Игрушка по неволе 2

— Он в сознании?

— Был в сознании. Но шансов нет. Увы. Вы хотите с ним поговорить?

Я вхожу в палату и, увидев, побледневшего Батыра, понимаю, что он уже одной ногой в могиле. Впервые вижу смуглокожего мужчину побледневшим настолько, что его лицо стало почти одного цвета с сероватыми стенами палаты.

Врач вполголоса перечисляет ранения. Попросту говоря, ублюдок в упор расстрелял моего доверенного человека. С таким количеством серьёзных огнестрельных ран не выжил бы никто.

Я присаживаюсь на край кровати. Глаза Батыра уже помутневшие, дыхание сильно затруднено. Нахожу его руку и сжимаю похолодевшие пальцы.

— Родители… Мои родители до сих пор живут в Алматы… — шепчет он, с трудом переведя на меня взгляд. — Нужно сказать им. Я хочу туда, к ним.

— Да. Я знаю, где они. Я позабочусь. Всё сделаю.

Батыр слабо улыбается и прикрывает глаза, как будто благодарит меня. Из его рта вырывается кашель и по губам стекает струйка крови.

Он с трудом подносит руку ко рту и трогает кровь. Я пытаюсь быть спокойным, но мне сложно наблюдать за последними минутами его жизни.

Батыр что-то пытается сказать мне, его пальцы беспокойно перебирают простынь. Последний рывок и он замирает.

Взгляд моментально становится тусклым, стекленеет. Всё кончено.

Через некоторое время я прикрываю пальцами его веки и встаю с постели умершего. Вижу на светлой простыне криво начерченную четвёрку, которую рисовал Батыр перед смертью. Что он хотел сказать этим?

В голове туман. Тоска и злость на убийцу заставляют выйти из палаты, но у меня нет времени горевать по Батыру. Нужно найти того, кто это сделал! Подзываю к себе Армана:

— Теперь ты за главного. Опознали киллера?

— Опознали. Но он очень хороший наёмник, знающий своё дело. Не оставил следов. Пытаемся выяснить, кто ему заплатил. Ни звонков, ни сообщений. Почта тоже пустая. Скорее всего, была личная встреча и платили наличкой. Но я проверю всё ещё раз.

— Данные с камер смотрели?

— Их отключили во всём здании на несколько минут. Этого хватило.

— Действительно, постарались. Держи меня в курсе, Арман.

Глава 46

Анжела

Я хотела дождаться возвращения Рустама. Он не сказал, что случилось, но умчался прочь. Напоследок дал указание, чтобы я не ждала его, но я ослушалась его. Сон просто не шёл ко мне, и я хотела быть рядом с ним.

Было много времени подумать, что мы значим друг для друга.

Между нами изначально проскользнула искра. Она напугала меня до дрожи, потому что я никогда прежде не испытывала ничего подобного. Потом Рустам усилил впечатления, начав добиваться меня нагло и беспринципно. Анваров не выбирал способы достижения желаемого, а я долго не могла смириться с той ролью, которую он отвёл для меня.

Больно и прекрасно. Остро и сладко. Опасно и безумно.

У наших чувств так много оттенков, но ни в одном из них нет привкуса равнодушия. Мы притягиваемся друг к другу.

Сейчас я не могу представить жизни без Рустама и нашего ребёнка, который растёт во мне день ото дня. Между нами было много недомолвок и обид, но тяжёлые испытания и постоянная опасность для жизни очистили чувства от ненужной шелухи, обнажив истинное.

Я люблю этого сложного мужчину. От такой любви иногда бывает горько и тяжело на душе. Но я бы ни за что не отказалась от него. Потому что вижу в каждом его действии глубокие чувства, в которых Рустам даже самому себе не признаётся.

Но я их чувствую и знаю, что Рустам — тот самый мужчина, с которым я хочу прожить целлую жизнь. Пусть даже он цинично отрицает любовь, но поступки его говорят об обратном.

Если Рустам не умеет говорить о чувствах, я буду говорить за двоих.

Шум подъехавшего автомобиля. Выглядываю в окно. Автомобиль стоит во дворе, но Рустам не спешит появляться.

Я провожу у окна несколько долгих, томительных минут ожидания и спускаюсь.

Дверь с водительской стороны открыта. Рустам сидит за рулём и курит.

Впервые вижу его курящим и замираю от увиденного. Как он неторопливо вдыхает дым полными лёгкими и выпускает его сизые клубы, прячась за ними.

Второй рукой он удерживает телефон и разговаривает. Вероятно, с кем-то из своих братьев.

Услышав несколько раз фамилию моего отца и имя "Дамир", делаю выводы, что Рустам разговаривает с Багратовым, старшим двоюродным братом.

Я знаю об их прошлой вражде и о натянутых отношениях, испытывая сильную тревогу. Рустам не любит просить о помощи, тем более Багратова, в прошлом ткнувшего его лицом в измены бывшей жены.

Если Рустам говорит с Багратовым, значит, опять стряслось что-то из ряда вон.

Тихонов…

Снова фамилия отца и речь на родном языке Рустама, звучащая вальяжно и раскатисто из его губ.

Я делаю несколько шагов к автомобилю. Рустам прощается с Дамиром и небрежно швыряет телефон на сиденье.

— Рустам?

Он гасит сигарету и только потом переводит на меня взгляд. За краткие доли секунды Анваров успевает придать своему лицу непроницаемое выражение, но я уже успела зацепиться за глубину его эмоций.

— Сколько ты будешь прятаться от меня?!

— Я весь перед тобой, — поднимает ладони и опускает их на руль с довольной улыбкой мужчины, уверенного в своей победе.

Он снова выставляет щит вокруг себя и это раздражает до ужаса.

— Мы же близки, Рустам. По-настоящему близки. Я говорю не только про секс и нашего ребёнка. Ты и я… Мы… Тебе не нужно прятаться от меня. Сейчас.

Я вижу на его пальцах засохшую кровь. Он ловит мой взгляд и начинает вытирать влажной салфеткой коричневые пятна, но получается плохо.

Дотрагиваюсь до его плеча и прошу выйти из машины. Бурые потёки захсошей крови до рукавов белоснежной рубашки и разбитые до мяса костяшки.

Рустам всё же поднимается и выбирается из авто, но прежде цепляет телефон.

— Мне должны позвонить! — Рустам переводит взгляд на светлеющее небо. — Уже утро! Почему не спишь, Ангелочек?

Он привычно тянется к моим волосам, но потом прячет руки глубоко в карманы брюк.

— Не хочу тебя запачкать чужой кровью.

— Пойдём в дом? Расскажешь, что случилось?