Игровая площадка для грешников

— Я слышал, что у Фокса появилась девушка, к которой никому не разрешается прикасаться, — задумчиво произнес он, глядя на меня, и от ощущения его пристального взгляда на моем теле у меня по коже побежали мурашки. Но я не могла сказать, были ли они вызваны страхом, похотью или чем-то гораздо более тревожным. — Думаю, я должен был сразу догадаться, что это ты. В конце концов, он всегда был одержим тобой, — сказал Маверик своим глубоким, греховным голосом.

— Я никому не принадлежу…

— Я вижу, у тебя тоже появилась первая без меня, — сказал он, игнорируя меня и протягивая руку, чтобы коснуться пальцами татуировок, покрывавших мою левую руку. — Которая из них первая? — Его рука переместилась к черепу на моем правом бедре, и его грубые пальцы коснулись чувствительной кожи так, что мне захотелось большего. После стольких лет казалось глупым обсуждать татуировки, но он сделал свою первую татуировку без меня, а я в то время жаловалась на это, так что я полагала, что могу дать ему ответ на этот вопрос.

— Крылья на спине, — спокойно ответила я, не зная, как я должна реагировать на это жестокое существо передо мной. Когда я пришла сюда, в моем сердце была ненависть к мальчикам-Арлекинам, потому что я верила, что каждый из них оставил меня гнить. Но если то, что рассказали мне другие, было правдой, то с Риком дело обстояло иначе. Он пытался последовать за мной. Он отсидел шесть лет за эту попытку. И к тому времени, когда его освободили, меня бы уже давно не было, даже если бы он попытался снова найти меня. — Я сделала их, потому что…

Мои объяснения были прерваны тем, что Рик развернул меня, схватив в охапку мои радужные волосы, и прижал мое лицо к стойке бара, наклонив меня над ней. Я ахнула от шока, проклиная его, когда он прижал меня к месту своей ошеломляющей силой, а затем дернул молнию на спине моего платья до самого основания позвоночника.

— Маверик! — Закричала я, пытаясь вырваться из его хватки, когда его пальцы пробежались по татуировкам у меня на спине, и он прорычал что-то, чего я не смогла разобрать.

Я замахнулась для удара локтем в живот, но прежде чем я успела нанести удар, он отпустил меня, отступив назад, чтобы я могла выпрямиться и повернуться, свирепо глядя на него. Он оставил мое чертово платье расстегнутым, но в тот момент я больше беспокоилась о том, чтобы разбить его гребаное лицо, чем о том, чтобы застегнуть молнию.

— Что, блядь, это было? — Потребовала я ответа, подходя к нему, где он просто бесстрастно оглядел меня, как будто ему было все равно, ударю я его или нет. Или, может быть, этого он и хотел от меня.

— Я пытаюсь в тебе разобраться, — ответил он, как будто это что-то значило, и я рискнула ударить его.

Он либо не ожидал этого, либо позволил мне нанести удар, потому что даже не вздрогнул, когда костяшки моих пальцев врезались ему в челюсть, и он вообще пошевелился только потому, что я ударила его чертовски сильно.

Рик медленно приходил в себя, и, ухмыляясь, сделал шаг ближе ко мне, так что мне пришлось отступить, прижавшись задницей к стойке бара, прежде чем он повернулся и сплюнул кровь изо рта, а затем снова пригвоздил меня своим темным взглядом.

— Чего ты хочешь? — Выдавила я, заставляя себя не ударить его снова, потому что костяшки моих пальцев еще болели от удара по его лицу.

— Сразу к делу, как я вижу.

— В отличие от тебя, очевидно. Что случилось, Рик? Раньше я всегда могла рассчитывать на то, что ты скажешь мне все прямо. Или это тоже была чушь?

Он улыбнулся мне, но в его улыбке не было ни доброты, ни нежности к воспоминаниям о той жизни, которую мы когда-то прожили вместе. Что-то случилось с ним за то время, пока меня не было. В его темных глазах больше не было того мальчика, которого я когда-то знала. А мужчина, занявший его место, стал таким же холодным и черствым, как и все худшие люди, которых я когда-либо знала.

— Я хочу того же, чего хочет Фокс, — сказал он, придвинувшись вплотную, чтобы провести костяшками пальцев по моему лицу, и татуировки там, казалось, пропитали мою кожу жаром, который я не хотела ощущать. — Но не думай, что я влюблен в тебя, красавица. Я хочу, чтобы ты потела и тяжело дышала подо мной. Я хочу, чтобы ты была сломлена, умоляла и плакала, потому что ты хочешь этого так сильно, что ненавидишь себя за это. Я хочу взять тебя, использовать и погубить, а потом положить к его ногам и рассмеяться ему в лицо, когда сделаю это.

— Удачи тебе с этим, — усмехнулась я, отбрасывая его руку от своего лица. — Потому что я хочу тебя не больше, чем Фокса. Никогда не хотела. Так что держи свое правое запястье в тонусе, потому что у меня такое чувство, что твоей руке придется поработать больше, чем мне.

Руки Маверика внезапно схватили меня за талию, и он поднял меня, усадив обратно на барную стойку, сбив стаканы, а люди бросились убираться с нашего пути. Он раздвинул мои колени и встал между моих бедер, нависая надо мной, а я откинулась назад, но его грудь все равно прижалась к моей, и его насыщенный мужской аромат окутал меня, когда он вошел прямо в мое личное пространство.

Я уперлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть его, зарычав от злости, но он просто поймал мои запястья и крепко сжал их пальцами так, что на них появились синяки, и прижал к себе, обездвижив меня.

— Кажется, у тебя сложилось впечатление, что я жду разрешения, — прорычал он, и его губы коснулись моих, когда я уставилась на него широко раскрытыми глазами. Он не был тем мальчиком, которого я знала раньше. Он был монстром во плоти мужчины. Тем, кто получал удовольствие от боли других. Тем, от какого я поклялась держаться подальше после того, как очнулась в той гребаной могиле.

— Убери от меня свои гребаные руки, Рик.

Маверик усмехнулся, наклоняясь вперед и захватывая мою нижнюю губу зубами, прежде чем прикусить ее достаточно сильно, чтобы пошла кровь. — Заставь меня, — прорычал он, крепче сжимая мои запястья, пока я не вскрикнула, а затем внезапно он исчез.

Он оттолкнулся от меня, повернулся и исчез в толпе, оставив меня сидеть на барной стойке, задыхаясь и истекая кровью, и гадать, что, черт возьми, с ним случилось. Потому что я не знала этого человека. Ни капельки.

Но этого было недостаточно. Он должен был ответить на мои вопросы. Он был единственным из них, кто последовал за мной, даже попытался пойти против воли Лютера, и пошел за мной так, как мне когда-то было нужно, чтобы сделали все они.

Я слизнула кровь с губы, почувствовав отпечаток его зубов на своей плоти, и потянулась за спину, чтобы снова застегнуть молнию, прежде чем использовать свое положение на стойке бара, чтобы понаблюдать за Мавериком, пока он удалялся сквозь толпу.

Он пошел не тем путем, которым мы вошли, а направился к двери на дальней стороне широкого открытого пространства, где группа устрашающего вида личностей с татуировками «Проклятых», отчетливо видимыми на их коже, сгруппировалась вокруг него и последовали за ним.