Игры с хищником
Шрифт:
– Сергей Борисович... – отчего-то сробел старый дипломат. – Там Суворов, по вопросу о Госсовете...
– Подождет.
Олигарху не случайно дали прозвище: в нем было что-то лошадиное, к тому же длинное лицо сейчас отливало сероватой сталью, а жилы под тонкой кожей вздулись и пульсировали.
– Сегодня ночь не спал, Сергей Борисович, – с порога жалобно заржал Жиравин. – Места себе не находил... Простите, что без предупреждения. Но я звонил, разговаривал с Горчаковым!.. Не от себя лично, Сергей Борисович, от Союза промышленников, назначен ходоком, как в старые времена...
Сергей Борисович пожал его тяжелую короткопалую руку и указал на кресло у приставного стола.
– С чем пожаловали? –
Олигарх сделал настороженную стойку, потом закивал головой:
– Не вопрос, Сергей Борисович. Если это поможет вернуть вас во власть – не вопрос! Нам известно ваше отношение к Президенту, ваше благородство, строгое соблюдение Конституции... Но простите, у промышленников нет к нему доверия. Какое было к вам. Мы надеялись на Госсовет, на ваше влияние, руководящую и направляющую роль, так сказать. А что получили? Повышение налогов, таможенных ставок, диктат цен на внутреннем рынке и вашу полную изоляцию! Вот сейчас в приемной: спрашиваю у Суворова: где закон? А он разговаривать на эту тему не хочет, сопит и молчит. В правительстве сидят бывшие директора заводов и военпреды. Это называется команда?..
В таком ключе возмущенный Стальной Конь мог бить копытом еще час, а то и больше, если не взять под уздцы.
– Что вы предлагаете конкретно? – поторопил Сергей Борисович.
– Накипело, честное слово! – привстал тот на дыбки. – Выражаю не свое мнение – всего Союза. А это металлургия, горнодобывающая, нефтянка. Мы все с вами, Сергей Борисович! И за вас вся инфраструктура страны, железная дорога, энергетика. Только все сидят и ждут результатов нашей встречи. Вашей отмашки ждут, Сергей Борисович!
– Вы пришли поклясться в верности?
– Не скрою – да! – с простецкой прямотой признался Жиравин. – А вообще-то уполномочен заявить: Союз готов оказать давление на Президента и правительство. Разумеется, с вашего согласия. Для начала забастовками на предприятиях. Давно уже касками не стучали на Горбатом мосту. Не поймут – выведем на улицу народ. Побьют витрины, пожгут троллейбусы...
– Согласия не будет, – осадил его Сергей Борисович.
– Вы считаете, еще не время? – звякнул было удилами олигарх. – Для серьезных действий?..
И настороженно замолчал, запрядал ушами.
– Когда потребуются действия, я скажу, – после долгой паузы проговорил Сергей Борисович. – А сейчас никаких потрясений.
– Понял, Сергей Борисович...
– Увижу кого на Горбатом мосту, с тебя спрошу.
Жиравин поднял руки.
– Не сомневайтесь! Без вашего ведома – ни-ни. Я же все помню! Мы еще с Балановым косточку разломили...
– Какую косточку?
– Куриную! Знаете, игра такая есть, «Бери и помни». Старик любил чахохбили. И вообще острую кавказскую кухню...
– Так вы с ним косточку ломали?
– Как же!.. Потому все, что беру – помню!
– Без игры-то никак нельзя? – Сергей Борисович достал ключи и подошел к сейфу. – Пробовали – нет?
– Пробовал. – Воспитанный олигарх вскочил. – Несколько раз, и в Думе тоже. Не получается. Видно, не нами заведено, не нам и нарушать.
– Это хорошо, что берешь и помнишь, – тоном Баланова проговорил он и открыл сейф. – С вами легче... Идите и работайте.
– Вы берегите себя, Сергей Борисович! – Видимо, Жиравин что-то узрел в его поведении. – А то сегодня ночью было так тревожно...
«Вальтер» оказался на месте, возле коробки с наградами. Рядом лежал разряженный магазин, а патроны вставлены в специальную колодку...
