Игрок

А я уже сейчас предавала Дмитрия. — Звучит так, будто тебе в жизни уже ставили подножки.

Он смотрел в окно. — Довольно рано в жизни.

— Человек, с которым у тебя были отношения?

Он пожал плечами.

На нас словно пелена опустилась. — Дмитрий? — К его щеке я прижала ладонь, отчего его веки сразу отяжелели.

Он прильнул к моей руке, и у меня сердце сжалось. Ему действительно нужен был этот жест поддержки.

До меня вдруг дошло. Ему не просто поставили в жизни подножку, его жестоко предали. Внезапно я ощутила желание защитить этого человека, и это чувство застало меня врасплох. Раньше я испытывала подобное только к членам своей семьи.

«До самой смерти» — такой у нас был девиз, потому что наша преданность друг к другу длилась вечно.

Дмитрий явно заново переживал какую-то боль из прошлого, а я хотела, чтобы он оставался со мной здесь и сейчас. — Ну, ладно, здоровяк. — Костяшками пальцев я провела по его напряжённой линии подбородка. — Готов узнать, как я получила своё прозвище?

Его глаза зажглись интересом. — Да. Потому что никакого смысла в нём нет. — Этот человек явно любил, чтобы всё вокруг имело смысл.

— В детстве меня просто завораживали пороки. Погремушки над колыбелькой вызывали у меня только слёзы, зато звук тасуемой колоды и щёлканье игральных фишек успокаивали. Я смеялась и хлопала в ладоши, если при мне открывали шампанское. И набрасывалась на других детей с поцелуями. На всех и каждого. — Я улыбнулась. — Такой я была непостоянной.

— Я могу слушать, как ты говоришь о себе так долго, как… — Он осёкся. — Неисчислимое количество времени.

Такой комплимент заставил меня улыбнуться. Настоящий компьютерщик.

— Я хочу продолжить то, что у нас сейчас, Виктория. Имей в виду. Я получу это.

Я что, кажусь ему настолько доступной? Или он мыслит, как типичный мужчина в Вегасе?

— Люди много чего придумывают про официанток, Дмитрий. Я не продаюсь, знаешь ли.

— Я знаю. Иначе уже купил бы тебя.

Я усмехнулась, полагая, что он шутит, но он лишь внимательно на меня смотрел. Слишком внимательно! Я решила ему подыграть. — Чтобы бы ты сделал, если бы я принадлежала тебе? — Я ласково погладила его подбородок. — Побрился бы?

Он покачал головой. — Я бы освободил тебя, Виктория. А потом бы купил для тебя весь этот чёртов мир.

Моя улыбка померкла, уступив место чутью афериста. — Дмитрий, ты… сумасшедший?

Его грудь не двигалась, поскольку он затаил дыхание. Не сводя с меня глаз, он медленно кивнул.

Да уж, у этой семейки были свои секреты. Интересно, насколько он сумасшедший? Миллиардер-эксцентрик? Или «я собираю коллекцию трофеев из женских ушей»?

Нет, чутьё мне подсказывало, что он не из тех мужчин, которые обижают женщин, если не принимать во внимание порку. Но я спросила на всякий случай: — Ты причинял кому-нибудь боль?

Он выдохнул, и этот тёплый воздух коснулся моего уха. — Только не женщинам и не тем, кто слабее меня.

Не лжёт. Я подозревала, что проблемы Дмитрия внутреннего характера; ему причинили боль, и я не знала, что сказать.

Положив ладонь на затылок, он притянул меня ближе, так что наши лбы соприкоснулись. На всём белом свете вдруг остались только мы вдвоём. — У меня нет шансов? — хрипло спросил он.

В реальной жизни? Да. Сегодня бы я всё закончила. Когда моя семья вынуждена выживать, у меня просто не остаётся времени на несчастных мужчин. Чёрт, да на любых мужчин.

— Я удивлена, что ты признался.

— Я никогда не буду тебе лгать. А ты задала очень конкретный вопрос.

Обдумывая его признание, я вспомнила ту последнюю ночь с Бреттом — когда застала его голым на нашей кровати вместе со стриптизёршей, внутри которой находились его пальцы.

Я прекрасно знала, что все мужики — кобели, но почему-то ослабила оборону в отношении огромного славного футбольного тренера.

И сейчас, глядя на русского, я поняла, каковы мои предпочтения. Не отводя взгляд, я сказала правду: — Я предпочту честного безумца разумному лжецу.

Он прижал меня к себе так сильно, что я подумала, не останутся ли потом синяки, но мне не хотелось, чтобы он меня отпускал…

Глава 8

— Расскажи, что произошло! — прокричала Кэрин из моей спальни прежде, чем я успела закрыть за собой дверь.

Слышал ли это Дмитрий? Он проводил меня до двери, взял мой ключ и открыл замок. Его прощальный поцелуй был коротким, но нежным. — До завтра, — сказал он.

Я посмотрела в «глазок». Дмитрий, нахмурившись, стоял у порога. Он не скрывал, что хотел бы оказаться внутри, но в квартире повсюду лежал на виду реквизит аферистов: парики, машинка для изготовления документов и прочая бутафория. Кроме того, я должна быть неуловимой.

Наконец, с явной неохотой, он направился к лимузину.

Прижавшись спиной к двери, я выдохнула, впервые за вечер переводя дух.

Всё ещё чувствуя опьянение, я свернула в сторону спальни, пересекая крошечную гостиную, которая служила мне швейной мастерской. Мама научила нас с Кэрин шить, поскольку часто в работе требовалось выглядеть с иголочки, а дизайнерская одежда съедала бы всю прибыль.

Проходя мимо манекенов, вешалок с одеждой и моей видавшей виды старенькой «Зингер», я попыталась вспомнить, когда в последний раз всем этим пользовалась.

Кэрин, Пит и Бенжи расположились на огромной кровати и листали учебники, оставшиеся после моего непродолжительного обучения в школе дизайна.

— Что вы здесь делаете? — Тусить в моей жалкой однокомнатной квартире? У меня практически не было мебели, отсутствовали любые элементы декора и телевизор. Вдоль стен выстроились коробки с постерами музыкальных групп восьмидесятых и знаковыми цитатами из фильмов, но они так и оставались нераспакованными с того момента, как я съехала от Бретта в прошлом году.

Я планировала разыграть трюк с фальшивой травмой в доме с более приличными квартирами, но пока так и не собралась. Кэрин сидела у спинки кровати и широко улыбалась.

— Мы едва тебя дождались, чтобы узнать подробности!

На ней были шорты и рваная майка с надписью: «Это была я. Я выпустила собак.» Футболку ей подарила наша бабушка, поэтому, из любви к ней, Кэрин носила её всё время.

Мой розовый мобильник тоже был подарком от бабушки, поэтому я его обожала, хотя ненавидела розовый цвет. Это уж не говоря о том, что фраза «позвонить по розовому телефону» была синонимом мастурбации. Я утешала себя тем, что мой подарок был всё же лучше, чем одеяло-халат, который она подарила Питу или хоббитские носки Бенжи.