Игры для взрослых мальчиков

Так что, дорогой мой адмирал, вопрос не в том, что Тиади в нашу страну хотел ввезти, а что он хотел отсюда вывезти…»

Рассматривая роскошные самолеты, Шилов смаковал последний глоток коньяка. Не поворачиваясь к Глебу и не глядя на него, через погонистое золотое плечо бросил вполголоса.

— Может и вывозить этот поганец от нас чего собрался. Товары, какие дорогие, или что из электроники секретной, военной… Разбираться с этим нужно тщательно. Вполне вероятно, что сообщники твоего Тиади скоро сюда пожалуют, если он им как-то обо всей этой истории даст знать… Так что теперь будем проверять твоих туристов гораздо тщательней, ты уж извини!

— Исключено. Он жадный. И глупый. Никому ничего своего не доверит.

— Тогда лет через тридцать сам, лично, опять к нам поиграть соберется…

Внизу, в центре большого, гулкого, внезапно опустевшего зала ожидания капитана Глеба жаждал видеть только верный и любопытный Бориска.

— Все, наши уже улетели.

— Баба с возу…

— Скажи, а как ты этого контр-адмирала называешь? На «вы» и по званию?

— Дурашка ты, Борис. И не так, и не так.

— А как?

— Отстань, потом… Давай-ка, лучше, кофейку хорошего примем по паре порций. Присядем.

Младший командир с удовольствием подчинился и, элегантно поддернув брюки, опустился в кресло. Заострив любопытный нос, наклонился ближе к Глебу.

— А ты когда понял, что это натворил Тиади?

— Ночью, у лесника.

— До того, как он приехал? После Яна?

— Да, мысли уже складывались, когда Яна тащил из леса.

— А тогда почему ты, если все вовремя понял, сразу же не набил ему там сильно морду?

— Кто доказывает грубо — тот не доказывает ничего. Да и вряд ли было бы красиво, если ни в чем не виноватой медсестре Светланке мои жестокости пришлось бы увидеть… Ей же сейчас и без этого очень скверно…

Больше времени у них занял вопрос продолжения бизнеса.

Бориска притащил из кафе бутерброды.

— Не суди людей быстро и с корыстью. Вот, например, наш голландец Николас — страх ходячий, громила. Замашки уголовника, внешность дикаря. А ведь он там, у себя на родине, служит директором дома для детей-сирот. И, говорят, хороший директор, добрый. Его все там любят.

— И все-таки, Глеб, как ты умудряешься так успешно разговаривать с людьми? Они же все разные, невозможно же о каждом все знать или постоянно правильно угадывать?

— Старайся. Пробуй. Ошибайся. Никогда не ленись и не стесняйся извиниться, если не прав.

Капитан Глеб счастливо пошевелил плечами, откинулся на спинку стула.

— Не будь жадным. Не жалей никогда денег. Вряд ли ты знаешь, что наш Никифорыч купил и подарил оборудование для целого спортзала матросам того сторожевика, на котором мы выходили в море? Еще телевизор он привез в часть мичману, что с нами на стрельбище возился. Без всяких условий, без ненужных корыстных разговоров. Просто привез и отдал. Водилы-контрактники за половину того рабочего дня, когда наших иностранцев в лесу обслуживали, получили от нас свою месячную зарплату. И так для каждого сержанта и прапорщика. Это же наш Никифорыч Яну настрого приказал, чтобы тот местных офицеров на футбол в Германию за полцены с собой брал.

— Ну, у офицеров-то сейчас зарплаты, ого какие!..

— Повторяю — не жадничай. Не заглядывай из глупого интереса в чужой карман. Приличные люди обычно этого стесняются.

Напряжение последних дней растаяло вместе с гулом последнего самолета.

Беседа «просто так» была чрезвычайно приятной и окутывала мягким удовольствием. Капитан Глеб Никитин понимал, что постепенно начинает вспоминать вкус правильного кофе.

— Обращай внимание на мелочи — они помогут тебе жить без ошибок.

— Как это?

— Как? Неиспользованную на маршруте водку всегда оставляй леснику и даже не задумывайся о том, сколько ее ему достанется — одна бутылка или целый ящик. Будь шире. Свое ты всегда будешь иметь. Ты ведь должен уже знать, какие деньги наши подопечные платят за свое участие в этой игре. И еще, прошу, — учите, Шура, матчасть!

— Кстати, поинтересуйся ближе к концу года про внука Егоровны, ну, той старушки, у которой Сашка козу на время позаимствовал…

— А с ним что такое? Ну, с внуком-то?

— Надеюсь, ничего плохо. Знаю, что Никифорыч долго хлопотал, чтобы парнишку вовремя пристроить в мореходку. Вроде у него все получилось, но проверить, как дело будет складываться, необходимо. Не позабудь.

— Ага.

Записная книжка в руках серьезного Бориски выглядела в эти минуты вполне уместно. Он успевал и отмечать в ней что-то, и внимательно поглядывать на Глеба, и даже усердно подчеркивать строчки, если Глеб, по его мнению, сообщал ему особо важные сведения.

Спрашивал он тоже толково. Но через некоторое время все же сорвался.

— А про вяхиря ты не забудешь мне рассказать?

Испуганная неожиданным хохотом Глеба звякнула ведром по полу около их столика незаметная до того момента маленькая уборщица.

— Нет, приятель, сегодня я перед тобой свою самую интимную тайну не раскрою! Не обессудь! Немного позже — обязательно.

— А хочешь, я угадаю, сколько сейчас времени? Ну, как ты тогда на заливе, а?

— Ну, попробуй…

Младший командир явно жаждал реванша.

Часов на руке у Бориски сегодня не было — это капитан Глеб Никитин знал точно. Аэропортовское электронное табло в зале врало на семь минут и, к тому же, последние полчаса оно постоянно находилось за спиной у Бориски. Пока они были вместе, юнец не мог ни у кого не спросить время, ни нечаянно подглядеть.

— Двенадцать часов одна минута.

— Момент! Небольшая проверка вашей гипотезы.

Глеб достал из кармана свой мобильный телефон.

— Ого! Точно! Одна минута первого! Как же ты, мил человек, сподобился так правильно определиться-то, без базового штурманского образования и при полном отсутствии мореходного опыта?!

— Хороший учитель был.

Бориска заважничал, улыбаясь.

— Ладно, брось издеваться. Как? Объясни.

— Ты ведь сейчас на старушку-то, на эту, на уборщицу, сильно отвлекся, да?

— Было дело — обратил на шум внимание. А что? Ты успел меня в это мгновение как-то обмануть?!

— Нет, ты что?! Это же не наш метод!