Играй мой гормон!

Я конечно , наверное, пишу сейчас стыдные вещи. Но ведь у меня изначально была задача, вывернуть себя наизнанку и рассказать о себе все, не только вам , но и себе. И если бы все, что я пишу происходило не в двадцатом веке, а в настоящее время, то считалось бы нормой, а тогда я не могла делать то, что я хочу открыто. Ведь тогда любовь признавалась только в том случае, если это была любовь к родине. А уж про плотскую любовь, я вообще молчу, это считалось грязью и позором, особенно если эта любовь была вне брака. А меня после пяти рюмок коньяка и Толиного внимания совсем не привлекал сон дома в холодной постели, я хотела жары.

Именно поэтому я вышла из такси и стояла посреди двора, думая, что лучше сделать, пойти домой и усыпить себя спиртным или найти приключений на свою женскую суть и проснуться завтра счастливой, а не с похмелья. Времени было часов одиннадцать вечера, и почти все жители советской страны уже спали. Но было одно окно, которое светилось, как будто специально для меня. Я не была уверена, что меня там ждут, но думать особо было некогда. Потому что я просчитывала мои действия на случай, если все таки это окно горело не для меня. Придётся идти к Ольге, у неё тоже горит окно, поэтому бежим.

Я взлетела на четвёртый этаж и нажала звонок. Дверь открылась моментально, как будто меня ждали. Крепкие руки обхватили меня и потащили в темноту квартиры. Мне стало так хорошо, что я не стала сопротивляться и орать:"Отпусти меня, я сама!". Свет зажегся после того, как закрылась дверь в комнату. Я не видела ничего, только глаза того, кто затащил меня в комнату. Серо- голубые глаза излучали такую радость, что мне показалось, что это бьёт фонтан. А потом раздался неуместный вопрос:"Ты ко мне?". Нет, мля, не к тебе, я просто мимо пролетала.Я расслабилась и купалась в этом взгляде. Как мне было хорошо и спокойно в тот момент, не передать словами. Я не знаю, сколько мы смотрели друг на друга, но отрываться от этого процесса не хотелось ни мне, ни ему. Но все в этой жизни заканчивается. Прервался и наш взгляд. Он снял с меня пальто, шапку, повешал в шкаф и сказал:"Ты располагайся, а я поесть принесу. Не шуми , мама Юля дома.". Не успела я сказать, что я не хочу есть, как серые глаза вышли из комнаты. Ну вот почему всем мужчинам надо было меня кормить? Я была такая худая?

Через две минуты совершенно беззвучно был накрыт стол. И этот стол был не хуже, чем в ресторане, потому что мама Юля работала в советской торговле. Теперь я все таки попыталась сказать, что не хочу есть. Но мои слова никто не слышал. Мне в рот ложились маленькие, аккуратно нарезанные кусочки разных вкусностей и фруктов. А глаза, те же радостные глаза, не отрываясь смотрели на меня, как будто старались рассмотреть то, что раньше не видели. Мне казалось, что этот взгляд видит все мои беды и горести, и сейчас все исправит и превратит в радость.

Изредка мне задавали вопросы, я не знаю зачем, то ли из-за вежливости, то ли тому, к кому я пришла было действительно интересно то, что он спрашивал. А вопросы были разные, про моё здоровье, про моего мужа, про мою маму, про мою учёбу. Он спрашивал, я отвечала. Я уже давно поела, положила голову на его плечо и просто ждала, когда он осмелился перейти к главному, тому, зачем я сюда пришла. Ведь нам было не 15, и оба мы понимали, с какого перепугу, я оказалась в чужой квартире. Но мы медлили, потому что......все равно были молодыми и неопытными.

Я познакомилась с ним, когда мне было семнадцать, а ему пятнадцать, он был младше меня на полтора года, малолетка. Он как будто сразу прилип ко мне. Если кто то хотел его в те времена найти, искали меня, он при любом раскладе был рядом. Звали его Дима, фамилию не буду писать, что то меня сдерживает. Был он высокий, статный красивый пацан, с пшеничными волосами, широкими плечами, в общем девки на него заглядывались толпами, а для меня он был малолетка и друг. Ну не воспринимала я его по другому. А как я могла его воспринимать по другому? Я была влюблена, и все вокруг были для меня не актуальны. Видела я в любой компании только одного. Это был Серёжа Баранов. Больше я ни о ком думать не могла. Я просыпалась, жила и засыпала с этим именем. Если искали меня, то я всегда была рядом с Серёгой, на улице, дома, в подъезде. Как относился ко мне Серёга, не знаю. До сих пор не знаю, хотя могу предположить. В любви он мне не признавался, но и от моего общества не бежал. И я всегда была рядом с ним, а Димка был рядом со мной.

