Игры с призраком. Кон первый.

Кирилл взъерошил волосы на затылке, пребывая в полной растерянности. Он никак не мог взять в толк, отчего Анжина решила поменять свою и его жизнь, жизнь мужа. Нет, Кирилл, конечно, не Крис, но и не Ричард, а от добра, как известно, добра не ищут, да она и не искала. Тогда… а сейчас?

`В любом случае, я должен поговорить с Ричардом, поставить его в известность, а не прятаться за ее спину` — решил Кирилл. В груди росла тревога смутная, не понятная и, казалось, беспричинная.

Он не боялся разговора с королем, даже понимая, что приятным он не будет, но они мужчины и смогут разобраться и решить этот вопрос, не задевая Анжину.

Анжина — вот что беспокоило Кирилла! Не то с ней что-то было, словно не та.

Он на минуту похолодел — не та? И головой покачал — что за вздор?! Та — не та, это уже из области фантастики… но эта странная, глупая мысль отчего-то не уходила и навязчиво крутилась в голове.

`После разберусь. Сначала с Ричардом поговорю!`- встал парень и вышел из покоев.

У дверей короля его остановили ребята из охраны.

— Не советую, — сказал один.

— Почему? У меня важный разговор.

— Не в себе Его Величество, мебель ломает. Пьян, как мужлан. Злой, как медведь-шатун. Не лезь лучше, только угомонился, проспится — поговоришь.

Кирилл погладил затылок и упрямо качнул головой:

— Нет, — и решительно толкнул дверь. Охранники обменялись язвительными взглядами, но останавливать не стали, им-то что? Хочет человек неприятностей — его дело, они предупредили.

Кирилл стоял, хлопая ресницами, и недоуменно обводил взглядом обстановку.

— Вот это да-а-а, — потянул он изумленно.

В огромной зале словно смерч прошел или дивизия новобранцев порезвилась. По комнате гулял ветер, беспрепятственно проникая через разбитые окна, и не запинался, не обо что было.

Шторы сорваны и валяются на полу, одна полусвесилась с чудом уцелевшей гардины, светлые шелковые обои с изящным голографическим рисунком то тут, то там заляпаны разноцветными пятнами и потеками, веселые картинки содраны со стен и раскиданы по всему периметру, резные статуи-светильники лежат руинами, развалившись на части, какая без рук, какая без ног и головы.

Из мебели в целости лишь огромный диван да табуретка, сиротливо притулившаяся у стойки бара. Остальные, погнутые, искалеченные валяются у стен, на полу грудой хрустальных осколков, смешанных с фруктовой кашей, покоятся невинноубиеные и раздавленные вазочки, фужеры, фрукты, конфеты, прочие съестные припасы и посуда. Весь паркет усыпан мелкими осколками бутылочного, оконного стекла.

На возвышении, упираясь головой в стойку, полулежал сам — Его Величество, король Мидона и Аштара. Глава огромной империи, семьянин, однолюб, трезвенник, праведник и сплошь положительная личность, сейчас сильно напоминал тривиального алкоголика.

Его голова неудобно приютилась у подножья стола, волосы всклокочены, щека подпирает ножку уцелевшей табуретки, рубашка распахнута, смята и больше похожа на ветошь, застежки вырваны с тканью, валяются тут же, в груде стекла и раздавленных фруктов.

Король тупо пялился на Кирилла мутной синевой глаз и… пил вино прямо из горла пузатой бутылки.

— Фьють! — присвистнул Кирилл и ухмыльнулся. — Ну, вы, однако и нализались, Ваше Величество и в рекордные сроки. Завидую, такую бы прыть да в мирных целях.

Король оторвался от бутылки и попытался сначала сесть, затем встать. С третьей попытки ему это удалось.

— Я тебя приглашал?! — зло рявкнул он, принимая вертикальное положение и, видимо. от этого и раздражаясь.

Кирилл скорчил рожицу, изобразив нечто неопределенное и сложил руки на груди, с сарказмом посматривая на гордость аштарцев. 'Не рады мне на Сириусе` — подумал и предложил Ричарду:

— Давайте-ка, я вам до душа помогу добраться `Ваш Величие'. Ян придет, укольчик поставит, поспите….

— Пошел вон!! — заорал в ответ Ричард и метнул в него опустевшую бутылку. Она просвистела над ухом и звонко, врезавшись в стену, осыпалась осколками. Кирилл только пригнуться успел, выучка не подвела, а король тем временем на него пошел, глаза как у голодного хищника, лицо с оскалом.

— Ты зачем пришел?! — выдохнул в лицо парню, обдав винными парами.

'Крепленое`, - констатировал Кирилл, сморщившись. У него появилось смутное желание ретироваться и явное — вразумить. Надежда, говорят, умирает последней.

— Перестаньте, Ричард. Сейчас не время напиваться.

— О-о-о, это ты прав! — презрительно скривился король, — на свадьбе буду пить. На свадьбе моей жены и… тебя?! Может, моего лучшего друга Криса Войстера?!! А?!! — заорал он, злобно сверкая глазами, и, схватив табурет, запустил им в окно. 'Минус три! ` — констатировал Кирилл, косясь с опаской на буйного `орангутанга'.

— И что?! Поговорил с моей женой?! — развернулся к нему Ричард. — Как?! Хороша?! Обворожительна? Ты за какой надобностью сюда прилетел, щенок?!!

Кирилл и моргнуть не успел, как король схватил его за грудки и вдавил в стену. Спина неприятно заныла.

— Ну, и силен ты, — укоризненно качнул головой наместник и попытался высвободиться. Куда там, проще гранитную скалу толкать… и безопаснее.

— Тебя кто сюда звал?! Она?! — кричал Ричард, встряхивая парня, как тряпичную куклу. У того ноги еле до пола доставали и вроде не обидел бог ни силой, ни комплекцией, да толку? Не бить же короля! Даже мечтать не стоит — пройдет как звездолет по взлетной полосе и не заметит никого и ничего. Отчаянье, уязвленное самолюбие, ревность, обида, помноженные на растерянность и горечь, смешанные с недюжей силой и щедро сдобренные винным дурманом, превратили его в зверя. Кирилл только в глаза глянул — понял — дай бог им всем пережить!

А король все выпытывал, зло щурясь, желчный, резкий, безапелляционный:

— К Анжине?! На Энте на нее не насмотрелся?! Волю почуяли?! На сладенькое потянуло?! В супружескую постель не терпится попасть, пока тепленькая?! Ну, и как, пустила тебя Анжина?!

— Ого! Ну, это ты хватил! — оскорбился парень и, обозлившись, с силой толкнул короля, заехав ему под ребра. А тот и не поморщился, просто откинул свою жертву, как ненужную вещь, и Кирилл, пролетев над останками панно, с грохотом обрушился на пол, только спина захрустела. Хорошо, сгруппироваться успел, голову уберег. Поморщился, на Ричарда укоризненно посмотрел. Что с него пьяного возьмешь? Сила есть, а рассудок в вине утонул.