Игрушка для Бурого

Планировка мне нравится. Всё продумано, ремонт выдержан в тёплых тонах, среди которых преобладает песочный и коричневый. Очень уютно здесь. Дизайнер свою работу знает.

Я на дрожащих ногах захожу в спальню Бурого. Здесь витает аромат хвои. Желаю глубокий вдох. Осматриваюсь. У стены стоит просто огромная кровать. На ней спокойно четыре человека может спать. У изголовья стоят низкие тумбы. Напротив кровати, на стене висит плазма. Видимо, Бурый любит смотреть фильмы перед сном.

Из мебели здесь больше ничего нет. Даже удивительно. Зато есть два огромных окна с потрясающи видом на город. Я не сразу замечаю две двери на третьей стене. Одна их них ведёт в гардеробную, вторая — в ванную комнату.

Неплохо Бурый устроился. Отличная квартира. Уютная берлога.

Я захожу в гардеробную и беру белую футболку. Не буду же я после душа ходить в платье или нижнем белье? Не дождётся Бурый такого зрелища! Я принимаю освежающий душ, стараясь не мочить рану (как рекомендовал Док).

Футболка Бурого смотрится на мне, как платье. Но мне нравится. Никогда раньше их не носила. Оказывается, это очень удобно. Спускаюсь обратно на первый этаж. Желудок напоминает мне, что ничего не ел с самого утра.

Я открываю холодильник и поражаюсь выбору продуктов. Чего здесь только нет… Я не хочу наглеть, поэтому достаю яйца и овощи. Жарю яичницу, нарезаю салат. Чувствую себя вполне комфортно на чужой кухне.

Поужинав, отправляюсь в кровать. Ещё за столом я поняла, что начинаю отключаться.

Стоит моей голове коснуться подушки, как я тут же проваливаюсь в сон.

Снится мне, как лежу на этой самой кровати, а горячая мужская ладонь медленно ведёт по моей ноге от щиколотки вверх, разгоняет стаи мурашек, заставляет кровь в венах ускориться.

— Охуенная девочка моя, — шепчет на ухо Бурый.

— Ты и во снах мне покоя не даёшь, — отвечаю с улыбкой.

— Это не сон, кукла.

— Ммм, — тяну от удовольствия, когда его палец клитора касается.

Смысл слов не сразу до сонного мозга доходит. Распахиваю глаза и вижу довольную улыбку Бурого. Он продолжает пальцами меня ласкать, а сам к губам склоняется и языком по ним проводит. Не целует, дразнит. Не выдерживаю. За шею его к себе склоняю, сама в пухлые его губы поцелуем впиваюсь.

Бурый рычит довольно, отвечает на поцелуй, инициативу перенимает. Сам прерывает поцелуй, на мою шею руку кладёт, пальцы слегка сжимая. Его взгляд резко меняется. Становится каким-то колючим, злым.

— Поклянись, что не крыса, — требует он.

— Клянусь, — тут же отвечаю я.

Мне не обидны его требования. Я его понимаю. Мне скрывать нечего, поэтому и клятва с моих губ срывается легко.

— Поклянись, что не предашь.

— Клянусь.

— Я тебя лично придушу, если обманешь…

Глава 26

Его угрозы — не пустой звук. Я это прекрасно понимаю. Не завидую тому человеку, который решил против Бурого сыграть. Он же сметёт его своей мощью, на атомы разберёт, пылинки не оставит. Что могло толкнуть этого человека на предательство?

Эти мысли в секунду вылетают из моей головы, когда у Бурого снова настроение меняется. Он ладонь с моей шеи медленно перемещает к груди, поглаживает упругое полушарие, через тонкую ткань футболки сосок между пальцами сжимает.

— Ах, — издаю тихий стон и тянусь навстречу ласке.

— Каждый раз охуеваю, какая мне куколка чувственная досталась, — тихо бормочет Бурый, склоняясь над затвердевшим соском.

Он прямо через ткань футболки его в рот втягивает, смачивает слюной, языком ласкает. Внизу живота простреливает от желания. Сама в шоке от реакций организма на мужчину, но сдерживать их нет сил. У него словно пульт от всех моих эрогенных зон имеется. Нажимает кнопочку, и я уже горю вся.

Вскрикиваю, когда Бурый резко задирает футболку до уровня подмышек, а после и вовсе стаскивает её. Он мои запястья у меня над головой одной рукой держит, а второй медленно ведет по изгибам тела. Я глаза от удовольствия закрываю. Замираю, не дышу, когда он пальцами осторожно синяки обводит.

— Найду твоего папашу, с удовольствием на его теле те же рисунки оставлю. Правда, сомневаюсь, что и кости целыми останутся.

— Не нужно, — тихо прошу я.

— Не нужно? Кукла, ты слишком добрая. На тебе живого места толком нет. Такое не прощают. Он должен понять, что слабых трогать нельзя.

— Пусть с ним полиция разбирается.

— Сначала с ним разберусь я, а потом полиция, если до задержания доживёт.

— Миша, не надо.

— Повтори, — мягко обхватывая ладонью мои скулы просит он.

— Не надо, — послушно повторяю он.

Но Бурый качает головой. Не сразу понимаю, что именно он просит повторить. Ему нравится, как я называю его по имени? Вот это поворот!

— Миша, — мягко говорю я.

Губы Бурого расплываются в какой-то слишком довольной улыбке.

— Ещё, — требует он.

— Миша, не нужно убивать моего отца.

— Я тебя услышал.

— Спасибо.

— Закрыли тему. Я не хочу говорить об этом уроде, — сквозь зубы цедит Бурый. — Я лучше с удовольствием послушаю твои стоны, куколка.

С этими словами он одновременно в мои губы жадным поцелуем впивается, а пальцами снова начинает ласкать чувствительный бугорок. Меня подкидывает на кровати от сладких спазмов. Вскрикиваю от удовольствия, когда чувствую пальцы внутри себя. Бурый движет ими осторожно, не спешит. Он отклоняется от меня и внимательно за эмоциями следит.

Я губы кусаю, чтобы не сильно громко кричать, простынь пальцами комкаю, бёдрами навстречу его пальцам подаюсь.

— Кончай, детка, — шепчет мне на ухо Бурый.

Он делает несколько глубоких толчков пальцами, и я громко кричу. Рассыпаюсь на мелкие осколки, растекаюсь по кровати. Тело лёгким становится, совсем невесомым.

Глупая улыбка расплывается на лице. Мне сложно представить, какой же будет оргазм от полноценного секса, если от таких ласк мне так хорошо.

Тело чуть подрагивает, и я морщусь, потому что в плече отдаётся неприятной болью. Бурый тут же это замечает. Наклоняется и осторожно касается губами шрама на плече.

— Мало я того гондона отделал, — рычит он.