Игра
Шрифт:
Уши словно забило ватой, и я не слышала собственный голос, повторяющий – за что, Богиня? За что?! Неужели любви было – мало? Неужели приношений было – недостаточно? Неужели посты держались – не правильно?
Почему? Почему?! Почему…
Я монотонно била раскрытой ладонью равнодушный пол, стараясь уничтожить расщепляющую сознание на «до» и «после» боль.
Истерика длилась, с удовлетворённым равнодушием совершая всё новые витки, забирая с каждым всё больше и больше сил, затапливая проливавшимися слезами, иссушая палящим предательством. Длилась, длилась, длилась…
Пока не забрала всё. И только после
Едва слышным шелестом песка осознание просачивалось под кожу, царапая сухой болью каждую клеточку тела. Спасения от неё не было. Не в этом мире…
… Малышка легонько толкнулась, и снова. Я подняла голову с холодного пола, прислушиваясь к беспокойству дочки. Поспешно села, обхватывая живот обеими руками.
– Тшш… Тише, принцесса, мама рядом… – легонько покачиваясь, я говорила глупости, ласковые и милые, с единственной целью – успокоить свою девочку. Материнский инстинкт оказался сильнее терзаний обманутой женщины. Еще с полчаса я укачивала свой живот, ласково напевая дочке тут же придумываемые песенки, только спустя некоторое время поняв, что я голодна, а малышка всегда недовольна мамиными постами.
Я с трудом поднялась на ноги, и доковыляла до ванной комнаты. В зеркале отражалась измученная женщина с посеревшей кожей.
– Так не пойдёт, – я говорила вслух, разбивая вязкую тишину, – моя дочь заслуживает здоровой мамы. Да, малышка? – я обратилась к животу, создавая видимость диалога, отгоняя призраки сумасшествия. Доча согласно пнула меня в живот маленькой пяточкой и я умилённо улыбнулась. Маленький солнечный зайчик жил во мне, а, значит, жила и я. Всё остальное – несущественно. Дочь долгое время была моей мечтой и теперь стала смыслом жизни.
– И это правильно. Неправильно было создавать себе кумира из мужчины, – мне показалось, что это произнесла не я, а моя мама. Я будто наяву услышала её голос и оглянулась, твёрдо зная, что это невозможно, но, как ребёнок, веря в чудо. Привычная обстановка ванной комнаты. Слишком мало меня и слишком много его в окружающих вещах. Слишком…
Малышка снова пнула меня, и я очнулась.
– Уже иду, моя сладкая, – улыбнулась комочку внутри себя, собираясь спуститься вниз и пообедать, – вот увидишь, всё наладиться, – пообещала я дочке, открывая дверь ванной, и жмурясь от ярко вспыхнувшего солнечного луча, ворвавшегося сквозь неплотное зашторенное окно.
– Я справлюсь… Я обещаю.
Кхуши.
Я только вышла из ванной, закончив причёску на ещё немного влажных волосах, как в комнату, тихо постучав, вошёл Ом пракаш.
– Невестка, Анджали просит спуститься в гостиную.
– Хорошо, спасибо, – я одёрнула чуть приподнявшееся сари, и, рассеянно осмотревшись, вышла из комнаты.
– Кхуши! – Анджали приподнялась с дивана, и приветливо махнула мне, отставив корзину с цветами, из которых делала гирлянды. Я подошла к сестре, возвращая улыбку.
– Тебе помочь, Анджали? На самом деле, я занималась лентами на террасе, – я не заметила, что она на этих словах побелела как полотно и продолжала, старательно делая голос весёлым, – но солнце напекло голову и я вернулась принять прохладный душ. – Поглощённая собственными переживаниями, я не сразу заметила, что Анджали сидит, как
изваяние с наполненными болью глазами, и, только когда она неуверенным движением подняла руку к виску, я обратила внимание на её состояние.– Анджали! Что с вами? – я вскочила с дивана, и присела перед ней, сжимая холодные руки, – Может быть, вызвать врача?
– Нет, Кхуши, нет, всё хорошо… – пролепетала Анджали, и опустила свою руку мне на голову, ласково погладив. – Нелегко тебе пришлось? – непонятно спросила она, и закашлялась.
– Подожди! – я вскочила, торопливо направляясь на кухню за водой. По пути, увидев Ом пракаша, попросила заварить чая и подать в гостиную.
– Держи, – насильно всунула стакан с водой Анджали и придержала дрожащую руку, пока она мелкими глотками не выпила весь стакан.
– Кхуши, – она немного помолчала, внимательно глядя на меня, и продолжила, – мы обязательно с тобой поговорим, хорошо? Но не сейчас. Сейчас я не готова.
Я не понимала, что имеет в виду сестра, и только открыла рот, чтобы уточнить – о чём она, как услышала негромкий голос нани, и суетливое тётино «привет, привет, пока, пока». Они, судя по всему, только что вернулись, и направлялись в гостиную. Я вскочила, освобождая место около Анджали, и растеряно застыла, не зная, как себя вести.
Нани, привычным жестом поправив покрывающую голову дупату, одарила меня доброжелательной улыбкой и тёплыми словами, заставив мои глаза защипать от подступившей солёной влаги:
– Присаживайся, дочка.
Тётя только хмыкнула в ответ на мое приветствие и раздражённо залезла на кресло с ногами, попутно подхватив один из лежащих на столике журналов.
– Бабушка, тётя, Кхуши, – голос Анджали прозвучал властно, требуя внимания к тому, что она скажет, – я приняла решение, – её рука, чуть дрогнув, скользнула на живот, – до дня рождения Паяль я хочу пожить в Лакхнау. Малышке нужен свежий воздух. А Шиш-Махал находиться практически за городом, и там большой парк, и… я… – голос дрогнул, но возникло ощущение, что это заметила только я, – я уезжаю завтра с утра.
Никогда бы не подумала, что две женщины могут поднять такой гвалт. Тётя и бабушка задавали кучу вопросов, параллельно давая кучу советов и отговаривая Андажли от поездки. Однако та твёрдо стояла на своём, убеждая, что с ней всё будет в порядке. Но нани ни в какую не хотела отпускать Анджали одну. Поэтому, спустя ещё полчаса споров, было решено, что и нани, и тётя поедут вместе с ней.
– А как же Шьям? – всё ещё взволнованно спросила Манорама.
– Он тоже поедет со мной, – неожиданно жёстким тоном сказала Анджали, бросив на меня мимолётный взгляд, – я буду очень убедительна, – пресекла она нани, пытающуюся спросить о его работе.
– Кхуши, позаботься, пожалуйста, о празднике для Паяль. Основное мы уже сделали, но осталось еще много мелочей, проследи, чтобы всё было в порядке, хорошо? – Анджали встала, и, слегка коснувшись моей щеки ладонью, направилась в комнату – собирать вещи.
Манорама и бабушка переключились на меня, раздавая указания, пояснения и советы на тему того, что еще предстоит сделать.
– Кхуши! – окрик Анджали донёсся с лестницы. Я обернулась, пытаясь удержать в памяти целый ворох сведений. – Приготовь, пожалуйста, ужин сегодня. Мне нездоровится, я не спущусь до вечера, хочу отдохнуть.