Игры чародея, или Жезл Ниерати

Мэтт? Какое-то не гномское имечко. Или не гномье — как там правильно?

— Угомонись — опять потом всей талиссой тебя выручать! — Мэтт решительно потянул юношу в сторону от лотка.

При слове «талисса» чародейка вздрогнула. Неужели правда? Или так, бахвалится?

Заметив, как кошель зазевавшегося лоточника исчезает в кармане гурмана, она не сдержала улыбки. Но Мак, ничуть не смутившись, хитро подмигнул ей и позволил наконец гному оттащить себя от лотка…

Эх, была не была!

Сделав вид, что отдыхает, опершись на клюку, чародейка зашевелила губами. Так, отлично, никуда теперь не денутся.

И старушка не спеша двинулась следом, то и дело прикрывая глаза, чтобы почувствовать невидимую остальным ниточку.

Многоголосый гул обволакивал ее со всех сторон.

— …двинулся в порт работы поискать, а ни один корабль и не выпускают. Что, почему — кто ж их поймет!

— …мимо храма Темеса. Глянь: такое сияние над шпилем разлилось, словно сам владыка к нам пожаловал…

— …вербуют. Вот третьего дня собрал братан котомку да прямиком в Майонту и двинулся. Хоть напоследок, говорит, поживу как человек…

Чародейка равнодушно миновала торговцев роскошными маркусскими коврами, ловко протиснулась сквозь бурлящую толпу в гончарном ряду, решив попусту не расстраиваться, обошла стороной лавки златокузнецов и наконец, едва не споткнувшись о шапку какого-то особенно настырного нищего, уверявшего, что он потерял ногу еще на полях Третьей антронской, выбралась с рынка.

Переведя дух, она улыбнулась подтянутому стражнику в новенькой, без единой царапины кольчуге и энергичным шагом человека, привыкшего проводить на ногах большую часть жизни, направилась к спрятавшемуся в переулочках дому под вывеской «Верный дельфин».

Снаружи гостиница показалась ей мрачноватой. Похоже было, строил ее человек, столько раз терпевший кораблекрушение, что это успело войти у него в привычку. Небольшой навес над входом изображал натянутый между мачтами рваный парус; на вывеске красовался уходящий под воду корабль, рядом с которым сиротливо плавал дельфин (скорее всего, тот самый, верный). Даже увивавший фасад плющ — и тот напоминал цепкие нити глубинных водорослей, не дающих этому своеобразному строению подняться со дна морского.

Однако внутри оказалось неожиданно уютно. Ненавязчивый морской колорит не раздражал, а скорее манил бросить все и отправиться в плавание — а там будь что будет.

Воспользовавшись тем, что портье оказался занят — с присущим молодости любопытством он выяснял, что прочнее: его зубы или ноготь на заскорузлом большом пальце, — чародейка незамеченной проскользнула в общую залу, предварительно наказав пустому желудку не напоминать слишком уж настойчиво о своем существовании.

Остановившись в уголке, она огляделась. Мак с гномом расположились неподалеку, за заставленным снедью столом, и действительно были не одни. Напротив них, спиной ко входу, сидели еще двое — юноша и девушка.

Рядом на лавке — два меча в ножнах. Рядом. На лавке. В обычной городской гостинице.

Похоже, ей наконец-то повезло.

Дождавшись, когда Мак поднял глаза, чародейка сделала несколько шагов вперед — словно только что вошла и выжидала, пока глаза привыкнут к полумраку.

— Э-ге-гей! — Парень помахал ей рукой. — Ба, какие люди!

Чародейка махнула клюкой в ответ и сделала вид, что никак не может решиться, за каким из столов ей пристроиться.

Юноша обернулся, и чародейка поняла, что это эльф. Самый обычный, лесной, в Трумарите их можно встретить на каждом шагу. Приподнятые брови над четко прорисованным носом придавали ему (как, впрочем, и многим его соплеменникам) слегка удивленный вид не вовремя вернувшегося домой мужа. Длинные светлые пряди перехвачены ремешком из кожи пирьера — недешевая штучка в этих краях.

Словом, любящий пустить пыль в глаза эльф, ничего особенного. Если не считать того, что сидел он за одним столом с гномом.

Похоже, перед ней и правда талисса. Хиленькая такая, всего четверо. Или остальные все еще гуляют по городу?

Старушка тряхнула головой: да хоть трое — лишь бы купили.

Как она и надеялась, Мак, обменявшись парой слов с остальными, привстал из-за стола:

— Эй, почтеннейшая! Не составите нам компанию?!

Изобразив на лице сомнение, чародейка благосклонно кивнула:

— Не откажусь.

— Макобер, — поклонившись, представился «старый знакомый» и приглашающе похлопал по лавке рядом с собой.

— Мист, — с улыбкой ответила чародейка.

Присев на лавку, она с интересом обнаружила на девушке медальон с оскаленной пастью тигра. Жрица Темеса, бога войны. Неплохо для прогулки в опасные места. Хотя… Нет, все-таки она слишком хрупка и изящна для того, чтобы быть хорошим воином. Да и молода — лет двадцать, не больше.

Золотистые волосы, длинные и пушистые, многих заставили бы скрипнуть зубами от зависти. На пальце кольцо — старинное, с маленьким сапфиром в окружении изумрудных лепестков. Наверняка не простое.

— Гномик откликается на Мэтта, — продолжил представление Макобер, — наша грозная жрица предпочитает, чтобы ее называли Бэх, а…

— А я, значит, Торрером буду, — решительно заявил эльф, словно его имели обыкновение именовать как-то иначе.

— Будешь! — щедро пообещал гном.

— Вам заказать чего или сами? — не смутился эльф.

— Эльфушка! — со значением прогудел Мэтт.

Приятно, конечно, что в эльфе нет ни грана обычной для них спеси. Хотя лесные эльфы еще ничего, другое дело — лунные… Или, скажем, огненные…

Пока Мист устраивалась подле Макобера, гном крикнул хозяину гостиницы, чтобы тот притащил еще одно блюдо с тушенными в овощах перепелками. Народ за соседними столами затряс головами, точно вода в уши попала.

— Откуда родом-то? — напрямик поинтересовался эльф, в упор разглядывая чародейку.

Мист почувствовала себя неуютно: ей показалось, что большие изумрудные глаза эльфа засветились, словно у вышедшей на охоту пантеры.

— Наш добрый друг позволил себе поинтересоваться, издалека ли путь держите, — не выдержала Бэх. — Торрер, не пугай людей.