В один прекрасный новый год, когда советские юноши и девушки собрались на квартире у того, чьи родители ушли в гости, случилось признание, Димино признание. Мы встретили бой курантов не шампанским, а водкой, потому что шампанского невозможно было достать, и после этого Димка признался мне в любви. Нет, он не сказал просто, как любит меня, он с придыханием рассказывал, что чувствует, когда смотрит на меня, когда держит меня за руку, когда звонит ко мне в дверь, а я слушала его тогда, и запомнила это так, что помню это больше сорока лет. Что я могла тогда ему ответить? Я любила Серёжу.

Жизнь шла, мы общались, он согласен был быть мне и другом и нянькой, и помощником. И как друг он мне нравился, а вот для отношений он не подходил, потому что малолетка. Он наблюдал за моими романами и ухажерами, и ждал. Потом он ушёл в армию, а я попала под поезд. Я знаю, что о моем поезде он узнал сразу, но не знаю, как он это перенёс. Мы встретились два дня назад в магазине, так я узнала, что он отслужил. Он подошёл ко мне первым и я в его глазах увидела готовность меня поддержать. Остального я не ждала. Его заломала моя травма и очень отпечаталась на его жизни, но об этом я узнаю позже, а сегодня я просто вспомнила о том, кто будет рад моему ночному визиту. Он видел во мне женщину со своих пятнадцати лет, и я почему то была уверена, что он меня не положит спать с мамой Юлей и не выгонит. В конце концов я просто могу к нему прижаться и проспать на мужском плече до утра, если конечно никто не занял это место, пока я выеживалась. Это меня тоже устроило бы больше, чем одинокая постель. Поэтому, когда я увидела, что светится окно в его комнате, я мигом решилась на поздний визит. И он оправдал мои ожидания.

Мы сидели на кровати, прижавшись друг к другу, перед нами стоял накрытый стол, время шло. Но ни он, не я, не могли решится на действия. То ли смелости не хватало, то ли боялись разрушить идиллию, которая нас накрыла. И мы просто сидели и молчали. Молчание нарушил он:"Слушай, может коньяку? А то так и умрем к утру от страха?" Напряжение ушло, мы рассмеялись, он ушёл за коньяком, а я стала расстилать постель. Он пришёл с бутылкой и крохотными рюмками, посмотрел на кровать, и все переделал. Он принёс ещё две подушки, расправил одеяло, и кровать превратилась в ложе. Потом он помог снять мне пиджак и я осталась в тоненькой блузке. В этот момент он взял меня за плечи, притянул к себе, и впился в мои губы. Это был самый длинный и самый запоминающийся поцелуй в моей жизни. Коньяк не понадобился, поцелуя хватило, дальше все произошло само собой. Мы никуда не торопились, старались запомнить объятия и поцелуи, обнимали и целовали друг друга за все те годы, которые я была дурой.

Проснулись мы под утро. Я потихоньку пошла в туалет и встретила маму Юлю. И мне показалась, что она с вечера знала, что пришла я. Мы поздоровалась, посидели на кухне, поговорили. Мы ведь давно знали друг друга, и никаких претензий друг к другу не имели. Димка устал ждать меня и пришёл на кухню, теперь мы сидели втроём, рассказывали анекдоты и смеялись, и это было замечательное утро. Потом была яичница, кофе, и мама Юля ушла на работу, на весь день , до девяти вечера. И это было наше время. Мы закрыли дверь на все замки, закрыли шторы, как будто дома никого не было, включили везде свет и начали. К вечеру в этой квартире не осталось места, на которое бы мы не обратили внимание. Мы пробовали все что могли, и везде, где могли. А так как лет нам было мало, а сил и желания много, мы даже не вспоминали о том, что надо есть. Мы были сыты эмоциями и прикосновениями, взглядами и поцелуями. В общем, очнулись мы только тогда, когда мама Юля начала открывать дверь.

Дверь была закрыта на пять замков и пока мама Юля их открыла, мы успели навести идеальный порядок во всей квартире и приготовить ужин. Мама Юля была рада нас видеть, и снова был прекрасный вечер, мы ели, травили анекдоты, смотрели телик. Лечь пришлось вовремя, так как маме Юле затра снова надо было на работу. А мы и не сопротивлялись, нам нравилось лежать вдвоём. Тем более это была последняя ночь. Завтра мне надо было сдать в библиотеку института последние учебники,а Димке надо было идти на работу, и я не была уверена в том, что у нас ещё будет такая возможность, полежать вместе.