Игра
Шрифт:
– Ну и что? Сколько угодно таких контор. Существуют неизвестно как, ничего не производя и всегда под угрозой закрытия. Там тоже никто не знает, зачем это и что с ним завтра будет.
– К чему вы ведете?
– Жаловаться хотите? А на что? В здании никого нет и по коридору кто-то ходит. Они же никаких законов не нарушают. Кому вы докажете, что над нами совершают насилие, что нас обрекли на пытку страхом? Для многих это просто идеальные условия. Только мечтать!
– Значит, помалкивать? Ждать, что будет?
– Нет! Искать выход. Смысл должен быть.
– Ма-ам!
– сказал Лешка с укоризной.
–
– Как это?
Он опять засунул пятерню в волосы в превратился в конопатого дикобраза.
– Пойми, мам... Оно, ну, эта штука... какое-то Оно вроде не наше... нечеловеческое.
Мы с Эдом так и уставились друг на друга. Я - обалдело, он - с кривоватой иронической усмешкой. А ведь есть в этом что-то. В слове "нечеловеческое".
– Значит, пришельцы?
– ядовито спросил Эд.
– Фантастика для младшего школьного возраста?
– А чо? Хоть какая-то гипотеза. А у вас что? Один Оккам? "Не умножай число сущностей", да? А что за сущность? Тоже фантастика. Взяли здоровенную домину, заперли пять дармоедов, еще и накрутили всякого, чтоб не рыпались.
– Лешка!
– Да ладно, мам! Я что? Картинка дубовая! Ну были б вы там еще гений на гении...
– Зинаида Васильевна, может, мы все-таки о деле поговорим?
– А мы о чем говорим? Именно о деле. Вот вам уже в гипотеза. Только знаешь, Леш, не тянет. Это как идея Бога: все объясняет, но недоказуемо. Слишком просто доказывать необъясненное необъяснимым.
– Не, мам, наоборот! Необъяснимое необъясненным!
– Я, пожалуй, пойду, Зинаида Васильевна. Не вижу смысла продолжать разговор.
– Только попробуйте!
– рявкнула я свирепо.
– Хорошо устроились! Спрятались у меня за спиной!
– Ну, знаете! Это несправедливо!
– А что справедливо? Сидеть и ждать, пока вас вытащат?
– Но эта чушь...
– Предложите другую! Вот завтра Оно войдет, что вы будете делать, а?
Эд глядел на меня, как на ненормальную. Наверно, так оно и есть. Зацепило меня это словечко; "нечеловеческое". Не то чтобы объяснило как-то определило нашу историю. Нет, я не Лешка. Знаю, какие глупости выкидывает жизнь. Бывает, только руками разведешь перед великолепно-нелепой - почти такой же нелепой, как наша - историей. И все-таки там есть своя логика: извращенная, вывернутая наизнанку логика головотяпства и эгоизма, логика, которая всегда определяется принципом "кому выгодно". То, что случилось с нами, не может быть выгодно никому.
– Мне продолжать, мам?
– спросил Лешка.
– Давай.
– Тут что удобно? Если это... ну, раз они не люди, так нам объяснять не надо. Все равно, значит, не поймем, да?
– Ну и что?
– Ма-ам! Так тут же вопрос весь сразу и голенький: как будем выползать?
– Не понимая сути?
– Погодите, Зинаида Васильевна, - вдруг сказал Эд.
– Пожалуй, это интересно. Игра в Черный ящик? Данных маловато.
– Навалом! Глядите: как они вас поймали?
– По объявлению.
– Кто-то искал вас, уговаривал?
Мы с Эдом переглянулись.
– Хорошо, - сказала я, - группа случайная. Это не новость, Леш. Всегда так думала.
– А выводы, мам?
– Ну, какие выводы? Очевидно, раз группа случайная, система должна иметь больший запас
прочности. Я так думаю, что им с нами повезло. Из пятерых два с половиной штыка. Да и то...– Погодите, - снова сказал Эд.
– Значит, по-твоему, система защищена только изнутри?
Лешка нахально улыбнулся:
– А кто вам поверит?
– Не упрощай, Леш. Может найтись такой человек. Друг, муж, родственник. Должны были предусмотреть.
– Ну и что?
– сказал Эд.
– Не поможет. Это стереотип: в конфликте человека с учреждением право учреждение, а не человек. Пока оно заведомо не нарушит закон, все преимущества на его стороне. А если человека еще и мазнуть...
– Да. А мазнуть просто. Звонок, жалоба, анонимка. Все. "То ли он украл, то ли у него украли..."
– А закон? Зинаида Васильевна, ведь законы же для людей!
– Мы об этом уже говорили. _Они_ законов не нарушают.
– Слушай, мам, а это ведь интересно - насчет внешней защиты. Тут у них прокол, а?
– Какой?
– А что не всякого можно прижать. Только который отвечает.
– Лешка!
– испуганно сказала я.
– Думать не смей!
– О чем?
– спросил Эд.
– Извините, не понял.
– А кого можно придавить на арапа? Кто отвечает, понятно? Ну, взрослого. А с меня что взять? Писульку в школу? А я хай: не было меня там. Мы с Витькой Амбалом геомешу решали. Ать-два - и класснушка сама запрыгает: это ж на школе недоработка, ей же самой надо, чтоб не было. Это ж не я отвечаю - она отвечает. Контора на контору, да?
– Лешка, ты мне только посмей!
– Ма-ам! Ну я что? Теория. В общем, значит.
– Знаю, какая теория! Ты что надумал?
– Мам, ну ты чего? Все по делу. Я ж не один. Возьму Гаврю с Амбалом. Я, может, ключ потерял. Ну, мам? Я же, господи упаси, некормленный останусь!
– Лешка, не дури! А Оно? Подумал, что может быть?
– Ничего не будет, - сказал Эд.
– Зачем им трогать мальчика?
– А зачем им было нас трогать?
– Мам, ну так классно! Зацепка. Я не зря Гаврю, он же у нас сыщик, чокнулся на этом. Помнишь, я тебе говорил: на практике?
– А если беда? Стыдно тебе не будет?
– Не-а, - спокойно ответил Лешка.
– Во-первых, я сам с ними буду, а во-вторых, он мне за такое по гроб жизни будет благодарен.
– Я запрещаю...
– начала было я, но Лешка не дал мне кончить. Сдвинул брови, сощурился знакомо (слава Богу, больше ничего в нем нет от отца!) и сказал, сухо отрубая слова:
– А тебе, мам, стыдно не будет? У тебя их четверо, между прочим. Ты знаешь, что делать?
И мне пришлось замолчать, потому что я не знала. И все-таки, когда Эд ушел, я почти со слезами вымолила у Лешки обещание не начинать... пока.
А назавтра Оно вошло.
Все как обычно: грохот шагов в напрягшейся тишине, тоскливая пустота, когда Оно остановилось - и вдруг оглушительно тихий скрип отворяющейся двери.
Мы вскочили. Слитным движением мы оказались на ногах лицом к ужасу. Шаги уже промерили первую из комнат, и Оно неотвратимо впечаталось в дверной проем.
Вскрик? Просто невыносимо громкий тихий вздох за спиной. Я глядела на Это.
Темная зыбкая тень - сгусток ночного страха, реализовавшийся кошмар, уставивший на нас мертвые бельма.