Игрок

Я делаю шаг назад, когда истерический смех вырывается из моего горла.

– Так вот как ты обо мне думаешь? О Боже, – мне нечем дышать, бесконечные слезы стекают по моим щекам. – Ты действительно так обо мне думаешь?

– Что? – Гевин хмурится, словно даже не понимает, что только что сказал. – Нет. Нет! Господи, Пенелопа, я говорю не о тебе. Я просто…

– Тогда не играй против него, – перебиваю я, вызывающе поднимая подбородок.

Гевин замирает.

– Что?

– Не играй против него. Докажи, что ты не твой отец, не играя вообще. Выбери меня между дурацкой игрой в покер.

Его зрачки расширяются, когда в отчаянии качает головой.

– Я не могу.

От его слов разрывается сердце, хотя я и без того догадывалась, что он так и скажет.

– Ты хоть понимаешь, когда будет проходить игра?

– Я... В среду, – в замешательстве отвечает он, не имея ни малейшего представления о том, что это за дата.

Я горько смеюсь.

– Да, в среду. По всей видимости, то, что не касается тебя лично не имеет для тебя значения, – я тыкаю пальцем ему в грудь. – Ты согласился играть с Харли перед камерами в отеле «Парагон» как раз во время моего первого выступления с La Magie.

– Бл*ть, – шипит он, проводя пальцами по волосам. – Бл*ть! Пенелопа, я забыл. Прости...

Я поднимаю руку, чтобы остановить его.

– Оставь это. Мне не нужны твои гребаные извинения. Я хочу услышать, что ты откажешься от этой игры.

Страдание. Абсолютное страдание омывает его красивые черты лица, когда он почти незаметно покачивает головой.

– Я не могу, – опустошённо шепчет он.

Не желая раскиснуть перед ним окончательно, я моргаю несколько раз, чтобы сдержать поток слез, расправляю плечи и поднимаю подбородок, потому что уходить отсюда я буду гордой, черт возьми.

– Тогда удачи. Надеюсь, победа даст тебе то, что ты ищешь.

Я прохожу мимо него, но он останавливает меня, положив руку на мое плечо.

– Пенелопа, просто... Бл*ть! Просто подожди немного, ладно? Пожалуйста. Ты должна понять...

– Нет, вот тут ты ошибаешься, Гевин. Мне не нужно ничего понимать. Видишь ли, я выросла с родителями, которые показали мне, что когда любишь кого-то по-настоящему, ты сделаешь все для его счастья. Так они делали всю мою жизнь. И на это я готова пойти ради тебя, – моя нижняя губа дрожит, когда я медленно вырываю руку из его хватки. – Я бы сделала все, лишь бы ты был счастлив, Гевин, – страдальчески шепчу я. – Но мне не нужен мужчина, который не хочет делать то же самое для меня. Играй ради Бога. Я не шучу, желая тебе победы. Я серьезно. Я хочу, чтобы ты победил. Потому что только победа будет согревать тебя холодными ночами. Надеюсь, тебе этого достаточно. Жаль, но мне – нет.

С этими словами я вылетаю из его виллы, словно гончие из ада гонятся за мной. Только оказавшись в своей комнате и уткнувшись лицом в подушку, чтобы заглушить звуки, я позволяю рыданиям вырваться на свободу.

Глава 29.

Гевин

– Дерьмово выглядишь, – заявляет Грэхем, когда я вызываю лифт, чтобы вернуться на свою виллу. Сегодня был чертовски длинный день, включающий в себя пресс-конференцию, интервью и тренировочные игры в «Белладжио».

Теперь, когда мое имя снова появилось в заголовках газет – спасибо за это засранцу Харли Сент-Джеймсу, – каждый отель на Стрип и за пределами Вегаса жаждет видеть меня за своими столами, желая получить кусочек безумия от СМИ вокруг меня.

Каждая победа казалась глупой. Глаза игроков блестели в надежде выиграть у лучшего в мире, но все уходили с потухшим взглядом и с огромной дырой в кармане. За несколько дней я заработал денег больше, чем за весь прошлый год, и это не предел.

