Играя в жизни

– Еще увидимся, – сказал Велас и отступил от Джека. Выглянул из-за него и добавил. – Это я тебе говорю, Рэйвен.

Мое имя прозвучало мерзко в его исполнении. Это Клеопатра сказала, как меня зовут?

В разговор вступил Рик.

– Ты знаешь, что Чейз не любит угрозы.

– А я не люблю, когда девку снимают прямо с моего члена.

Он ушел, но я знала, что увижу его вновь. Тошнота подступила к горлу, я должна научиться защищать себя самостоятельно. Одно дело постоять за себя в Синте и совсем другое на Ристалище, где каждый первый – враг. Где все, за маленьким исключением, хотят причинить мне боль.

Пока Чейз продолжал беседу за деревянной покосившейся дверью, я стала замечать, что остальные из его команды иногда поглядывали на меня с сожалением, а Келли – с брезгливостью. И вот я уже была готова нарушить указ Чейза и уйти от этих людей, которые додумали последнюю фразу Веласа сами. Да и что говорить, она звучала совсем не двусмысленно.

Чейз вышел и сразу двинулся дальше, мы последовали за ним. Перешли на соседнюю улицу, и я моментально позабыла про Веласа. Вторая улица состояла из металлических клеток, расположенных с двух сторон. Некоторые пустовали, другие, наоборот, были битком забиты людьми. Возле каждой не пустой клетки стояли люди, все, как один, были облачены в лохмотья, у некоторых даже обуви не было. Эта улица принадлежала Изгоям, которые продавали пойманных людей. Я должна была быть среди них. Что если бы меня купил Велас? Дрожь отвращения и страха пробежала по позвоночнику.

– Что мы тут делаем? – спросила я у Келли.

Она не ответила мне, но задала свой вопрос:

– Ты трахалась с Веласом?

– Нет.

– Ты что, работала в Клубе Заблудших?

– Нет.

– Да. Иначе, где бы еще Велас смог тебя поиметь? – ее злость переходила все грани разумного.

Я схватила ее за руку, и мы остановились.

– Я с ним не спала. Ясно? Большего я не обязана тебе объяснять.

Келли вырвала руку и ушла вперед, возле меня оказался Рик.

– Не обращай внимания, она боится, что история повторится.

– Какая?

– Однажды я выкупил одну из рабынь в Клубе Заблудших. Она долго обхаживала меня, а когда оказалась в периметре Феникса, то в одну из ночей открыла ворота, и к нам пожаловали люди Веласа. Мы потеряли многих.

– Я не знала.

– Не следила на экране за столь интересным действием?

– Нет. Этим страдала только мужская часть моей семьи.

На этом разговор закончился, я удивилась, почему Велас еще жив? Он напал на Феникс, а они даже не отомстили? Об этом я не стала спрашивать.

Чейз купил двух мужчин с красными метками, пока он договаривался и расплачивался, я стояла немного в стороне. В одно мгновение почти все покупатели направились в конец улицы.

–Что там? – спросила я у Рика.

– Аукцион.

Я видела, как женщины и девушки поднимаются на помост совершенно голые, из одеяния на них была только веревка на шее. Лот за лотом уходили достаточно быстро, потому что вначале продавали самый приглядный товар. А потом я увидела ее, сначала я не узнала женщину, но ее невозможно было забыть. Ведьма, как и все, была голой, но она не опустила голову, подняла подбородок вверх и смотрела на всех свысока, будто не она в невыгодном положении. Словно вся толпа, что освистывала ее, стаяла нагая и безобразная.

В нее бросили камень, он угодил ей прямо в живот. Я не заметила, как пошла в сторону помоста.

– Рэйвен! – окликнула меня Келли, но я не могла смотреть, как Ведьму унижают и причиняют боль. Она одна из немногих, кого я знала на Ристалище.

Я проталкивалась сквозь толпу и распихивала зевак локтями. Ублюдки, она ведь работала здесь, а теперь они издеваются над ней.

Когда я добралась до помоста, ей в висок прилетел еще один камень и рассек кожу. Кровь потекла тонкой струйкой по острым изгибам ее лица.

– Стойте! – крикнула я, но меня никто не слышал, толпа ревела. Они знали ее и вымещали на женщине то ли злость, то ли что-то еще.

– Я куплю ее! – крикнул Велас.

Я обернулась в его сторону, он улыбался, смотря на меня. Только не к нему.

В этот момент подошел Чейз и схватил меня за руку. Я обернулась, в его глазах была тихая угроза.

– Я сказал не отходить от меня.

– Но они. Она..

– Нам она не нужна.

– Купи ее, – попросила я, словно имела право просить его хоть о чем-то.

Чейз мельком посмотрел на помост, а потом перевел на меня более холодный взгляд.

– Нет. Уходим.

Он развернулся и стал удаляться, я побежала за ним.

– Эта женщина была с нами в плену у Изгоев, – напомнила я.

– И что дальше?

У них что – семейное, быть в один день добрыми, а на следующий нет?

– Она знала, кто ты, но не рассказала об этом.

Чейз остановился и повернулся ко мне.

– Ты ошибаешься.

Я не поняла его заявления и спросила:

– В чем?

– Во мне. Я не добряк, который занимается спасением всех и вся. Мне плевать, что с ней будет.

– Но она…

– … если бы ты слушала ее там, в плену, то запомнила бы, что она говорила о работе на Рынке. Знаешь, кем она работала?

– Нет.

– Она продавала женщин, – Чейз указал на помост. – Видишь мужика, который сообщает о новом лоте? Так вот на его месте стояла эта женщина, и она ни разу не попыталась спасти кого-то из пленников. Она знала, что станет с большим количество ее товара, когда они попадут в Клуб или к Топорам. Она знала, что их будут насиловать, издеваться, а в конечном счете убьют, но это в том случае, если они сами не успеют наложить на себя руки. Она расспрашивала тебя о метке, имени и других вещах не просто так, это был профессиональный интерес.

Я обернулась к помосту, Ведьма не видела меня, ее уже начали спускать с помоста и передали поводок Веласу.

– Ты все еще хочешь ее спасти? – спросил меня Чейз.

Я повернулась к нему, но не могла дать определенного ответа. Жаль ли мне ее? Да. Заслуживает ли она подобного отношения? Возможно. Желаю ли я ей участи других рабынь? Я не знаю.

Чейз внимательно смотрел за эмоциями на моем лице.

– Всех спасти невозможно. А некоторые вовсе не заслуживают спасения. Ты должна думать только о Клане и его благополучии, все, что находится за пределами Феникса, не имеет значение. Ты поняла меня?

– Да.

– Уходим.

Не помню, как долго мы ходили по Рынку, кажется, время остановилось. Я думала над словами Чейза. Клан это не просто место, где я теперь живу, отныне это моя семья. Семья настолько разная, что я не могла понять, что именно испытывала к ней.

После еще одной встречи за закрытыми дверьми, мы отправились на выход. За время, что мы скитались, я заметила, что у каждого в команде есть свое место, они даже ходят в определенном порядке, одна я, как нечистоты в проруби, не знала, куда себя деть.