Игры Эн Ро Гримм

Что она ответила «лесорубам», Джек мог только догадываться, но совершенно точно ничего хорошего.

– Ах ты, дрянь!

«Дело плохо», – пронеслось в голове.

И тут же – за мгновение до того как «лесоруб» отвесил незнакомке в плаще оплеуху – чей-то голос громко спросил:

– Ребятки, это не у вас монетка выкатилась?

А спустя ещё секунду Джек осознал, что голос-то принадлежит ему.

«Ладно, – подумал он, леденея. – Как-нибудь выкручусь».

За тем, как расплачивались «лесорубы», он наблюдал вполглаза, но всё же обратил внимание на то, что в ходу у них были в основном медяки. Наёмники из Захолмья, конечно, деньгами тоже не сорили, но выглядели в целом побогаче – и амуниция у них тоже была получше… Сложив два и два, Джек мысленно выругался и потянулся к кошельку за своим козырем.

За золотой монетой.

Звякнул металл – и словно бы солнце осияло скромный зал «Доброй келпи».

Глаза у предводителя бородатой компании округлились настолько, что даже стали более-менее заметными на лице, а рот раскрылся сам собою. Заворожённо следя за золотой монетой, предводитель позволил снисходительно похлопать себя по плечу и чуть склонил голову, когда Джек продолжил:

– Тут в двух улицах отсюда есть чудесный трактир с большим выбором мяса и вина. Как раз для таких славных парней, как вы, ребята! Почему бы вам не прогулять эту монету там? – с намёком подмигнул он, стараясь выглядеть одновременно и дружелюбным, и хотя бы вполовину таким угрожающим, как хозяйка. Судя по тому, как сглотнул «лесоруб», вроде получилось. – Какая разница, что сказала дама? Сердце должно уметь прощать! Ну же, ступайте! Навстречу вину и мясу, м-м? – и для наглядности он повёл монетой в сторону дверей.

Вероятно, грубить худощавой незнакомке в плаще было приятнее и спокойнее, чем подозрительному рыжему верзиле при деньгах, потому что бородач молча сграбастал золото, отрывисто кивнул и двинулся к выходу, а за ним и вся компания. Уже снаружи они торжествующе взревели, загоготали – и, к всеобщему облегчению, и впрямь отправились куда-то дальше по улице.

Джек машинально ощупал изрядно отощавший за день кошель – и плюхнулся на лавку рядом с незнакомкой.

Сердце у него колотилось чересчур часто для простой кабацкой перебранки.

«Ну что же, – подумал он отрешённо. – Что легко пришло, легко и ушло».

Кудрявый старец, сидевший за тем же столом, стёк на пол вместе со своей кружкой эля и ползком откочевал в самый дальний угол. Пока немногочисленная оставшаяся публика постепенно оживала, а подавальщицы распахивали окна, чтобы выветрить гадкий запах, из-за стойки выбралась хозяйка и выставила на стол перед Джеком пузатую бутыль вина и миску с ветчиной, нарезанной крупными пластами.

– Для аппетита. В подарок, за так, – пояснила она коротко. И вдруг улыбнулась зубасто: – Была у меня сеструня, там, в большом мире, чуть что не по ней – так она копытом в челюсть, ей-ей; а у ней был друг, хороший парень, добрый. И уж больно ты мне его напомнил! – добавила она и неожиданно потрепала его по волосам.

Рука у хозяйки и впрямь ощущалась тяжёлой, словно весила тонну, и очень жёсткой – прямо как упомянутое копыто.

– Э-э… Спасибо? – не нашёлся он, что ответить.

Вино оказалось сладким и довольно крепким. И сразу ударяло в голову, что, впрочем, сейчас было только кстати… После третьего, что ли, глотка Джек сообразил, что до сих пор сидит за чужим столом, и виновато обернулся к незнакомке:

– Ты уж прости, что я вмешался. Само как-то вышло, я и не подумал… Сейчас отдохну немного и уйду.