Нет, мне не всё время выпадала «хорошая рука». Просто я был умным. Я не идиот, поэтому сбрасывал карты, если понимал, что расклад не в мою пользу. Я не торопился, изучая своих противников, а затем, когда приходило время, уничтожал их точно так же, как во второй раз уничтожу Харли.

– Спасибо, придурок, – отвечаю я, когда открываются двери лифта. – Ты что-то хотел?

Мы оба входим в кабину, я нажимаю кнопку, держа одну руку в кармане. Уверен, что у меня на лице написана усталость.

Так много я не играл в покер со времен молодости. Тогда я только начинал, желая отточить мастерство. В те времена я даже опускался до уровня игорных столов для туристов, просто чтобы ощутить карты в руке, почувствовать трепет от очередного выигрыша.

Сейчас же я не чувствую остроту ощущений. Никакого электрического разряда в венах от взятия банка, никакого чистого восторга от разгрома противника. И мне не хочется отпраздновать очередную победу трахом на вилле со случайной шлюхой.

– Давно не виделись, подумал, что мы могли бы наверстать упущенное? – неуверенно предлагает Грэхем.

– Нет настроения, – бормочу в ответ, выходя из лифта и используя ключ-карту, чтобы войти в свой номер. Грэхем без приглашения следует за мной и устраивается на одном из барных стульев возле кухонного островка.

Не обращая на него внимания, я подхожу к бару и наливаю себе двойной виски.

– Что ты на самом деле здесь делаешь, Грэхем? – спрашиваю я, смотря на неоновые огни, освещающие Стрип.

– Мы со Скоттом переживаем за тебя.

– С чего вдруг? – я с возмущением поворачиваюсь к нему. – У вас нет повода для беспокойства.

– Ты отдалился. Мы долго от тебя ничего не слышали, а твоей физиономией я могу любоваться только по телеку.

– О, мой сладенький друг нуждается во внимании?

Я подхожу к нему и похлопываю его по щекам.

– Не будь кретином, – говорит Грэхем, отпихнув мою руку. – А с ней ты разговаривал?

– С кем? – любопытствую я, прекрасно понимая, о ком он говорит, но мне хочется потянуть время, потому что каждый раз, когда я думаю о Пенелопе, то представляю её прекрасное, но подавленное от моих слов лицо. Тяжелее всего знать, что она все еще проживает в отеле, так ко мне близко, но совершенно недоступна.

– С Нелл, – без заминки отвечает Грэхем. – Не делай вид, будто не знаешь, о ком я. Ты говорил с ней?

– Зачем мне с ней разговаривать? Она ясно дала понять, что между нами все кончено, хотя на самом деле между нами ничего даже не было. Какое-то время мы неплохо потрахивались, но мне это наскучило.

Каждая буква, произнесенная моим долбанным ртом – ложь. Ложь, пропитанная такой ненавистью к себе, что я едва могу слышать то, что говорю. Проще злиться и дать гневу блуждать внутри, чтобы потом использовать его против любого, кто попытается «помочь» с твоей проблемой. А уж когда дело доходит до меня, то здесь вообще ничем не помочь.

Такая моя жизнь.

Я хастлер (прим.перев.: профессиональный игрок в покер).

Игроком родился, игроком рос и, будь я проклят, если кто-нибудь попытается это у меня отнять. Даже, если это маленькая брюнетка с карими глазами и гребаным золотым сердцем.

Грэхем подходит ко мне сзади и толкает, отчего я падаю на диван.

– Какого хрена! – кипячусь я, смотря на свои мокрые от виски руки.

– Знаешь, Гевин, мы знакомы уже давно. Я видел, через что тебе пришлось пройти. От победы в Монте-Карло до посещения могилы отца. Я видел вереницу женщин, которые входили и выходили через двери твоей виллы без намерения вернуться. Я видел, как ты впадал в депрессию и прожигал жизнь, вместо того, чтобы ею наслаждаться. Но вот по-настоящему счастливым, настолько счастливым, что твоя улыбка растягивалась от уха до уха, не видел. Пока не появилась Нелл.