Игры олигархов

–  Угу, - во взгляде насмешка появилась.

–  Серьезно. У меня раньше такое было, правда, очень редко: перед экзаменами, например. А здесь… я здесь вообще вся на нервах, что ты хочешь? Одно последнее что стоит! Ну, ты вдумайся, представь я отдаю кому-то тебя - ты как себя чувствовать будешь? Как вообще в голову такое может приходить?

–  Паршиво буду чувствовать, - не то сказал, не то плюнул, причем раздраженно, обиженно.
– Но я о тебе лучшего мнения - мне в голову не придет, что ты на такое способна. А еще я в отличие от тебя верю себе, не тому что мне кто нипоподя говорит.

Развернулся и ушел в спальню.

Ярослава стояла, чувствуя себя идиоткой, причем виноватой. Но разобраться - сам виноват, что она так подумала. Мог бы просто сказать "нет", мог бы Игорю что-нибудь за его вольности сказать, корректное конечно, но такое, что тот больше тронуть ее не посмеет.

Уж что-что, а это Алекс умеет виртуозно.

Прошла в спальню, стянула халатик, легла.

–  Лучше?
– спросил минут через пять мужчина.

–  Да. Но ты не прав. Ты сам мне дал право подумать, что Игорь сказал правду.

Леший даже приподнялся, чтобы на нее посмотреть: какой к чертям

Игорь?!

–  Кто -то смеет лезть к твоему другу, к твоей женщине с поцелуями, а ты молчишь. Уже загадка. Если молчишь, значит не против, пожалуйста. Что еще думать?!
– начала опять нервничать девушка.
– Ты поставь себя на мое место, что я должна подумать, что сделать? А если в следующий раз он дальше пойдет, ты опять промолчишь? Мне что делать в таком случае?! Понятно, что я ему рожу разобью, и тебя, между прочим, прямо предупреждаю - молчать не буду, терпеть тоже. А потом уйду: плюну на тебя контракт, подруг. Пойду к ним, все расскажу! И вообще, я с тобой как с человеком! Мы с тобой договорились, я думала, ты все понял! Ничего подобного - все заново!

Ты не имеешь права так вести себя, ни этического, ни морального, ни мужского, ни человеческого, я тебе не девочка по вызову!…

И смолкла, опять в ванную кинулась.

Алекс проследил за ее полетом до ванной комнаты и растекся по постели: она беременна?

Это было столь неожиданно, что он не мог понять, как воспринимать новость, как он относится к ней. Поэтому понятия не имел, что делать: пусть рожает или на аборт послать? Пока он был не готов отвечать на вопросы, лежал, в полной растерянности глядя в потолок и силился уяснить для себя: хочет ли он в принципе, готов ли стать отцом?

Какой Расмус? О нем, как и договоре с ним, Леший забыл напрочь.

Девушка вернулась, встретилась с настороженным, обалдевшим взглядом мужчины и легла на постель. Она ждала, что он хоть обнимет ее, но Алекс не приблизился.

Она заснула, а он не мог. Пол ночи разглядывал потолок и пытался понять: нравится ему или не нравится, что Ярослава беременна? Хочет он ребенка или нет? И решил, что время еще есть, он подумает, посмотрит и тогда вынесет окончательный вердикт.

Глава 19

Леший вызвал в кабинет Штольца и заявил:

–  Сегодня придет господин Расмусов…

И смолк, закрутился в кресле обдумывая, что вроде бы уже обдумал.

Но в голову вдруг в последнюю секунду пришла мысль: а что если и на этот раз девушка поддастся гнилому очарованию Расмуса, купится на его смазливость или увещевания? Конечно, она не Жанна, продавшая себя более симпатичному любовнику за какой-то браслетик, но что можно сказать наверняка? Только то, что Леший не стал симпатичнее, стройнее, с тех пор, как выкинул Жанну. И характер у него, в этом

Ярослава права - не сахар. Но кто вообще точно может сказать, что хочет женщина, как она поведет себя в той или иной ситуации? Есть прогнозируемые люди, а есть абсолютно непредсказуемые.

А что если Ярослава лишь создает видимость честности, чистоты и лояльности к нему? Банально покупает, хоть и платит знакомой ей, а не ему "монетой"?

А что если она в тайне мечтает уйти к более молодому и смазливому любовнику? Она ведь не знает, что кроется за вывеской лощеного франта Расмуса. Она женщина и "любит ушами", а потом глазами, и не допускает к этому вопросу разум. В этом вопросе девушка не исключение.

Но готов ли он ее потерять, тем более сейчас?

Алекс вздохнул: а зачем оставлять, тем более брать на себя отцовство ребенка от такой женщины как Жанна, та же Ирма? Вроде бы

Ярослава другая, но как узнаешь точно, не проверив? И потом, если

Игорь ошибется, наконец? Это бы потешило самолюбие Лешего и серьезно подкосило "неотразимого" Расмуса. И решило вопрос с ребенком.

Да, пожалуй, Алекс не против познать прелести и тяготы отцовства.

Наверное, даже пора. Но мать его ребенка - не любовница, она должна быть безукоризненна и он должен доверять ей чуть больше, чем остальным, именно потому что ей будет доверен его ребенок. На основе слов же, мужчина доверяться не привык.

–  Александр Адамович?
– напомнил о себе Штольц.

–  Да. Придет Расмусов.

–  Понял.

–  Проводишь его в библиотеку к Ярославе. И обеспечь мне видеонаблюдение.

–  Понял. Я свободен?

–  Да.

Мужчина замялся.

–  Ну, - поторопил его Алекс, видя, что тот хочет что-то сказать.

–  Боксер вернулся.

Понятно. Должность может уплыть к прежнему хозяину. Ох, "заботы"!

–  Ты остаешься на его должности. Виталий пусть принимает твои дела. Теперь он зам, а ты его начальник.

Мужчина повеселел:

–  Понял.

И вышел.

Весь день Алекс странно смотрел на нее, она бы сказала - ошарашено, но знала, что того ничем не удивишь, да вроде и не удивляла, и поэтому прогоняла эту мысль, как нестоящую внимания, старалась не обращать на взгляды мужчины внимания. И позволил себе немного по-обижаться на Лешего за вчерашнее, хотя больше сожаления чувствовала, чем обиды. Жалко было себя, его, дурочка с перекошенной психикой, отогреть хотелось и самой отогреться. Но получалось что она во всем "некчемуха", за что не возьмись, о чем не мечтай.

Ярослава залезла с ногами в кресло в библиотеке и, обнявшись с томиком Шиллера смотрела на позолоченный циферблат часов у стены.

Красавцы - антиквариат, век восемнадцатый. Здесь что ни возьми, куда не посмотри - пышность и высокий класс экстерьера, только живет в этой атмосфере не прошлое, не настоящее и не дай Бог, будущее, скорее нечто вне времени и пространства, вне обычных человеческих чувств, ощущений, мнений переживаний. И она всего лишь интерьер, как не откидывай эту мысль. И стала чужой себе, такой же странной, как атмосфера в этом доме. И так же как все и все здесь, словно зависла между прошлым и будущим, между временем и пространством. И была ли?