Из глубин капюшона послышался тихий смешок. А потом незнакомка заговорила, и голос у неё был чисто мужской, немного севший, но до боли знакомый:

– Да, думать – не твоя сильная сторона… Да куда ты, сиди! – добавил Сирил досадливо – и наконец откинул капюшон.

Резко захотелось вылить в себя всю остальную бутылку, а лучше две.

Джек сглотнул и плюхнулся обратно на лавку; сердце продолжало частить, но сейчас у него, по крайней мере, было серьёзное оправдание. Хоть заколдованного арбалета, ножа из драконьей чешуи и других смертоносных даров видно не было, как-то не оставалось ни малейших сомнений, что Сирилу далеко тянуться за оружием не надо.

«И почему каждый раз со мной происходит что-то вот такое?» – с тоской подумал Джек. А вслух произнёс, безуспешно пытаясь спасти положение:

– Насчёт дамы, э-э…

– Он назвал меня «бабьей рожей», а ещё у меня плащ в пол и астеническое сложение, – поморщился Сирил, не позволив ему даже договорить. – Я бы и сам перепутал. Помолчи и, ради всего святого, убери подальше ветчину. Воняет.

Даже для Джека с его тонким обонянием ветчина казалась вполне свежей и пахла аппетитно. Но потом он сопоставил синяки под глазами у Сирила, чуть впалые щёки, потрескавшиеся губы – и то, с какой яростью он смотрел на бутылку вина.

– Похмелье? – промелькнула мгновенная догадка.

– Вероятно, – с трудом кивнул Сирил и снова накинул капюшон, прячась от света. – Я раньше никогда не пил, поэтому сложно сказать. Тебе видней.

– А у меня похмелье почему-то бывает редко, – брякнул Джек. – Собственно, почти никогда.

Сирил ответил жгучим взглядом из-под капюшона.

– Я тебя ненавижу.

– Рад, что хоть что-то остаётся неизменным! Слушай, а это точно ничего, что я здесь сижу, и, э-э…

Всё врождённое красноречие куда-то разом подевалось. Колени были ватными, и вряд ли из-за пары глотков вина, а злополучная ветчина исчезала с космической скоростью – от волнения голод на него нападал всегда звериный.

Сирил опалил его ещё одним мрачным взглядом, но потом соизволил снизойти до объяснения:

– Я не настолько тебя ненавижу, чтобы устраивать драку под носом хозяйки «Доброй келпи». Но буду очень благодарен, если ты начнёшь говорить хотя бы на полтона потише… и сядешь уже нормально.

Джек резко сдвинул колени и выпрямил спину, как институтка. Ему стало смешно. За исключением испепеляющих взглядов, общение шло на удивление мирно и непринуждённо, куда дружелюбнее, чем сулило расставание на арене перед началом Игр. Пожалуй, они сейчас напоминали… нет, не приятелей, конечно, а старых университетских соперников, которые спустя несколько лет встретились на первой серьёзной работе, где оценки и одобрение профессоров уже не имеют такого значения.

– И как тебе, м-м, живётся на землях Эн Ро Гримм? – наконец спросил Джек то, что действительно хотел.

И придвинулся к Сирилу чуть ближе.

…от него пахло мылом, но не лавандовым, как в лавке брадобрея, а цветочно-травяным. А ещё чистотой, юностью – и тем самым миром, дорога в который была уже закрыта.

Тем миром, откуда Джек удрал при первой же возможности; где остались могилы отца и матери, уже-не-родной дом, сводные сёстры, задавака-мачеха, полузабытые друзья, семейная библиотека, крепкий кофе в одноразовых стаканчиках, случайные подработки и поезда, на которых не спрашивали билет.

В горле встал комок.

Сирил поначалу явно был не в настроении отвечать, но, видимо, разглядел в лице собеседника нечто такое, что передумал.

И поморщился:

– Ну, здесь нет одноразовых бритв. И очень странные трусы. А в остальном терпимо.

От неожиданности Джек чуть не расхохотался, но потом вспомнил про похмелье – и глухо раскашлялся в кулак.

«Интересно, если я спрошу, как он решил проблему с нижним бельём, это будет домогательство или просто идиотизм?»