Игры сильнейших

– Любуйся, Грейнджер. Оно не изменено, не подкорректированно. Чистое воспоминание. Не забудь потом навестить меня и высказать впечатления о просмотренном, - протянув девушке стакан, ехидно произнёс парень. С пару секунд, замерев, девушка простояла на месте, смотря на своего врага, после чего, резко развернувшись, побежала на выход. Теперь ей нужно было, пока лестницы ещё работали, успеть попасть в кабинет директора.

Малфой же, оставшись в полном одиночестве, поднял с пола графин и сделал глоток огневиски, ощутимо растекавшегося горячей струёй по его гортани и обжигая всё нутро. Не хотелось так обходиться с ней, но обстоятельства были выше его желаний. Ему была нужна фигура, способная влиять на Орден Феникса. Грейнджер подходила на эту кандидатуру. Другим же вариантом был сам Поттер, но шантажировать его Драко бы не стал. Где-то глубоко в душе парень испытывал благодарность за помощь в спасении его семьи от Азкабана, благодарность за помощь ему самому, но даже через он переступил, ведь это было в его интересах. Тропа хладнокровного убийцы. Вспомнилось, как два года назад он сам стоял напротив Дамблдора, не будучи в состоянии убить старика. Он не мог убить. Просто не мог физически, а теперь, ввиду сложившихся обстоятельств, ему не мешкая приходилось выкрикивать смертоносные проклятия, наблюдая за тем, как замертво падают его жертвы, у которых также есть друзья и любимые, есть люди, которые дорожат ими, а он, не моргнув глазом, хладнокровно отнимает у них самое дорогое, пытаясь спасти своих родных и самого себя.

– Ты должен понимать, что они в любом случае попытаются вас убить. Все знают, что Малфои теперь на стороне Поттера. Вспомни, что стало с Каркаровым. Вас никто не пощадит, разве что, может, сжалятся и возьмут на роль пушечного мяса в своих играх, опустив в самые низы, но это маловероятно. Если же ты будешь делать то, что я тебе скажу, тебе придётся стать убийцей. Не раздумывая посылать Аваду в людей. И ты будешь это делать, ведь только так ты сможешь защититься сам и спасти своих близких, - тихим голосом уверенно говорил старик афроамериканского происхождения, смотря прямо в глаза парню.

– Я не смогу, - сглотнув, ответил на это Драко, тяжело дыша.
– Я не могу убивать.

– Придётся. Ты будешь вынужден. Иначе все твои родные и любимые умрут. В своё время мне пришлось действовать по этой же схеме. Теперь этот путь ждёт и тебя, - уверенно, словно зная всю его судьбу, говорил мужчина.

– Я не смогу. Нет, - качая головой, испуганно тараторил парень.

– Тебе придётся. И ты быстро обучишься. Будешь приходить домой и забываться в огневиски, развлекаться с девчонками, но не ради удовольствия, а лишь бы заглушить ту пустоту, что образуется в тебе ввиду того, что ты будешь творить. И хуже всего для тебя будет то, что никому и никогда кроме твоих же собратьев ты не сможешь рассказать о своих действиях, о своих жестоких преступлениях. Тебе придётся молчать, подчищать собственные воспоминания, дабы с помощью веритасарума никто однажды не смог узнать в твоих проделках, о твоих деяниях, о твоих преступлениях. Я обучу тебя всему, что знаю, но лишь в теории. Осваивать всё это на практике тебе придётся самому, причём довольно быстро. Всё будет зависеть лишь от тебя, особенно жизнь твоих близких…

По сей день перед глазами парня стояла та картина первого убийства, совершённая в день выхода из Азкабана после последнего окончательного суда.

Как только Драко аппартировал с матерью к поместью, на них напали. Парень был ослаблен после тюрьмы и не мог полноценно сражаться, и в бой за сына вступила сама Нарцисса. Изящная аристократка раз за разом отбивала посланные в них с Драко проклятья, вот только нападать у неё не было возможности. Напавший на них маг слишком быстро посылал в них тёмные проклятия, ловко отбиваясь от заклинаний Драко, посылаемых в него. Около получаса длилось сражение, но тут на поляну аппартировали ещё двое магов, вступивших в схватку против Малфоев. Один из них послал в Нарциссу смертельное проклятие, но Драко сумел её оттолкнуть и тем самым спас мать. Два посланных тёмных заклинания попали в него самого, отчего он упал,а на рубашке парня выступила кровь, сочившаяся из образовавшихся на его теле глубоких ран.

– Драко!
– закричала мать, пытаясь дотянуться до выпавшей из её руки при падении волшебной палочки. Быстро приподнявшись, Малфой встретился глазами с тем магом, что послал в его мать прежде смертельное проклятие. В голове всплыли поучительные слова Мартина, испугавшие прежде парня: «Ты встретишься с такими врагами, сражаться с которыми тебе придётся на смерть, Драко Малфой. Либо они убьют тебя, либо ты убьёшь их. Не будет оттенков серого в этой битве, стандартных проклятий и заклинаний выбивания из рук волшебной палочки. Только ловкость и мощь, которая поможет тебе первым выкрикнуть два решающих слова, и ты должен выкрикнуть их первым. Запомни это. Иначе ты умрёшь, или на твоих же глазах умрёт кто-то из родных. Ни капли жалости, ни капли сомнения, лишь хладнокровное, чёткое и ясное «Авада Кедавра». Тёмный маг, командующий двумя остальными Пожирателями, с победоносной улыбкой перевёл взгляд на Нарциссу Малфой и, взмахнув волшебной палочкой, начал произносить:

– Авад…

– Авада Кедавра! – закричал Драко Малфой, быстрее него взмахнув волшебной палочкой. Зелёный луч стремительно вырвался из кончика палочки и в долю секунды, преодолев расстояние, разделяющее двух противников, попал прямо в сердце магу. Расширив от ужаса глаза и раскинув руки, колдун упал замертво на спину.

