Игрушка судьбы: Фантастические романы

Время стало вещественным. Оно превратилось в конкретный предмет, осязаемый и упоительно бесхитростный. Годы и эры не откатывались назад, но стояли передо мной в виде живой хронологической таблицы. За зыбкими делениями временной шкалы, как сквозь грязное оконное стекло, виднелась планета, какой она когда-то была, — и я расхаживал вдоль этого стекла, вдоль шкалы и вдоль времени…

Следующим из того, что я помню, было пробуждение. Время вдруг выгнулось, и сквозь него пролилась чернота ночи.

Я лежал между двумя одеялами и смотрел в небо. Это было невиданное, незнакомое мне небо. Оно озадачивало и ошеломляло.

А спустя минуту — как если б кто-то подсказал мне ответ — все вдруг стало понятным. Я знал теперь, что смотрю на мою Галактику. Над головой ярко сиял ее центр, а от него шли крученые ответвления и убегали окраинные сектора.

Я повернул голову и увидел над горизонтом сверкающие звезды сферических скоплений — или же, что представлялось маловероятным, более близкие звезды, соседствующие с той, вокруг которой вращалась планета с лежавшим под одеялом мной. Это были отверженные системы, покинувшие ее много эпох назад и обретшие наконец покой на темных задворках галактического пространства…

Всего в нескольких футах от меня догорал костер. Около него лежал кто-то скрюченный и накрытый одеялом. Чуть поодаль мерно качались лошадки. Тусклое пламя отражалось в их полированной шкуре…

Чья-то рука опустилась на мое плечо, и, дернув головой, я увидел Сару.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

— Великолепно! — ответил я.

И это было правдой. Я чувствовал себя здоровым и свежим. Моя голова была свободна от неприятных воспоминаний — как у первого человека совершенно нового мира…

Я сел.

— Где мы, Сара?

— В сутках пути от города, — ответила она. — Тук требовал, чтобы мы остановились гораздо раньше — из-за вас… Однако я решила иначе, подумав, что вы были бы против такой остановки…

Я покрутил головой:

— Нич-чего не помню!.. Так, значит, Тук требовал привала?

Она кивнула:

— Вы еле держались в седле и выглядели ужасно, хотя и отвечали на вопросы… То место, кстати, было совершенно непригодно для отдыха…

— А где Хух?

— Бродит. И заодно охраняет. Он сказал, что не нуждается в сне.

Я встал и потянулся с собачьей обстоятельностью. Самочувствие было восхитительным! Боже, как чудесно я себя чувствовал!

— А как у нас насчет еды, Сара?

Она поднялась на ноги и рассмеялась.

— Что это вас так развеселило? — спросил я.

— Вы, — ответила она.

— Я?!

— Да. Потому что поправились. А я очень волновалась. Мы все волновались…

— Это чертов Хух виноват. Вылакал мою кровь.

— Я знаю. Он объяснил мне, что иначе было нельзя.

— Непостижимо… — передернувшись, сказал я.

— Хух сам по себе непостижим…

— Да. И нам крупно повезло, что он с нами. Подумать только! Я чуть не оставил его там, в песках! И собрался уже! Нам ведь и без него было куда как весело…

— Если вы не дадите костру потухнуть, я приготовлю вам поесть, — деловито сказала Сара.

Рядом с костром лежала куча приготовленных веток. Я присел на корточки, подбросил несколько из них в огонь, и пламя ожило.

— Жаль, что у нас больше нет лазерного ружья. Без него мы слишком уязвимы…

— Но у нас есть мое ружье! — возразила она, — Достаточно мощное! В хороших руках…

— Вроде ваших.

— Вроде моих!

Куча одеял рядом с нами не шевелилась.

— Что Тук? — спросил я, кивая на эти одеяла, — Есть ли надежда на выздоровление?

— Вы слишком жестоки по отношению к нему. Нетерпимы… Он другой, поймите! Не такой, как вы или я… Вам, кстати, не приходило в голову, что мы с вами во многом похожи?

— Приходило, — сказал я.

Она принесла сковородку и, присев рядом со мной, поставила ее на угли.

— Мы-то с вами всегда прорвемся, Майк! Но вот Тук… Он может сломаться…

Я подумал о том, что, возможно, с исчезновением Смита жизнь Тука стала для него самого бессмысленной… Не потому ли он так носится с этой куклой? Лишь бы к чему-то прилепиться, что-то к себе прижать… Хотя куклу-то он полюбил еще при Джордже… А если он знал или подозревал, что Джордж должен исчезнуть? Вполне возможно?..

— И еще одна вещь, о которой вам следует знать… — продолжила Сара, — Это касается деревьев. Вы увидите сами, как только рассветет… Наш лагерь разбит на холме, с которого просматривается довольно большая территория. И множество деревьев — двадцать или тридцать. Так вот. Это не какие-ни— будь самосейки. Они посажены, вне всяких сомнений.

— Как фруктовый сад," вы хотите сказать?

— Да. Как фруктовый. С безукоризненной регулярностью. В шахматном порядке. Для кого-то когда-то это было действительно садом…

Глава 11

Мы продвигались все дальше и дальше.

День следовал за днем — а мы все шли и шли, с рассвета до глубоких сумерек. Погода стояла хорошая, без дождя и почти без ветра. Дожди здесь, судя по всему, вообще были редкостью.

Рельеф время от времени менялся. Бывали дни, когда нам приходилось то и дело карабкаться на крутые горы, чтобы тут же спуститься на истрескавшуюся, рваную равнину. Случались и другие дни — когда мы шли по земле настолько ровной, что чувствовали себя ползущими по огромному блюдцу с загнутым краешком-горизонтом.

То, что раньше казалось фиолетовым облаком, тяжело опустившимся вниз, стало теперь горной грядой, багровеющей вдали.

Обнаруживалась, хотя и довольно робко, жизнь. С холмов вниз проворно сбегали какие-то мелкие, возбужденно покрикивающие твари. Были и — как мы их прозвали — скороходы, державшиеся от нас на столь почтительном расстоянии, что как следует разглядеть их нельзя было даже в бинокль. Что-то скукоженное передвигалось неверным, но очень широким шагом своих ходуль — с приличной скоростью, но не спеша… Мы видели также зверей (если это были звери) размером с волка, которые, условно говоря, бегали с неимоверным проворством. Глаз за ними не успевал. Это походило на какое— то пятно, с тихим свистом рассекавшее воздух и таявшее вдали. Подбираясь к нам иногда очень близко, беспокойства они не причиняли. Как и крикуны со скороходами…

Растительность изменилась тоже. Мы видели вьющуюся траву и жалкие кривульки деревьев, которые прижимались к подножиям холмов. Они напоминали пальмы, но очень отдаленно. Их ветки, подобранные нами для костра, были невероятно тверды и смолисты…

И конечно, никуда не делись исполинские деревья. Они по-прежнему подпирали небо. Теперь мы знали наверняка, что деревья эти были посажены сообразно четкому плану, как сад. Подходить к ним ближе чем на милю нам не хотелось. Сама тропа, казалось, избегает их. Иногда было видно, как они стреляют своими шарами — только не в нашу сторону…