Играть третями

Меж тем, распогодилось. Поручик, давно перешедший с мадеры на перегон (таким монастырские келари золотарей потчуют), не замечал, как возрастала долгота дня, как с востока текло тепло и постепенно оттаивали: Оренбург, Симбирск, Новгород. Восточная полоса тумана сдвигалась все западнее, словно прирастала Русью Сибирь.

Вдруг давеча выглянул на Дворцовую - бродят грачи.

И однажды за дверью послышались шаги, возгласы, смех, и в комнату вбежал-влетел...

– Пушкин?!

Они обнялись. Ржевский расчувствовался. Хотелось спросить многое: как добрался, вернется ли народ, будет ли конституция? Но вместо того спросил:

– Так тебя что... не высекли?

– Высекли, братец, высекли!
– весело вскричал Пушкин.
– Анна Петровна! Собственноручно! А за что - потом, братец, потом. Воздух у тебя застоялся! Остался от прошлого?
– Он бегал от окна к окну, поднимал портьеры, солнечный свет врывался в комнату, пыль плясала от пола до потолка.
– И что за причуда - проводить свое время в потемках? Окна скорей отворяй! Свет впустили, а сейчас и воздуху впустим. Воздуху!