Игра
Шрифт:
Музыкальный хор в голове превратился в ураганный рев, и я почти оглохла.
– Ничем не могу помочь! – Машка взвела курок. Рука ее дрожала, губы на бледном лице плотно сжаты.
– Машка, ты потом всю жизнь будешь жалеть об этом.
– Никогда!
– Пожалуйста… – Ник умоляюще взглянул на свою невесту. – Ладно, я виноват. Все, что захочешь, только не делай этого, прошу тебя.
– Тогда слушай меня внимательно… милый, – голос Машки стал ледяным. – Чутко прислушиваясь к просьбам трудящихся, я ничего не сделаю. Но как только здесь будет машина, мы втроем уедем. Ты, я и профессор. Выбирай
Все ждали, что скажет Ник. Стало так тихо, что было слышно, как тяжело задышала Герда на печке.
– Хорошо. Только отдай мне пистолет.
– Поклянись нашим ребенком, что ты не останешься с ней!
Ник ответил не сразу, глядя в пол:
– Клянусь. Отдай сейчас же пистолет!
– Забирай!
Машка изо всех сил швырнула пистолет на пол, и тут случилось непредвиденное – от удара в недрах механизма что-то соскочило, и грохнул выстрел…
Десять Трубы в голове неожиданно смолкли, словно невидимый дирижер взмахнул своей волшебной палочкой. Сильно запахло порохом. Когда дым рассеялся, все увидели, как профессор медленно сползает со скамьи. На переносице у него алела маленькая аккуратная дырочка.
– Господи, док… – Машка подбежала к нему. – Нет! Я не хотела, честное слово!
Она трясла его за плечи, но старый еврей был уже мертвее мертвых. Кровь медленно стекала по его лицу на пиджак, словно размашистая подпись Смерти. Содрогаясь в рыданиях, Машка упала на деревянную скамью…
– Чертова дура! – заорала я, вскочив. – Что же ты наделала? Ник, зачем ты вообще подобрал эту игрушку? Сейчас все были бы живы!
– Но я думал, что он нам пригодится в лесу… Кто же мог предположить? Проклятые бабы! – Ник сел за стол, закрыв лицо руками. – От вас в мире – сплошное безумие!
Я подумала, что он прав на все сто.
– Марфа, меня теперь посадят в тюрьму, да?..
– Заткнись!.. Господи, что же делать… Ник, надо успеть его похоронить, до приезда Михеича.
Земля промерзла, придется отогревать костром. Пойдем, займемся… Я постоянно кого-то хороню, это, наверное, карма.
– Марфа… Я ведь хотела только напугать! Я хотела вернуть Ника… Марфочка…
– Это послужит тебе уроком на всю жизнь.
– Прости меня…
Я не ответила. Она еще что-то говорила, но я не слышала, погрузившись в себя. Мне было дико жаль профессора, не причастного к этой истории. Зачем провидение спасло его при аварии? Чтобы умереть от руки впавшей в истерику женщины? Правда, если бы не он, неизвестно, была бы сейчас жива абиссинка. Значит, он все-таки сыграл свою роль в этой драме. Но смысл в его смерти? Должен же быть какой-то смысл?..
Смысла я так и не поняла. Слишком сложно пытаться объяснить себе такие запредельные вещи, как смерть. Опять запело в голове, еще тихо, но тревожно; это были скрипки. Они стонали и повизгивали, словно прося о чем-то. Теперь я поняла, что случилось. Я вдруг остро почувствовала, что нить, соединяющая меня с Машкой и со всеми, эта нить вот-вот порвется. То, чего я так боялась, приближалось неумолимо. Как странно все… Я стояла, прислушиваясь к шепоту ветра и ветвей и недоуменно осознавала, что понимаю их больше, чем горестный лепет подруги. Все встало на свои места – она наконец повзрослела, теперь она отбрасывает
тень. У Никиты с Машей будет почти счастливая семья, а мы с Гердой доживем остаток своих дней, постепенно сливаясь с лесом. Мне хотелось молчать, слушая лес, однако надо было что-то сказать:– Маша… Ничто не проходит бесследно. Однажды появившись, даже в форме мысли, зло всегда находит свое воплощение. Как бы то ни было, пистолет выстрелил. Теперь это твоя – тень прошлого. Она должна быть у каждого. Она будет ходить за тобой повсюду и глядеть в лицо каждый раз, когда тебя начнет заедать гордыня.
Конечно, я совсем не это должна была сказать. Она ждала утешения, а я добила ее. Я хорошо знала, почему так поступаю – надо было рвать грубо, до конца, чтобы легче пережить разлуку навсегда.
Утром я проводила их. Смущенно потоптались на дворе, пока прогревался двигатель. Было сказано немного слов; мы с Машкой напоследок обнялись, и я почувствовала, как она убита происшедшим. На несколько ЦУ по поводу моих дел в столице я получила столько же заверений, но понимала, что она едва понимает меня. Лицо Машки было мокрым и опухшим – всю ночь она проплакала, не переставая. Ник выглядел злым и подавленным, однако было видно, что он уже смирился с происшедшим. Я подумала, что ничто хорошее нам не дается даром; Машка боролась за свое, как могла, и добилась его. Может быть, эта нелепая смерть и стала ее последней ступенькой к счастью?.. …Наконец, Михеич, сгрузив пару обещанных мешков с провизией, увез моих гостей. Я немного проводила машину, с целью прогуляться и прояснить мозги свежим утренним морозцем.
Возвращаясь, обнаружила недалеко от дома свежие следы рыси, которая сделала несколько кругов, но так и не решилась сегодня зайти в гости, испугавшись людей. Я долго вглядывалась в темное стадо деревьев и чувствовала, что она где-то совсем рядом, хоть и не показывается.
Это открытие поразило меня. Раньше я не умела ощущать присутствия зверей, а теперь мой организм сделал еще один прыжок, приблизив меня к черте, разделяющей два мира… Но мне не стало грустно. Наоборот, теперь я не боялась леса и одиночества. Это был мой мир!
Зайдя в дом, я тихонько подошла к печке. Герда лежала, закрыв глаза, но я чувствовала, что она не спит. Она отчаянно боролась с болезнью, и та удивленно отступала перед нечеловеческой сопротивляемостью. Конечно, кошка победит – разве может быть иначе?..
"Теперь Новый год я встречу не одна", – подумала я, сняв с полочки фигурку Бастет.
Богиня умиротворенно улыбалась.
апрель-май 1999 года декабрь 1999 года.
Комментарий:
Уже после написания "Игры", во время верстки, случайно прочитала книгу В.Кунина "Кыся в Америке". Поражена сходством в описании жизнеустройства Крыс, вплоть до некоторых деталей…
Выражаю искренние заверения читателям в том, что данная глава не является плагиатом, а только подтверждает общность мыслей Пишущих о Кошках.
С уважением, автор
Литературно-художественное издание
МОСКОВСКАЯ Марфа