Игры богов

— И мне, — сказала Ама.

— Масул, ты слышал о подобном? — обратился я к побледневшему проводнику. Казалось, тот даже сперва меня не услышал.

— Н-н-нет, никогда… Там, в темноте, что-то есть, звери это чувствуют и нервничают.

— Тогда попытайся их успокоить, а с остальным мы справимся сами.

Я осмотрел девушек и понял, что Ама была без маскировки, в своём технокостюме. Масул что-то шептал, глядя на неё, держа за морду своего тигра, который зажмурился и мелко трясся. Кавагуры жались к проводнику, поскуливая, вертя головами и шумно втягивая носами воздух.

Вдруг в темноте появились светящиеся оранжевым глаза — сотни и тысячи. Они всё время двигались, их обладатели выли, хрипели и рычали, но границу света не пересекали, словно давая нам время подготовиться к встрече, что мы и сделали — достали оружие, я сплёл несколько заклинаний, в том числе «Огненный вихрь». К бою приготовилась и Амалия — из её предплечий с тихим жужжанием выехали два плоских излучателя с зализанными формами. Впервые я увидел боевую составляющую её костюма, и вскоре мне предстояло лицезреть её в действии.

В один миг, словно кто-то отдал команду, и на нас кинулась целая орава неприятных горлумоподобных существ. Они были низкорослые, тощие, голые и лысые. Светло-коричневая кожа была вся в складках, шрамах и струпьях. Длинные пальцы заканчивались когтями, а рты были полны треугольных острых зубов. С шипением и воплями они рванули на нас, и первую волну поглотил вихрь пламени, возникший точно по видимому радиусу и сделавший несколько оборотов, давая огню пожрать нападающих существ. Они вспыхивали, как сухие ветки и сгорали за секунды и без следа. Пепел тут же разносил ветер, дувший снаружи нашей площадки.

Перед тем, как заклинание перестало действовать, я влез в его плетение и кое-что в нём изменил, активировав нововведения словом. Вихрь из огня тут же разошёлся в стороны, сжигая ещё часть нападавших существ, а я уже сплетал новое заклинание.

Мы разделили защиту на сектора. Я коротко бросил взгляд через плечо — Дзинсая сражалась сразу с несколькими противниками, и как я заметил, от её скимитара было больше пользы, чем от булавы, так что, окрикнув её, я переместил ей в руку свой меч и занялся магией более плотно, создавая плетения сразу с двух рук.

С другой стороны засверкали частые вспышки, сопровождавшиеся повторяющимися звуками «фяк-фяк-фяк». Излучатели Амалии испускали быстрые и тонкие красные лучи, которые, попав на тварей, тут же обращали их в прах.

Убедившись, что на других секторах обороны всё в порядке, я сосредоточился на своём.

Огонь зарекомендовал себя неплохо в борьбе с монстрами, так что я и дальше использовал его, посылая волны пламени на ряды врага. Я использовал весь свой арсенал, сплетя сразу две «Струи пламени» и, соединив руки, превратил их в один мощный и широкий поток огня.

Со стороны Дзинсаи прошла волна раздражения и гнева, но я не стал отвлекаться и продолжил поливать огнём тварей. Мана подходила к концу, поэтому некоторое время мне пришлось творить чары только одной рукой, во второй сжав мановый накопитель и высасывая его досуха.

Это сказалось на плотности моего огня, в результате чего пришлось использовать и Пространство, подхватывая почти добравшихся до меня тварей и запуская их обратно в толпу их сородичей, а некоторым особо прытким пришлось съездить по мордасам кулаком и пинками.

Сколько продолжалась эта битва, я не знал. Я был на пределе своих сил, использовал уже второй накопитель и мой запас маны снова подходил к концу. Нужна была передышка, хотя бы небольшая. На помощь пришла магия Пространства — я сгустил его вокруг нас и, не дожидаясь, пока тварей скопится слишком много, резко послал телекинетическую волну, отбрасывая мерзких существ назад, создавая свалку и давая нам лишние секунды на то, чтобы перевести дух.

Передышка оказалась больше, чем я думал, так что я успел снова подготовить нужные заклинания и начал, как и в самый первый раз, с «Огненного вихря».

Время растянулось, перестало существовать, как и всё за пределами этой нескончаемой битвы. Мы уничтожали существ, пытавшихся добраться до нас, чтобы отведать нашего мяса, пачками, но казалось им не было числа. Поэтому, когда запущенный мною «Огненный удар» не нашёл цели, и сломав второй рукой очередной подобравшейся слишком близко твари шею, я оказался словно в вакууме. Звенящая тишина, прервавшаяся звуком упавшего тела, давила на уши. И тут я понял, что больше не слышно ни хрипов или воплей тварей, ни «фяков» излучателей Амалии, ни рассекающей плоть стали. Всё стихло. Мы победили.

Я повернулся и посмотрел на своих спутниц и заодно оценил итоги от нападения существ.

Да, по мане я полностью просел, использовал всё, что у меня было и даже чуть больше, успевая восстановить какие-то крохи в короткие промежутки между атаками тварей.

Дзинсая использовала способность комплекта «Часового» к восстановлению и несколько целебных зелий, на её лице появилась тонкая кровавая полоса, как и на одной руке и голени, она жутко устала, но была довольна.

Амалия выщелкнула из своих перчаток раскалённые добела небольшие цилиндрики и зарядила новые. Несколько десятков таких цилиндриков было разбросано вокруг неё.

Масул глядел на нас широко открытыми глазами и что-то шептал, бледный и напуганный. Но благодаря ему, наши ездовые звери не разбежались в панике, а оставались в центре защищаемой площадки, возле костра.

Мы с девушками, не сговариваясь, подошли ближе. Используя последние крохи маны, я немного подлечил Дзи, после чего мы дружно обнялись.

— Мы молодцы! — воскликнула Амалия.

— Ещё бы! — ответила Дзи.

Что-то ткнуло меня в ногу, и, повернувшись, я увидел своего кавагура, низко склонившего голову и глядевшего на меня… покорно? Смиренно?

Я осмотрелся — то же самое было и с остальными животными.

Я присел на корточки перед своим, и тот закрыл глаза и склонил голову. Я положил руку ему на лоб.

— Что, принял мой авторитет? — спросил я. — Осознал, с кем имеешь дело? Ладно, я согласен на мир. Только давай обойдёмся без твоих приколов, ладно?

Кавагур прорычал нечто примирительно-удовлетворительное. Я оглянулся по сторонам. Девушки тихонько общались со своими новообретёнными питомцами, и я не хотел им мешать. Как и Масул, чесавший шею своего тигро-коня.