Игрок, забравшийся на вершину. Том 11

Награды:

+ 2 500 000 XP;

+ 4 000 очков влияния;

+ улучшение отношений с Радермином;

+ [Сердце Умагронха– короля скал] (выдано авансом);

+ 1 неизвестный предмет.

«А-а… Теперь понятно».

– И что мне прямо вот так вот его есть?

– Да.

– А запивать чем-нибудь можно?

– Нет.

– А я могу его истолочь? Порошочек-то явно полегче зайдёт.

– Нет.

– Ну а хотя бы на порции поменьше разломать?

– Нет.

– Но я же не цербер!
– Слушая эти емкие, не несущие никаких разъяснений ответы, Ворон позволил себе немного вспылить.
– Чем я его грызть буду? Этим, что ли?

Разбойник оскалился, демонстрируя зубы, которые по всем фронтам проигрывали клыкам собеседника, но лицо Радермина оставалось непроницаемым. Правда, его глаза всё сильнее и сильнее начинали выдавать испытываемое им раздражение, а так как у Ворона всё ещё были вопросы к нему касательно его прошлого и мироустройства в целом, то он, подметив это, не стал испытывать терпение собеседника.

– Ладно. Давай сюда этот булыжник.

– И ещё кое-что. Ради своего же блага не используй на нём идентификацию. Я не запрещаю, но рекомендую. Так или иначе, тебе придётся его съесть.

Со всей серьёзностью вняв столь «заботливому» предупреждению, Ворон взял сердце и, ощутив его тяжесть, сухо сглотнул, предчувствуя предстоящую гастрономическую пытку.

Конечно, ему было безумно интересно узнать, что там такого было в описании, но, веря в то, что Радермин делает это ради его же блага, разбойник сумел сдержать любопытство и сделал первый укус.

Следующие два часа были ни на что не похожи. Такого Ворон ещё ни разу не испытывал, и ему сложно было сравнить данный опыт с чем-то, но если бы его попросили привести пример, то поедание [сердца короля скал] было ближе всего к попытке грызть варёные кости. Что было странно, ведь Радермин принадлежал, так сказать, к семейству псовых, и ассоциация с костью у него должна была появиться первой в очереди, но, видимо, где-то произошёл сбой.

Подобные мысли, кружились в голове разбойника, пока он догрызал последний кусочек, и одной системе известно, почему его зубы, горло и рот оставались невредимы после такого истязания.

В целом всё было терпимо, но, откусывая очередную порцию, он словно делал это впервые, по-новому испытывая всю ту гамму эмоций, что сопровождала его в начале.

– Хорошо.
– Молча наблюдавший за всем этим цербер одобрительно кивнул.
– А теперь приготовься. Придётся немного пострадать. Надеюсь, ты выдержишь.

Сказав это, тот резко ударил парня в грудь, но, вместо того чтобы умереть или же отлететь в стену, разбойник ощутил, как в него проникает плотная энергия, что потоком проносится через всё тело, тем самым вызывая странное чувство облегчения.

Не успел он насладиться этим неописуемым чувством лёгкости, а самое главное, спросить, что имел в виду Радермин, как его тело вдруг скрутила резкая, нарастающая боль, исходившая из желудка.

– А-а-а-!! Ар-ргх! Что… Что происходит?! Раде… А-а-а-а! Сука!

Никогда ещё Ворон не чувствовал такую боль внутри своего тела. В последний год сражения и испытания, через которые он прошёл, оставляли ему либо внешние раны, либо душевные, и сейчас, раздираемый незримыми крючьями, он едва не потерял сознание в первые же секунды.

Истязаемый подобной болью, Ворон, в отличие от наблюдателя в лице цербера, не то что не мог сосредоточиться на происходящих с ним изменениях, он даже не думал о них, всеми силами пытаясь сохранить рассудок.

Но вот Радермин прекрасно видел, какие метаморфозы претерпевает посланник, но молчал, как никто другой понимая, что любое вмешательство в текущий процесс может привести к отрицательному результату. Смерть была не страшна для посланника, но есть вещи гораздо страшнее её, поэтому Радермину оставалось только смотреть, но мужчина ни за что бы не дал Ворону [сердце короля скал], если бы не верил, что тот справится.

«Терпи, парень. Выдержи это, и награда будет соответствующей».

Время безжалостно в своей простоте. В один и тот же миг оно может как заставить тебя сойти с ума, так и промчаться с невообразимой скоростью, заставляя жалеть о скоротечности бытия.

Для одного минута — лишь мимолётное движение стрелок часов, а для другого…

Ворон агонизировал. Всеми фибрами своей души он хотел, чтобы всё это поскорее закончилось, и даже склонялся к тому, чтобы просто позволить себе утонуть во тьме бессознательности, лишь бы, очнувшись, он не испытывал такой боли. Но то ли пережитый опыт у скрижалей героев, то ли развитое сознание, то ли сила воли помогли, но по какой-то причине он не мог закрыть глаза и позволить блаженной тьме утянуть в свои объятия.

А затем, также как началось, без всякого предупреждения всё закончилось.

Ворон даже не сразу это понял и, словно преследуемый болью, продолжал пребывать в её цепкой хватке, но чей-то голос, пробившийся сквозь пелену мучений, смог вырвать его в реальный мир, и он, медленно раскрыв глаза, увидел знакомое лицо. Лицо, что смотрело на него с уважением.

– Ты не разочаровал меня, Ворон.

– Что это было?
– грубо спросил разбойник, принимая положение сидя. И пусть чувствовал он себя на удивление хорошо, парень был зол на цербера, считая, что о таком как минимум стоило предупредить.

– Ты ступил на путь развития тела. И прежде чем ты продолжишь расспросы, не глядя в свой статус, скажи, какие изменения ты чувствуешь?

– Хм, - Ворон не особо понимал, что тот имеет в виду, но всё же прикрыл глаза и начал прислушиваться к себе, а затем с удивлением понял, что он действительно может понять, что изменился. От открытия данного факта он даже слегка поубавил свои недовольство и злость в отношении Радермина.
– Я… Я стал сильнее. Нет. Не так. Стал выносливее. И… Легче? Не в смысле сбросил пару кило, а… Как бы…

– Быстрее.

– Да. Чувствую, что могу двигаться с большей скоростью. Я, - парень открыл глаза, с интересом посмотрев на собеседника, что, казалось, врос в землю, ведь уже долгое время он так и не двигался с места.
– Стал чувствовать это, потому что ступил на путь развития тела?

– Да. В самое его начало.

– Но разве это не слишком сложно? Ты тоже ел сердце?

– Нет, конечно. Сердце - это гарант того, что ты сможешь встать на этот путь. Я же, как, впрочем, тысячи до и после меня, прошёл через более тяжёлые испытания, чтобы развиться в этом направлении.