Игра
Шрифт:
— Спасибо, Бет.
— Пожалуйста. — Елизавета улыбнулась. — Можете идти, Лэм.
Он повернулся, но она схватила его за руку и порывисто сказала:
Я буду ждать нашей следующей встречи.
Он колебался только долю секунды, потом сжал ее руку, наклонился и приложился губами к ее щеке.
Я тоже.
Елизавета стояла, глядя ему вслед. В ее глазах появилось мечтательное, как у молодой девушки, выражение.
Королева назначила меня к вам в услужение, — сказала девушка. Она была небольшого роста, хрупкая, светловолосая и довольно миленькая. Звали ее Елена.
Катарина
Елена, — сказала Катарина, поворачиваясь к этой крошечной девушке, — может, начнете свою службу у меня с того, что попросите принести ванну, потому что мне уже много дней не представлялось случая искупаться. У меня нет чистой одежды. Не могли бы вы найти мне что-нибудь из одежды, пока мои собственные вещи будут постираны и вы сохнут? — Ей пришло в голову, что у нее нет никаких нарядов. Фрейлины славились своими туалетами, а у нее было только одно драное платье.
Думаю, что смогу, — улыбаясь, сказала Елена. Елена направилась к выходу, и Катарина застыла на месте: в дверях, наблюдая за ними, стоял Лэм О'Нил.
Ее сердце заколотилось. Значит, он еще не уехал. Она вспомнила, как накануне он целовал ее в покоях королевы. Он пробудил в ней желание, и теперь оно нахлынуло на нее, яростно и неукротимо. Вместе с ним появился стыд.
О, она отлично помнила свое собственное непростительное поведение. Она не только не воспротивилась его поцелую, но и сама целовала его не менее самозабвенно, откровенно, бесстыдно трогая обнаженную кожу на его груди и животе. Она не осмеливалась даже подумать о том, что могло произойти, если бы Лэм не взял себя в руки и не вспомнил, что они находятся в комнате королевы! Она прикусила губу, отчаянно надеясь, что он уйдет, и в то же время не желая этого.
Лэм смотрел на нее серьезно, без улыбки, и даже не взглянул на торопливо выскользнувшую из комнаты Елену.
Я пришел проститься с вами.
Катарина повернулась к нему спиной. Ее дыхание стало прерывистым, мысли путались. Она напомнила себе, что он пират, что хотя он и получил прощение, но все равно остается пиратом, и что ей вовсе не следовало наслаждаться его поцелуями и тем более желать его. Разве что она стала бы его женой, но об этом не может быть и речи.
— Я думала, что вы уже уехали, — равнодушно произнесла она, хотя безразличие далось ей с трудом.
— Неужели вам совершенно все равно? — резко спросил Лэм.
Катарина не повернулась к нему, решив ничего не отвечать, повторяя себе, что ей нет до него дела. В комнате воцарилось молчание. Катарина вслушивалась, пытаясь понять, что он делает, вспоминая
его предложение, сделанное ей на корабле. Конечно, было сумасшествием даже подумать об этом.Внезапно его ладони опустились ей на плечи.
— Когда вы мне уступите? — Он подкрался так тихо, что она ничего не слышала.
— Не смейте меня трогать! — Катарина отпрянула.
— Вы боитесь не меня, Катарина. Вы боитесь того, что я вызываю в вас. Вы боитесь собственной страсти, боитесь скрытой в вас женщины.
Она отказывалась верить его словам.
Нет. Я боюсь вас, вот и все. Он довольно засмеялся.
Ловко вы научились лгать. Вчера в спальне вы меня не боялись.
Она вспыхнула.
— Просто я была не в своем уме.
— Конечно. — Его глаза светились. Он снова обхватил ее и притянул к себе, не обращая внимания на то, что она вся напряглась. — Но мне нравится, когда вы не в своем уме, Катарина. Разве вам не хочется хорошенько попрощаться со мной, прежде чем я выйду в море?
Сердце Катарины колотилось. Он уезжал, и это не было уловкой. С ее стороны нелепо было расстраиваться, но она расстроилась — в этом не было сомнения. Она была в отчаянии. Что если он умрет? Его средством к существованию был меч, его занятием — пиратство и грабеж, убийство и насилие. О Господи! Она думает о его безопасности! Хуже того, что какая-то бесстыдная маленькая ведьма внутри нее подсказывает, что еще один, прощальный поцелуй вовсе не повредит — ведь он уезжает, и она может больше никогда его не увидеть.
И разве она не должна быть ему благодарна за все то, что он до сих пор для нее сделал?
Какие мысли проносятся в вашей умной головке? — спросил Лэм.
Катарина не переставая повторяла себе, что не станет его целовать. Это было неправильно, вот и все. Но тело ее начала сотрясать дрожь.
— Куда… куда вы отправляетесь?
— Собираюсь пощипать испанцев, — сказал он, чуть улыбаясь. — Королева дала мне патент.
Катарина разинула рот. Внезапно все встало на свои места. Он был не просто пират, а буканьер — с патентом короны.
— Мне следовало давно догадаться! Вы должны были сказать мне, обманщик!
— Какая разница? У меня не было патента на захват французского торгового судна, на котором вы плыли. — Его глаза поймали ее взгляд.
Она вспомнила запах пороха и дыма, обугленную палубу, раненых — и непроизвольно вздрогнула. Он пальцем приподнял ей подбородок.
Вы как будто опечалены тем, что это не одно и то же, Катарина. Я никогда не стану блестящим придворным и аристократом.
Мне это отлично известно, — сказала она. Именно поэтому она не выйдет за него замуж. Никогда не сможет стать его женой.
Вы совсем еще глупая, — резко сказал он. — Остерегайтесь всего, что здесь происходит. Остерегайтесь интриг, остерегайтесь таких мужчин, как Лечестер, больше всего — его самого.
Катарина взглянула прямо в пылающие темным пламенем глаза Лэма.
Я могу позаботиться о себе.
Да, можете, и еще как. — Потом он посерьезнел. — Не пройдет и недели, как Лечестер постарается задрать вам юбки.
Она отшатнулась.
Я его убью, если он возьмет то, что принадлежит мне, — заверил ее Лэм.