Он выждал, когда за Стальным Конем закроется дверь, зарядил пистолет, переложил его в стол и вызвал помощника.
– Кроме Суворова, прибыли еще Савостин и председатель Госдумы, – на сей раз доложил опытный дипломат. – Кого
приглашать?– Давай в порядке очереди, – распорядился он. – И на каждого по пять минут.
Сразу же от порога Суворов пошел с протянутой рукой и вымученной улыбкой.
– Здравствуйте, Сергей Борисович! Еще раз простите за ночной звонок...
При всем этом на его волевом лице ходили желваки.
– Вы здоровы? – вместо приветствия спросил тот. – Вас колотит, и рука влажная... Присаживайтесь.
– Это от волнения, – признался Полководец. – Никогда не приходилось выполнять миссию миротворца. Владимир Сергеевич послал меня лично... Восстановить с вами контакт, вернутся к нулевому варианту, что ли... Президент просит у вас прощения, Сергей Борисович. За ошибки молодости... Вам необходимо встретиться, срочно и в любом формате, как вам удобно. И все обсудить с глазу на глаз.
– С чего это вдруг? – проворчал Сергей Борисович. – Вчера у него времени не было... У вас что там, семь пятниц на неделе?
– Он столько пережил за эти сутки!.. Не отказывайте и не обижайтесь. Владимир Сергеевич не чужой вам человек. И никогда зла не желал! Честно признаюсь, мы хотели изменить положение вещей, переломить ситуацию. Выборы, формирование кабинета министров произвели на Президента сильное впечатление. Вы же знаете: то, что существует, – это не демократия. Все решается кулуарно, чаще одним человеком... Мы хотели отвести от власти такое влияние, придать ему управляемую форму. Для этого и пытались учредить Госсовет с новым статусом...
– Что же вам помешало?
– Простите, это странно звучит, но помешали вы! – как и полагается романтику и поэту, с затаенным жаром заговорил Суворов. – Ваша фигура, ваша личность! Она как аура прошлого: вы давно не у власти, а ваш незримый образ существует. Висит в воздухе... И Госсовет не спасение, он лишь усугубит положение, проявит контрасты. Извините за сравнение, есть тому исторический пример – Иосиф Виссарионович. Более полувека прошло, а его образ, его аура живы до сей поры. Время не стирает след, какая-то мистика! Хотите проклинайте его, хотите восхваляйте – память незыблема. Вот в чем состоит природа вашей власти! Не в силе и даже не в правде... Память притягивает наше воображение, захватывает мысли, независимо от того, как мы относимся к вам, к тому же Сталину... А значит, вольно или невольно все время будем воплощать то, чего давно уже не существует. – Он перевел дух и ссутулился. – Мы пытались отречься, прежде всего выскрести из себя эту зависимость. Баланов меня предупреждал: не стройте иллюзий. И Владимира Сергеевича предупреждал, сегодня ночью только и выяснилось. Перед самой смертью сказал... Но нам казалось, должен быть выход из лабиринта! Мы честно его искали... К сожалению, эта система реформированию не поддается! Сразу же начинает рассыпаться властная вертикаль, все проваливается в хаос. Кроме разочарования и обиды, ничего не достигли... Видно, таково уж свойство нашей психики – помнить время, когда мы встали с колен. А мы ведь при вас встали, Сергей Борисович! Потому всюду невидимое присутствие... Ваш дух бродит по коридорам Кремля как привидение... Не знаю, в какой форме, но вам придется вернуться во власть. Пусть это будет Госсовет или что-то еще... Надо встретиться с Президентом и все обсудить.
– Это плод ваших ночных бдений? – с внутренней усмешкой спросил Сергей Борисович.
– Нам нелегко досталось такое решение...
– Вы хоть помните – я на пенсии. И хочу отдохнуть, пожить у себя на родине, съездить в Испанию. У меня там дочка с принцем обручилась... Планы другие!
– Президент за прошедшую ночь поседел, – вдруг вспомнил Суворов. – Голова стала как у вас...
Это обстоятельство тронуло душу, и даже на минуту защемило под ложечкой, однако Сергей Борисович встряхнулся: