Игры мажоров. Хочу играть в тебя

Никого, значит, замок автоматический, меня увидели на мониторе. Прохожу безлюдный холл, выложенный белым мрамором, и оказываюсь перед такой же белоснежной лестницей. На лестнице лежат розы, тоже белые. На каждой ступеньке по розе.

«Принцы...»

Вспоминаю смс Демона и с трудом подавляю улыбку. Здесь наверняка везде камеры, а я должна быть подавлена и испугана. Очень хочется крикнуть «Принцессу звали?», но я не кричу, а начинаю подниматься по лестнице. И вижу, что меня уже ждут.

Их много, а мне все-таки страшно. Поэтому не получается сосчитать. Двенадцать или тринадцать? Из знакомых лиц вижу Райли и Уильяма. И Коннор здесь, значит, я не ошиблась. Смотрит на меня жадным грязным взглядом. Не смотрит, а лапает.

Тех троих, что отдали мне конверт, тоже вижу. Остальные мне незнакомы, и я останавливаюсь в полной растерянности.

Я успела рассмотреть всех, и совершенно точно то, что среди собравшихся в просторной гостиной участников тайного клуба нет Топольского.

Глава 21-1

Их все-таки двенадцать. Черные джинсы и футболки, наверное, такой здесь дресс-код. Черный трикотаж облепляет мускулистые плечи — все двенадцать парней в прекрасной физической форме.

Они молчат, я молчу. Снимаю бесполезные очки и в открытую разглядываю.

В голове сотня вопросов. Парни не просто красивые, они из тех, за которыми девушки следуют толпами, ловят каждый взгляд и рыдают на плече у подружки.

Какой тогда смысл? Зачем им все это, если каждому стоит только посмотреть, за ним пойдет любая?

И даже за Коннором, я это признаю, как бы он ни был мне противен.

На меня вообще ничего не действует, я словно наблюдаю со стороны. Вся эта зашкаливающая концентрация тестостерона не вызывает никаких эмоций, кроме желания поскорее отсюда выбраться.

Прививка под названием Никита Топольский оказалась очень действенной. И продолжительной.

— Здравствуй, Маша, — заговаривает темноволосый сероглазый парень, стоящий по центру. Ноги широко расставлены, руки переплетены на груди. — Я рад, что ты наконец-то пришла.

Понятия не имею, что ответить. Но и молчать тоже глупо, я ведь действительно пришла.

— Я, наверное, должна сказать, что тоже рада вас видеть, но меня с детства учили, что обманывать нехорошо, — говорю медленно и негромко, чтобы не дрожал голос. И чтобы не было заметно, как у меня пересохло во рту от страха. — Поэтому нет, я вам не рада.

Но мои слова не производят особого эффекта.

— Меня зовут Феликс. С остальными, с кем ты еще не знакома, познакомишься в процессе, — парень остается все таким же невозмутимым.

Стараюсь не думать, о каких процессах идет речь. Я должна вывести их на разговор, чтобы было больше доказательств для полиции.

— Говорить, что мне приятно познакомиться, я тоже не буду, — продолжаю как можно спокойнее.

— Твое право, — Феликс усмехается и скользит по мне заинтересованным взглядом. Похоже, мой лук он заценил. — Я вижу, ты сегодня решила нам не нравиться, Маша.

Такое обращение выбивает из колеи. Меня здесь мало кто называл Машей, для всех я была Марией или Мари. Откуда Феликс знает?

— Малышка наоборот хочет сегодня нас подразнить, — в тон ему говорит парень, стоящий рядом. Его лицо мне незнакомо.

Атмосфера полностью сбивает с толку. Внешне все выглядит даже немного официально, вот только воздух весь пропитан опасностью. Ее флюиды не дают вдохнуть полной грудью, бьют по нервам. От каждого из парней веет агрессией, угрозой, и я впиваюсь ногтями в ладони, чтобы не скатиться в панику.

Чувствую на себе бесцеремонные заинтересованные взгляды, и стараюсь не смотреть никому прямо в глаза. Смотрю сразу на всех. Они это чувствуют, медленно сходятся к центру, образовывая вокруг меня полукруг.

— Мы и так все видели, что хотели, — говорит Уильям, Коннор грязно ухмыляется.

— Ты была лучшей на кастинге, Маша, — с улыбкой отвечает Феликс на мой безмолвный вопрос.

Вскидываю голову и изумленно моргаю. Кастинг? Причем здесь кастинг?

— Да, не удивляйся. После него ставки на тебя взлетели до небес.

Теперь я в упор смотрю на Феликса.

— Что вам от меня нужно?

Глупый вопрос, сама знаю, что. Но хочу услышать их версию. Скажет прямо или будет и дальше играть? Хотя о чем я, это же Игра...

— Я думал, ты знаешь, — брови Феликса встают домиком. — Нам нужна ты, Маша. Каждому.

И тогда меня прорывает.

— Зачем вам я нужна? Ни за что не поверю, что хоть у кого-то из вас проблемы с девушками. Уверена, они на вас пачками вешаются.

— Ты не дала мне договорить, малышка, — бесцеремонно обрывает Феликс, его тон меняется. — Сюда пришли все, кто хочет себе тебя. Дальше выбирать тебе.

Он опускает руки, сует их в карманы и подходит вплотную.

— Ты все правильно сказала. У нас нет никаких проблем. И в этом как раз проблема, прости за тавтологию. Это неинтересно, понимаешь? Ты знаешь, в чем настоящий кайф? — он хватает мой подбородок двумя пальцами, усиленно мотаю головой, вырываясь. Лицо Феликса озаряется змеиной улыбкой. — Вот. В этом кайф, Маша. В подчинении. Сейчас ты стоишь здесь такая гордая, пылаешь гневом. А нам интересно, какой ты станешь под конец Игры.

— Вы больные, — меня трясет.

— Возможно, — продолжает он улыбаться, — но поверь, таких, как ты, единицы. Тебе показать список желающих получить на руку браслет?

Он достает из кармана телефон, проводит пальцем по экрану, и я вижу длинный список чисел. Феликс свайпит несколько раз, а список не кончается.

— Список закодирован, но ты видишь, сколько их? Они все чего-то хотят. Денег, секса. Кто-то даже идет сюда за любовью.

При этом Коннор снова грязно ухмыляется, а мне приходят на ум Нора и Лия. С Лией ясно, но неужели Нора была влюблена в этого громилу?

— С тобой все иначе, Маша, ты не хотела ничего, — Феликс прячет телефон и наклоняется так низко, чтобы его слышала только я. — Поэтому на тебя объявили охоту. Не представляешь, как мы кайфанули, когда наблюдали за тобой, ты круче любого наркотика. Ты несколько раз смогла избежать ловушки, но попалась на самом простом. На деньгах. И на наркоте.

??????????????????????????Он берет меня за локоть и подталкивает к столу, стоящему под стенкой. На нем веером лежат листы бумаги.

— Ты подпишешь с нами договор, а потом выберешь кого-то из нас. Кого-то одного, — он добавляет прежде, чем я открываю рот. Но я все равно спрашиваю, высвобождая локоть.