Игры на любовь

Ко мне подходит Пит. Я задаю только один вопрос.

– Ты его понимаешь, да?

– Почти. Я тоже хотел тебя защитить, спасти. К счастью, мне это удалось, а вот ему нет. Я только могу понять его страх не успеть. А вот ощущение когда страх сбывается, я понять не в силе. Надеюсь, что никогда не пойму, -Пит тяжело вздыхает.

Я не могу ответить. Меня душат слёзы. К нам подходит Цинна и это только обостряет чувства. Он бы сейчас мог наряжать Эрику. Нет, я не жалею, что Гейл вернулся победителем, а не Эрика. Просто теперь я многое поняла.

Я иду вслед за Цинной. Он одевает нас и приводит в порядок. От утреннего счастья и следа не осталась. Теперь мне грустно, на глазах слёзы. Цинна смотрит на меня и всем своим видом показывает, что ему жаль.

Пит проводит меня до зала, где будет проходить интервью и показывать фильм, а сам собирается уходить.

– Ты куда?
– я совсем не хочу оставаться одна с капитолийцеми.

– Мне нужно навестить Гейла, -говорит Пит.

– Ты уверен, что это хорошая идея?
– с сомнением спрашиваю я.

– Да, уверен, сейчас я лучше всех его понимаю.

Он прав. Я не знаю, как на его появление отреагирует Гейл, но он его понимает. Я киваю в знак согласия, и Пит уходит.

Я сижу одна и жду. Вокруг радостные капитолийцы. Они радуются, что двадцать три трибута погибли и только один выжил. Что за мерзкие люди! Им хорошо, их дети никогда не узнают, что такое арена.

Пит появляется через несколько минут. У него тоже настроение опустилось.

– Что, выгнал?
– спрашиваю я.

– Нет, мы с ним поговорили.

– Настроение у тебя опустилось.

– Так мы не анекдоты друг другу рассказывали.

На сцене появляется Цезарь и Гейл. Ведущий задаёт ему пару вопросов. Получив на них бесцветные ответы, Цезарь включает фильм. В этом фильме показывают не историю Гейла и Эрики, а гениальность арены. Показывают смерть трибутов от той или иной ловушки. Лишь мельком мелькают Гейл с Эрикой. Может так и лучше. Меньше боли ему. Он сидит и невидящим взглядом смотрит на экран. Когда показывают финальную сцену(а её показывают во все красе) я вижу, что Гейл хочет сломать этот чёртов экран набить кому-нибудь морду. Но он держится. Молодец.

После фильма мы с Гейлом не видимся. Он уходит к себе в комнату и запирается. Я хочу пойти к нему, но Пит меня останавливает.

– Не ходи туда.

– Почему? Я хочу ему помочь!
– возражаю я.

– Ты ему не поможешь. Сейчас ему нужно побыть одному. Его единственный врач –время, -тихо отвечает Пит.

Он ведёт меня в комнату. Я всё думаю о Гейле. Как же ему сейчас тяжело.

Нож попадает прямо в цель. Выстрел пушки. Эрика мёртвая лежит на земле. Ещё один выстрел пушки. Гейл отправляется к ней.

Просыпаюсь от собственного крика. Пит тоже проснулся и сейчас держит меня в своих сильных руках. Шепчет, что-то на ушко. Я прижимаюсь сильней к нему и засыпаю.

Проспав спокойно всю ночь, я просыпаюсь только утром. Пит уже встал и ждёт меня.

– Ты не забыла? Сегодня важный-преважный день!
– говорит Пит подражая Эффи.

– Знаю. Я в душ, -бурчу я.

За завтраком Гейл не говорит ни слова. Никогда не видела его таким. В глазах боль, сгорбленный весь. Даже его шаг стал громче. Теперь мне кажется, что он шумит больше Пита.

Я знала, что игры его немного изменят, но всё это. Смерть Эрики даёт о себе знать, Гейл тоже медленно умирает. Пит прав, ему поможет только время.

На интервью Гейл идёт совсем хмурый. Меньше всего ему сейчас хочется говорить об играх.

Цезарь тоже видит его состояние и понимает, что шутки здесь не помогут. Он бы, наверное, отменил интервью, будь это в его власти. Но он не может.

– Гейл, расскажи, что ты почувствовал когда стал победителем, -осторожно спрашивает Цезарь.

– Боль. Я не хотел им становиться, я хотел, чтобы она им стала. Но её больше нет, а я здесь. Судьба сыграла злую шутку, -усмехается Гейл.

– Ты её любил?
– мягко спрашивает Цезарь.

– Да, любил.

– Когда ты понял, что любишь её?

– Наверное, когда мы спасались от профи. Я заглянул в её глаза и понял, что мне делать.
– Каждое слово даётся ему с трудом.

– Но ведь ты её полюбил намного раньше?

– Да, намного раньше, -эхом повторяет Гейл.

– Это была любовь с первого взгляда?
– спрашивает Цезарь.

– Нет, она завладела моим сердцем постепенно.

Цезарь видит как плохо Гейлу и переключает разговор на другую тему.

– Тебя ждёт дома кто-нибудь?

– Да, мама, братья и сестра, -Гейл слегка улыбнулся.

Цезарь задаёт ещё пару вопросов и отпускает его. Прямо с интервью мы садимся в поезд и едем домой. Эффи как всегда постаралась.

POV Гейл.

Я захожу в поезд и сразу ухожу к себе в купе. Я не хочу никого видеть. Они все мне напоминают о Эрике. Я не смог её защитить. Хотел, но не смог. Сейчас она, а не я должна была ехать домой. Я же мог её спасти. Если бы я умер раньше неё, то она бы победила. В Капитолии ей бы не дали умереть. Рву зубами подушку.

Её последние слова. Я тоже её люблю, но я не смогу счастливо жить без неё. Лучше бы я умер. Без сил валюсь на кровать. В дверь стучат. Я не хочу открывать. Кажется, стучали ради приличия. Я хочу уже послать того, кто вошёл, но вижу Пита. Его я рад видеть. Наверное, потому, что он меня понимает. Пит протягивает мне листок бумаги. Он нарисовал Эрику перед интервью. В её великолепном зелёном платье, рыжие волосы с медным отливом спадают на плечи. Она улыбается, как улыбалась только на арене и только рядом со мной. Тот весёлый блеск в глазах и озорная улыбка. Я прижимаю рисунок к сердцу.

– Я нарисую тебе её, на самом большом холсте как только мы приедем домой, -говорит Пит.

– Спасибо, -шепчу я.

Он уходит, оставляя меня одного с рисунком в руках. Я сижу и смотрю на него. На душе становится светло.

Всё наладится. Это было её последним желанием, и я его должен исполнить.

========== Эпилог ==========

Восстание прошло. Не буду про него писать, просто скажу, что никто из главных героев не пострадал.

POV Китнисс.