Игромания

Повернулась к нему, чтобы понять, откуда такая реакция, но Сергей быстро ретировался на кухню.

Очень на него непохоже. Он крайне любит цепляться и делает это при любом удобном моменте, а сейчас было столько возможностей и глупо пошутить, и нелестно отозваться обо мне.

Почему же ушел без боя?

Надеюсь, дело не в том, что он знает Ловкача. Иначе будет... труба.

Вечером, когда закончилась смена, я села в автобус и направилась в клуб.

День выдался особенно тяжелым, поэтому ничего не чувствовала, кроме ломоты в теле от усталости.

Мне в какой-то момент даже захотелось ощутить хоть что-то похожее на волнение перед встречей с Ловкачом, но внутри была словно чёрная дыра. Ни проблеска эмоций, ни фантазий, только пустота и изнеможение.

Давно стала замечать, что перестала мечтать, думать о будущем, даже элементарно предвкушать приятные мелочи, вроде похода в кино на интересный фильм, поездки в горы, прогулки по магазинам с подругами.

Стала серой и вечно уставшей.

А теперь еще и согласилась себя продать, чтобы вернуть долг.

Последняя мысль посетила меня около входа в клуб.

Я встала практически на пороге и подняла глаза, почувствовав, как режет яркий неоновый свет от перекрещенных между собой карт красного и синего цвета.

Черви красные, бубны синие. Дама и валет.

Морозный воздух трепал мои волосы, а пар, вырывающийся из носа, на секунды ложился белой пеленой на линзы очков, чтобы сразу же пропасть. Холод покалывал кожу ладоней, но я не спешила прятаться в тепле, чувствуя, что не в состоянии перешагнуть через себя, как сейчас, через порог. Ведь я не испытываю никаких эмоций к владельцу клуба.

Нет, нужно отказаться, пока не поздно!

Знаю, другого выхода нет.

Но ведь несправедливо, пересиливая себя, ложиться в постель с Ловкачом, когда самой этого совсем не хочется.

Необходимо новое решение.

Я все же овладела собой и зашла внутрь, где сегодня было на удивление малолюдно и тихо. Пыталась вспомнить, какой день недели, но быстро плюнула и поднялась на второй этаж.

На привычном диванчике никого не было, а около двери в кабинет Ловкача стоял охранник. Увидев меня, он молча кивнул, разрешая войти

Я повернула ручку двери и переступила порог, почувствовав тяжесть в ногах.

Ловкач был не один. Напротив него, спиной ко мне, сидел Игорь. Последний повернулся, в любопытстве изогнув бровь. Узнав меня, его лицо потеплело и стало дружелюбнее.

— О, Генника, — обрадовался он. — Как настроение?

Я не нашлась что ответить, потому как, по правде, настроение было просто ужасным. А врать не хотелось.

Впрочем, мужчина не стал переспрашивать, а повернулся к Ловкачу, чтобы сказать:

— Я пошел. Завтра увидимся, как договаривались.

Он покинул кабинет, и я осталась с владельцем клуба наедине.

— Я хочу отказаться от нашей сделки, — выпалила решительно, не давая себе возможности передумать.

Ловкач надломил бровь и неторопливо откинулся на спинку кресла. Глядя на крепкие, забитые татуировками руки, стройную фигуру и спокойный задумчивый вид, я осознавала, что хозяин клуба ведь на самом деле хорош собой. Но почему же при взгляде на него я не чувствую приятного трепета в сердце? Почему нет даже малейшего проблеска чувств?

Это пугало меня едва ли не больше огромного долга.

Что, если это теперь будет всегда?

— Почему передумала? — спросил Ловкач, отвлекая от нерадостных мыслей.

— Я не могу вот так, — невнятно произнесла я.

— Как так?

Ответ застрял у меня в горле, хотя по дороге в кабинет гнала смущение вон.

— Без эмоций, — выдохнула я, пряча при ответе взгляд. — Не могу спать с кем-то без... желания. Это... не для меня.

Ловкач чуть приподнял подбородок и прищурил карие бархатистые глаза. Как всегда, холоден и спокоен. Наверное, если сюда ворвется спецназ, это не заставит его лицо измениться.

— Я просто не хочу вас... тебя, — выдавила следом, страшась его молчания. Надо было чем-то заполнить тишину, но чем больше говорила, тем хуже звучали мои слова, поэтому поспешно прикусила губу.

Хозяин клуба секунду задумчиво смотрел на меня, потом вальяжно поднялся с кресла, обошёл стол и встал напротив. В небольшом кабинете, где находился стол, диван и бар, было тесно стоять рядом друг с другом, отчего почувствовала, как грудь сдавило от напряжения. Или от слишком близкого расстояния между нами. Полутьма комнаты делала черты лицо мужчины резкими, а скулы острыми. Казалось, протянешь руку и обязательно поранишься. Его глаза терялись под нависшими бровями. Выглядел недовольным, но все же я неожиданно чувствовала себя в безопасности рядом с ним.

Я ощутила, как капелька пота стекает между лопаток вдоль позвоночника, а в горле появляется сухость...

— Ваша семья не сможет отдать долг, — напомнил он, вырвав меня из секундного наваждения.

— Да, — не стала спорить. — Не сможет.

— И все же ты отказываешься от моего предложения?

— Верно.

— Потому что не хочешь спать со мной?

Мне показалось, что он спросил с едва уловимой насмешкой в голосе. Будто его это скорее забавило, чем задевало.

— Да, — неуверенно ответила я.

Оказывается, на такие прямые вопросы отвечать было сложнее, чем думала.

— У меня нет к тебе других предложений, — спустя несколько секунд раздумий, сказал он.

Я ощутила, как внутри меня погасла последняя надежда. Опустила плечи и глубоко вздохнула, понимая, что сейчас, так или иначе, придется соглашаться.

Как же быстро можно скатиться в это вонючее болото, что меня окружает. Единственный сухой островок — честь. И та будет заляпана из-за игромании брата. Вряд ли отдача долга затянется, но беда в том, что после отмыться уже никогда не получится. И даже если Ловкач будет хорошо ко мне относиться, стать прежней не смогу. До конца дней буду чувствовать пережитое унижение.

Я поймала себя на мысли, что бездумно смотрю в грудь Ловкача, разглядывая пуговицы на его белой рубашке. В эти несколько секунд меня настолько опустошили последние слова хозяина клуба, что едва заставить двигаться мышцы на лице.

Облизала губы, придала себе более спокойный вид, пересиливая огорчение.

— Я...

— Ты меня неправильно поняла с самого начала, Женя, — вдруг произнес Ловкач, который все это время внимательно рассматривал мое лицо. — Я не заставляю тебя спать со мной. И никогда бы не заставил.