Нарцисса вскрикнула от ужаса увиденного, закрывая рот ладонью. Двое других же Пожирателей поражённо уставились на труп их руководителя. Не медля, Драко вновь быстро взмахнул волшебной палочкой и выкрикнул два раза «Империо!». Оба луча попали прямо в цель, поразив мужчин.

– Избавьтесь от трупа и убирайтесь отсюда. И молчите обо всём, что здесь было! Вы не успели к нашему приходу, а куда пропал этот ваш друг, вы не знаете, - дал им указания Малфой, после чего те, нехотя и через силу, кивнули ему и, взяв труп с двух сторон за руки и ноги, приподнимая от земли, аппартировали куда-то. Парень же, медленно подойдя к матери, подал ей руку. Нарцисса же лишь подняла голову, посмотрев на трясущегося сына и заплакала, с жалостью смотря на парня.

– Драко, мальчик мой, что же теперь с тобой будет! На какую скользкую дорогу ты ступил! – срывающимся голосом говорила мать, после чего сама встала, быстро подошла к сыну и обняла его.
– За что тебе всё это?!

Парень лишь стоял, тяжело дыша, не двигаясь и даже не моргая. Ему было плохо и его трясло, а тошнотворные ощущения подкатывали к горлу. Закрыв глаза и обняв на секунду плачущую мать, парень поднёс со спины к её голове волшебную палочку и через силу тихим голосом, закрыв на секунду глаза, произнёс:

– Обливиэйт!
– Открыв глаза, Малфой сделал шаг назад от матери, удивлённо смотревшей на него.
– Мы аппартировали из зала суда прямо сюда. Потом свободно прошли домой. Я сказал, что очень устал и хочу отдохнуть и ушёл в свою комнату. Ты же ушла в сад читать.

– Да, - непонимающе забегав глазами, кивнула мать.

С грустью посмотрев на мать, Драко опустил волшебную палочку, после чего взял лицо Нарциссы в свои руки и поцеловал мать в лоб.

– Прости меня, мама, - хриплым голосом произнёс парень, после чего взял её за руку и повёл в поместье.

Войдя в Малфой-Мэнор, Драко тут же побежал в свою комнату, Нацисса же, исходя из внушённых ей воспоминаний, отправилась в библиотеку за книгой, дабы потом отправиться в сад в беседку.

– Господин, вам что-нибудь нуж… - договорить появившийся эльф не успел, ибо Драко гаркнул на него «Вон!», после чего слуга исчез. Сам же парень прошёл в ванную и заперся в ней. К счастью для него, Люциус был сейчас в налоговой, всерьёз взявшийся за доходы их семейства, и мать не могла его потревожить. Других обитателей, помимо домовых эльфов, в мэноре не было. Став напротив зеркала и быстро умыв лицо холодной водой, парень попытался отдышаться. Взгляд упал на мизинец левой руки, где должен был сейчас находиться массивный заколдованный перстень, так облегчивший бы ему задачу. Внезапно голова Драко резко закружилась. Ничего не понимая, парень схватился руками за голову, но вдруг увидел каплю крови, попавшую ему на рукав. Подняв взгляд на зеркало, слизеринец увидел струйку крови, вытекающую у него из носа. «Драко!» - услышал парень знакомый голос его наставника. Закрыв глаза и сжав виски, парень медленно открыл очи и обнаружил, что находится в своей камере. Вот только сам он был в той же одежде, в которой был секунду назад, а не в тюремной форме; из носа по-прежнему текла кровь.

– Что происходит?! – озираясь, по привычке шёпотом спросил парень.

– Это нереально, Драко. Мы в твоей голове, - усмехнулся уже привычно сидящий у противоположной стены чернокожий пожилой ведьмак.

– Что?! – поражённо спросил парень, сочтя услышанное за бред.

– Ты оставил мне немного своей крови. Через невербальную тёмную магию я сумел связаться с тобой. Когда я отпущу тебя, и ты откроешь глаза, ты снова окажешься в том месте, где был прежде. Сейчас для всех со стороны ты всего лишь на минуту закрыл глаза. Мы в твоей голове, но наш разговор реален, как и то, что ты уже не в Азкабане, - пояснил колдун.

– Я убил Пожирателя, Мартин, - облокотившись об стену и закрыв глаза, рассказал Драко. Услышав это, его наставник замолк, внимательно смотря на своего ученика.
– Они напали на нас возле Мэнора. Трое. Один из них хотел убить мою мать. Я послал в него Аваду, и он замертво упал, - тихим голосом дорассказав это, Драко открыл глаза и уставился на землю.
– Меня тошнит.

– Ты избавился от свидетелей? – спокойно спросил старый колдун.

– Я наложил на них «Империус». На обоих. Заставил избавиться от трупа и исчезнуть, забыв о том, что произошло. Матери я стёр память, - ослабив галстук, тяжело дыша, рассказал Малфой.