Игры с дьяволом

– Не надо истерик, Эмма. Если ты хочешь знать, то да, я думаю, что то, чем ты занималась с этой женщиной – отвратительный грех. Твой мальчик омерзителен, и если ты хочешь жить здесь, ты будешь жить здесь без него. Я растила тебя не для того, чтобы ты стала шлюхой и снюхалась с кем-то вроде нее. Я на это не согласна, и я не стану ходить с вами на воскресную службу, когда все закончится. Честно говоря, мне пришлось много молиться, чтобы не отправить тебя обратно, когда ты вернулась, но я же христианка. Я согласилась на все это только потому, что после этого мне не придется беспокоиться о том, что ты опять убежишь с этим отродьем.

Яд в голосе Кэрол было сложно не заметить, и Эмма не понимала его причину. Ее мать никогда не пыталась познакомиться с Кейн поближе, поэтому ее ненависть было сложно понять.

– То, что было у нас с Кейн, было прекрасно, и это дало мне возможность научиться любить. Я поняла это чувство только благодаря папе. Ты со своими христианскими ценностями была слишком занята порицаниями, чтобы научить меня этому. Я никогда не спрашивала, мама, но зачем ты вообще вышла замуж за папу и родила меня? Мы с папой явно не принесли тебе ничего, кроме страданий.

– Потому что я могла выбирать только между твоим папой и Марком Листоном, а он уже тогда был ничтожным пьяницей. Если это плохой ответ, придумай хороший сама. Тогда женщины не сбегали из дома и не возвращались с незаконнорожденными ублюдками. Но ты явно сделала все, что только могла.

В нескольких метрах от них стояла рассерженная Кейн, которая, казалось, готова наброситься на Кэрол.

– Если Вы, леди, еще раз назовете моего сына ублюдком, Вам не поздоровится. То, что вы ненавидите меня, меня не волнует, но Хэйден не сделал Вам ничего плохого, поэтому пока я здесь, не смейте так разговаривать с ним или с его матерью.

Дверь захлопнулась со всей силой, на которую была способна Кэрол, учитывая то, что она была едва открыта, и Эмма осталась наедине с Кейн.

– Тебе лучше?

– Да, я уверена, что это была случайность. Не о чем беспокоиться, и, раз уж я предложила твоему отцу помощь, у меня нет другого выбора. – Кейн показала на сложенные мешки.

– Ты явно ему нравишься. В смысле, моему папе.

– Это очень мило, знать, что я нравлюсь хоть кому-то из семьи Верде.

– Это нечестно, Кейн. – Эмма подошла к ней поближе, чтобы грузовик не заглушал ее голос.

– Я уже эксперт в жизни, и знаю, что она несправедлива, и знаю, что люди думают обо мне. Ты бросила не только Хэйдена, но и меня, из-за какой-то несущественной причины, и никогда не оглядывалась назад.

– Хэйден сказал мне то же самое. Он, как и ты, меня не простит, так?

– Какая тебе разница, прощу ли я тебя? Беспокойся об отношениях с сыном, если он тебе нужен. Ты убила все мои чувства, когда закрыла дверь нашего дома. Простить тебя? Я никогда не упоминаю твоего имени и не думаю о тебе, кроме тех случаев, когда это нужно моему сыну.

– Кейн, ты готова? – крикнул Росс через двор.

– Кейн, пожалуйста, я хочу договорить, – сказала Эмма.

– Мы еще не закончили, не беспокойся. Но не здесь и не сейчас.

Кейн и Хэйден помогали Россу, пока кладовые не заполнились. Солнце уже садилось к тому времени, как они закончили, и, несмотря на холод, все они вспотели. Росс пожал руку Кейн и ушел переодеваться к ужину.

– Мам, ты уверена, что нормально себя чувствуешь? – Хэйден пытался разглядеть лицо матери, увидеть на нем признаки нездоровья.

– Все в порядке, малыш. Это было что-то кратковременное, как будто меня пнули в живот. Понимаешь?

Хэйден сел на кипу сена напротив Кейн и промолчал. Он провел день с Эммой, слушая ее рассказы о том, как она росла на ферме, и каким шоком стал для нее отъезд из Висконсина. Самым удивительным было то, что она встретилась с Кейн и стала с ней жить, после того как выросла в таком уединенном месте. Он удивлялся тому, как ее жизнь не соответствовала воспитанию.

Когда Эмма рассказывала о том, как она пошла в «Эрин Гоу Броу» и попросила о работе, Хэйден понял, что Кейн, видимо, была не единственным любителем риска в их семье. Прогуливаясь по пастбищам Росса, он обнаружил, что ему нравятся ее истории, в которых он узнавал о Кейн то, о чем не имел представления. Эмма говорила о ней тоном, в котором явно слышалась любовь, и Хэйдена это озадачивало. Если она все еще любит Кейн, почему она не с ними?

– Давай сходим в душ и поедим, а потом уложим тебя спать, – сказал Хэйден. – Ты уже не так молода, как раньше, поэтому за тобой нужно присматривать.

Кейн засмеялась и кинула в него сеном.

– Умный, да?

– Да, и я всему этому научился у тебя.

Опираясь подбородком на кулак, Кейн посмотрела на сына и вздохнула. Она всегда вспоминала то, что говорил ей отец, когда она вот так на него смотрела.

– Как жаль, что ты так и не застал моего отца, Хэйден. Он бы полюбил тебя, а моя мама испортила бы тебя еще до того, как я сообразила, что с тобой делать.

У них было трое детей, и они любили нас, но им всегда хотелось внуков. Каждый раз, когда я начинала с кем-то встречаться, она говорила мне: «Девушка, я хочу внуков» с этим неповторимым ирландским акцентом. Папа только смеялся, но он тоже мечтал об этом.

Хэйден сел рядом с Кейн.

– Так же, как мне хотелось бы познакомиться с ними, мне хочется узнать их через твои рассказы. Знаешь, что я понял?

– Что?

– Когда я слушаю, как ты рассказываешь о дедушке Далтоне, я как будто слушаю историю о тебе. Я смотрю на фотографии и пытаюсь представить, как я буду выглядеть, когда вырасту. А Меррик сказала мне, что у вас были одинаковые руки. – Он положил свою маленькую руку рядом с ее рукой и улыбнулся, увидев, что форма была такой же, несмотря на размер. – Я хочу, чтобы, когда я вырасту, люди смотрели на меня и говорили, «это сын Кейн, и он так похож на нее».

Хэйден мог сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз он видел, как плачет его мать, но теперь он знал, что его слова много для нее значат, когда увидел слезы.

– Ты и есть мой сын, и я люблю тебя, но ты ошибаешься. Люди будут смотреть на тебя и думать, что ты гораздо лучше, чем я.

– Спасибо, мам. Ты готова? – Он обнял ее и ощутил цитрусовый запах, который так ему нравился.

– Хэйден, я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня.

– Что? – То, как она задала этот вопрос, заставило его подумать, что предложение ему не понравится.

– Я хочу, чтобы ты пошел в дом и поужинал со своей матерью.

– Нет, я провел с ней весь день, а теперь хочу поужинать с тобой и с ребятами. – Он немного отодвинулся от нее и скрестил руки на груди, как бы показывая этим, что его решение окончательное.

– Сынок, это последнее, о чем я прошу тебя, пока мы здесь. А потом, если ты захочешь провести следующие дни в коттедже, никуда не выходя, я с уважением отнесусь к твоему решению.

Не нуждаясь в дальнейших уговорах, он встал, чтобы переодеться к ужину.