Играя судьбами

Тошнота подступала и спазмами стягивала живот. Накрыв ладонью то место, которое ныло, я приметила довольно темный и отдаленный уголок, который не пользовался спросом, и побрела туда, старясь не рассматривать людей. Саша меня найдет, если сочтет нужным отлипнуть от очередной блондинки в шелках.

Добравшись до отмеченного на карте в голове места, я выдохнула и расслабилась. Мое зрение меня не подвело. В том самом углу был снимок совершенно обычной девушки. Точнее, ее профиль и густая копна волос, которая укрыла тонкие плечи. Тоненькие ручки прикрывали щеки, глаза были устремлены куда-то вдаль. Она не смотрела на зрителя. Все ее внимание привлекло что-то оставшееся за кадром. Будто птичку поймали в фотоловушку. И мне нравился этот момент. Очень красивый и личный. Другой.

– Необычно, не правда ли?

Я замерла, перестав дышать. Мой кошмар, мой страх ожил и затаился за спиной.

– Она так отличается от остальных, – он продолжил говорить, и голос нарастал. Среди сотни других звуков я отчетливо слышала его шаги. Его ровное дыхание. Его голос, который все еще звучал эхом в моей голове. – Интересно, зачем Герман включил эту фотографию в выставку?

Он знал имя фотографа, а я даже не удосужилась поинтересоваться хотя бы фамилией.

Натан замолчал, поравнявшись со мной. Он встал по правое плечо, сохраняя между нами дистанцию. Достаточно для того, чтобы не задохнуться от близости.

– Здравствуй, Эмма.

– Здравствуй, Натан.

Он так близко, а мне страшно повернуть голову, чтобы посмотреть на него. Но уверена, он выглядел безупречно. Как всегда.

– Не думал, что тебя интересует фотография.

– А я и не говорила, что интересует.

«Ну зачем, Эмма? Зачем ворчишь вновь?»

Сжав губы, уставилась на девушку, пытаясь вернуть флёр ее загадочности. Но с появлением Натана она померкла в моих глазах. Отчего-то весь мир вокруг неожиданно сосредоточился на нем.

– Так и знал, – хмыкнул он, но только тот звук, который сорвался с губ Натана, звучал сталью. – Тогда скажи, что ты здесь делаешь?

Голос, который волновал меня, обернулся проклятием.

– Меня пригласили.

Не могла же я сказать, что напросилась сама, потому что хотела прочистить голову и хотя бы пару часов не думать о нем. Как бы это прозвучало, посмей я высказать свой страх? Как унижение или как одержимость? Я оборвала связь, получив взамен освобождению тянущую боль в груди. Неужели виртуальное общение так может привязать? Месяцы, долгие и полные на переписку месяцы, просто не могут исчезнуть, не оставив ничего взамен. В моем случае – пустота в груди.

Или я накручиваю себя, создавая проблему там, где ее нет?

– Подруга? Друг?

– Друг, – ответила, улыбнувшись только уголками губ. Потому что в этот самый миг заметила, как Натан вздрогнул. – Мы вместе работаем.

– То есть коллега, – поправил меня. Точно так же, как не единожды делала я, стараясь сместить фокус его внимания на нейтральную сторону.

Конец ознакомительного фрагмента.