Игрок

– Сильнее, – ахает она, в то время как ее груди покачиваются с каждым моим толчком.

– Господи!

Сжимаю ее крепче, оставляя отпечатки пальцев на ее бедрах. Сдерживая себя, вбиваюсь всё глубже и глубже в ее лоно.

Стоны Пенелопы эхом разносятся по вилле, совпадая с моими.

– Я сейчас, – шепчу ей, чувствуя приближающийся оргазм.

– Я. Тоже.

Ее «киска» сжимается и пульсирует вокруг моего эрегированного члена. Девушка выкрикивает мое имя, опускает руки и голову мне на плечи. Ее приглушенные стоны отражаются от наших соединенных тел.

– Черт, черт, ЧЕРТ! – выкрикиваю я, не прекращая вбиваться в нее, пока в глазах не темнеет и единственное, что я могу делать, это наслаждать полной эйфорией внутри Пенелопы. Ее лоно плотно сжимает меня, пока мой член заявляет, что она принадлежит мне.

Не в силах стоять, я опускаюсь на пол, продолжая обнимать Пенелопу. Мы все еще единое целое. Она оказывается на мне и хихикает. Этот звук вызывает привыкание, которого мне всегда будет мало.

– Проблемы с координацией? – спрашивает она, пока ее волосы танцуют на моей обнаженной груди.

– Ты вытрахала из меня равновесие, – заявляю я. Я смотрю ей в глаза, подношу ладонь к ее щеке и ласкаю.

– Уверена, что это ты меня трахнул.

Она целует меня в губы, разряжая обстановку.

Она и не подозревает, что она на самом деле поимела меня.

Глава 22.

Нелл

Холодок, пробегающий по обнаженному позвоночнику, пробуждает меня от беспокойного сна. У меня уходит несколько секунд, чтобы прояснить затуманенный разум и вспомнить, где я, однако я все еще не могу понять, почему мне так холодно или почему у меня затекла шея. Но как только мой взор проясняется, и я начинаю видеть освещенную солнечным светом часть комнаты, пробивающимся сквозь маленькую щель в занавесках, я понимаю причину.

– Сукин сын, – ворчу я (никогда не любила рано вставать).

Я в постели Гевина, все еще голая после марафона ночного секса, рядом с мужчиной, о котором идет речь... Ну, «рядом» – это громко сказано, учитывая, что он раскинулся в позе морской звезды на кровати, завернувшись в тепленький, удобный кокон из подушек и простыней, в то время как я спала, свернувшись в клубок на крошечном свободном пространстве.

О таком бы я никогда не догадалась. Оказывается, Гевин Сент – настоящая постельная свинья!

Не чувствуя себя вежливой после того, как мне не давали спать полночи (и не важно, что секс был феноменальным); после того как я проснулась в неудобном положении, чувствуя себя дерьмом, потому что мое тело еще не готово к подъему (которое вдобавок отчаянно нуждается в кофеине), я делаю то, что сделала бы любая энергичная американская женщина, которая делает ставку на восьмичасовой сон. Так будет до конца дней моих. Так вот, я группируюсь, упираясь холодными ногами в бок Гевина, и изо всех сил толкаю его, опрокидывая отвратительно привлекательную постельную свинью на пол.

– Что за...!

Прижав руку ко рту, я изо всех сил стараюсь подавить смешок при виде испуганного и растерянного Гевина с сексуальными взъерошенными волосами и помятым лицом.

– Что происходит? – Он мотает головой из стороны в сторону. От потрясения в его глазах мне так и хочется заржать. Как могу проглатываю смех.

– Ууупс. – Я пожимаю плечами, пытаясь изобразить саму невинность.

– Упс? – в замешательстве спрашивает он.

– Ты, должно быть, упал с кровати, – отвечаю я, хватая простыню и натягивая ее на себя, после чего конфискую подушку и раскладываюсь на мягком матрасе. Но как только я закрываю глаза, я шмякаюсь на ковровое покрытие лицом вниз.

Вскочив на ноги, отбрасываю волосы с глаз и таращусь на кровать, где восседает Гевин с самодовольной улыбкой на губах.

– Ты только что столкнул меня с кровати? – недоверчиво шиплю я.

– Ты первая! – заявляет он, сжимая кулаки.

– Только потому, что ты чокнутая постельная свинья! Ты украл все простыни, забрал мою подушку и растянул на кровати свое огромное, раздражающее тело!

Он фыркает, скрестив руки на груди, когда я плотно оборачиваюсь простыней.

– Что-то ночью жалоб на мое тело не поступало. Если я всё правильно помню, ты провела добрых полчаса, облизывая каждый квадратный сантиметр!

Я убиваю его взглядом, хватаю подушку и швыряю ему в лицо.

– Это было до того, как я узнала, что ты стащить с меня все покрывала и не оставишь мне местечка на кровати.

– Окей, извини, – бормочет он, все еще выглядя восхитительно сонным и взволнованным. – Я еще никогда не спал с женщиной, так что был не в курсе своей склонности занимать всю постель.

От этих слов все мое раздражение растворяется в воздухе, а медленная улыбка расползается на лице.

– Выходит, я у тебя первая? – дразнюсь я, упираясь коленом на матрас и придвигаясь к нему. – Это так мило! – Я осыпаю его лицо тысячью мини-поцелуев. Он отбивается от меня, все еще пытаясь удержать свою вспышку гнева, но я-то замечаю, что уголок его рта приподнимается.

– Отстань, – беззлобно ворчит он.

– Я твоя первая, – продолжаю я, потому что, если честно, это единственное, что удерживает меня от прыганья на месте и взмаха кулаком по воздуху в победном жесте, ибо я – первая женщина, которая спала ночью в объятиях Гевина Сента! От такой чести у меня прямо-таки голова кругом.

Каким-то образом мои поцелуйчики превращаются в полномасштабную борьбу, и к тому моменту, когда он прижимает меня к матрасу, я задыхаюсь от смеха.

Когда я наконец могу снова себя контролировать и заглядываю в его глубокие карие глаза, моя грудь сжимается от того, что я в них вижу. Я понимаю, что совсем недолго знаю Гевина, но впервые наблюдаю его таким... счастливым. Он смотрит на меня и улыбается глазами.

– Доброе утро, детка, – шепчет он низким, хриплым голосом, от которого по коже бегут мурашки.

– Доброе, – улыбаюсь я, чувствуя, как его счастье перетекает в меня.

– Отлично смотришься в моей постели.

Я в шоке. Серьезно, мои женские прелести трепещут от этого признания. Ни одна женщина в мире не смогла бы противостоять такому очарованию.

– Спасибо, – тихо отвечаю я, практически задыхаясь.

– Хорошо спалось?

Я смеюсь.

– Черт, нет! Спать с тобой все равно, что ходить с занозой в заднице. А у меня был, кстати, опыт сна во время девичника с четырьмя девушками, так что это о чем-то да говорит.

Вместо того чтобы принять оскорбленный вид, зрачки Гевина расширяются, отчего его глаза превращаются практически в черные.

– Четыре девушки? – Я ощущаю явные признаки его возбуждения, которое прижимается к моему бедру. – Давай поговорим об этом. В мельчайших подробностях. Может, с некими зарисовками или типо того. Умеешь рисовать? Хотя знаешь что? Не парься. У меня отличное воображение. – Он закрывает глаза и собирает брови на переносице, как будто концентрируется. – О да, – стонет он.