какая обычно бывает после качественной истерики. Утёрла рукавом мокрое распухшее лицо, решительно зашагала к нашему складу — не исключено, что теперь даже поспать ещё пару часов получится…
*16*
Трясло. От холода, от злости, от вселенского чувства несправедливости, от раздирающего желания оказаться дома… Именно сейчас, после встречи с мужем, это желание внезапно проснуться и чудом очутиться в своей квартире, обострилось в миллион раз — слишком близка была возможность уехать отсюда, слишком родным казался Тёмка, слишком неправдоподобной ощущалась окружающая реальность. Хотелось в душ… До слёз. Просто встать под струю горячей воды, намылить шампунем волосы, соскрести мочалкой с тела толстый слой пота и грязи… Можно даже без всех этих дополнительных скрабов-пилингов-сывороток-бальзамов, просто горячая фильтрованная вода и кусок косметического мыла, а потом чистое махровое полотенце…
Я отчаянно заскоблила ногтями по затылку — мне уже до навязчивого психоза стало казаться, что у меня завелись блохи, вши и кто там ещё может завестись…
А ещё хотелось есть. Нет, не просто набить желудок, а именно сесть в удобное кресло, пробежаться глазами по меню, сделать заказ… Дождаться выбранное блюдо, вдохнуть аромат идеально приготовленного мяса, почувствовать, как хрустят на языке свежие овощи, заправленные кисло-сладким соусом… Не студенистый горелый кабачок без соли, мать его, а настоящая еда! Впрочем, у нас и кабачок уже закончился…