Игрок. Ставка на любовь
Шрифт:
– Конечно! – пристегиваю обратно ремень и жду, когда он сядет и закроет за собой дверь. – Вам в больницу надо! – меня колотит от одного его вида. А я еще думала, что это у меня проблемы в жизни.
– Не надо в больницу, – тихо говорит парень. – Меня там убьют, – обхватив руками грудину с приглушенным стоном он откидывается на подголовник.
Ой, мамочки!
От страха у меня самой начинает что-то душить в груди. Пульс глушит уши. Я чувствую выброс адреналина в своем организме. Ужас начинает резать душу. Надо побыстрее от сюда убираться. Но, как назло, Лада глохнет.
–
Выбора особо у меня нет. Я не знаю, кто этот молодой мужчина, но бросить его в опасной для жизни ситуации я тоже не могу.
– Ты как? – бросаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу, как он сидит с закрытыми глазами. Забыв о всех правилах приличия, а также, учитывая ситуацию нашей встречи я перехожу на ты.
– Терпимо, – хрипло отвечает он. Жить буду, – я вижу кривую гримасу. Парень снова обхватывает себя в районе ребер.
– Мне очень страшно. Ты, пожалуйста, не молчи. Говори со мной, – я вцепляюсь руками в руль и стараюсь не отвлекаться от дороги.
– Я бы рад. Но мне дышать больно, не то, что говорить.
– Прости. Не подумала, – я перестраиваюсь и занимаю левую полосу. Нагло прижимаюсь к тачкам, которые впереди меня и моргаю им аварийкой. На удивление это срабатывает, и они пропускают меня вперед.
– Меня Алина зовут, – снова смотрю на него. Ей! Слышишь! – парень не реагирует на меня.
Черт!
Резко перестраиваюсь вправо и жмусь к обочине. Отстегаю ремень безопасности и трогаю парня за руку – пульс есть. Значит просто отключился. Вылетаю из машины, открываю багажник и достаю аптечку. Руки дрожат. Ломая ногти, я пытаюсь достать пробку со стеклянной бутылочки с надписью «Аммиак». Лью нашатырь на вату и подношу ему под нос.
– Ей! Парень, миленький, не пугай меня, – хлопаю его по щекам и вижу, как он начинает приходить в себя. – Ну, слава Богу! – облегчённо выдыхаю, противный запах из пузырька бьет в нос. – Значит так, вот тебе нашатырь. Будешь чувствовать, что отключаешься – нюхай.
В ответ он молча кивает и берет в руки пузырек и вату.
Сейчас главное до деда поскорее доехать. Он у меня военный фельдшер. А медики бывшими не бывают.
Повернув на проселочную дорогу, мою машину начинает подбрасывать на ухабах. Я стараюсь ехать аккуратно и объезжать большие ямы, но на размытых тракторами колеях это практически невозможно. И видимость, хоть глаза выколи.
– Парень, ты потерпи главное. Еще немного и приедем.
– Куда мы едем? – он заторможено поворачивает голову в окно.
– В деревню. Ты же сам сказал, что в больницу тебе нельзя.
Он согласно кивнул.
Проехав несколько километров, по плохой дороге мы оказываемся в маленькой, глухой деревне, окруженной лесом.
– Ну вот и все, – я торможу возле дома, в окнах которого все еще горит свет. – Приехали.
Я открываю дверь и слышу лай собаки.
– Шмель, фу! – на крыльцо выходит
дед Ваня. Какими судьбами, стрекоза? – улыбается он и разводит руки в стороны.– Дед, не до этого, – выскакиваю я из машины. – Скорее! Здесь помощь твоя нужна, – открываю пассажирскую дверь и вижу, что парень снова потерял сознание. Беру его за руку – теплый, пульс есть.
– Что еще? – возмущенно кряхтит дед и прихрамывая на одну ногу идет к машине. – Вай! Это кто? – удивленно произносит старик, заглядывая внутрь автомобильного салона.
– Не знаю. Я его на дороге подобрала, – тараторю я.
– Ну ты даешь, девка! Раньше котят домой таскала, а теперь мужиков начала. Ну что смотришь? – поворачивает ко мне голову. – В дом его перетащить надо. Помогай!
2.
Алина
– Кто же это его так? – спрашивает дед, укладывая голову парня на подушку. И главное за что? – осматривает его повреждения.
– Я не знаю, – пожимаю плечами стоя у изголовья панцирной кровати. Мое тело бьет мелкая дрожь. Я пытаюсь сама себя успокоить.
Он разувает парня и отбрасывает его ботинки в сторону. Задирает гольф и мои глаза открывается вид на спортивное тело, которое покрыто красными гематомами. Представляя ту боль, которую ощущает этот молодой мужчина, я прикрываю глаза.
– Ему бы в больницу. Здесь наверняка сотрясение есть. Вон вишь, – он убирает волосы со лба в сторону, – рассечение какое. Тут шить надо… – садится стул возле кровати.
Вид крови на его пальцах вызывает во мне приступ тошноты.
– Ты можешь зашить? – отворачиваясь к стене и стараюсь глубоко дышать. – Я съезжу в ближайший районный центр и куплю в аптеке все необходимое.
Он отрицательно крутит головой и приглаживает свою седую бороду.
– С ума сошла?! Я права не имею! У него могут быть сломаны ребра. Дышит тяжело, с отдышкой. А если пневмоторакс? Ты головой своей дурьей подумай, – он стучит пальцем по своей седой макушке.
– Я все понимаю. Но и ты меня пойми…. Ну ты же врач, дед! – подхожу к нему ближе.
– Я не врач. Я бывший фельдшер. И основное слово здесь «БЫВШИЙ» – бухтит дед Иван.
– Дед. Ему нельзя в больницу, – мертвой хваткой я вцепляюсь ему в руку. Его там убьют, – с надеждой смотрю в его мутные, морщинистые глаза.
С тяжким стоном дед недовольно сбрасывает мою руку и встает со стула.
– Послал же Бог родственничков! – словно старый самовар пыхтит он и отходит к комоду. Достает лист бумаги и ручку. – Купишь все что я напишу. Поняла? – начинает выводить свои каракули.
– Поняла, – отвечаю и опускаю взгляд на лежащего парня. Аккуратно провожу рукой по его волосам. Красивый. Даже с синяками и кровоподтеками на лице.
Снова завожу машину и еду по плохой дороге. С трудом нахожу одну единственную круглосуточную аптеку в райцентре рядом с больницей. Покупаю все необходимое по списку. В придачу беру успокоительное для себя. Возвращаюсь.
Возмущаясь, дед Иван накладывает тугую повязку на грудную клетку парня. Затем зашивает ему голову и обрабатывает ссадины. Все происходит словно в какой-то в виртуальной реальности компьютерной игры.