Игры судьбы

Плюнув на душевные разговоры с близкими людьми, я приняла решение просто хорошенько выпить, хоть ненадолго ослабить чудовищно напряженные нервы. И тут меня тоже ждал провал, все, в ком я видела потенциального собутыльника, либо отсутствовали, либо были заняты. Да что же я за лох, раз мне даже напиться не с кем. Полный финиш.

Злая и еще больше расстроенная, я пулей вылетела из общежития и вдохнула прохладный воздух. За последние дни заметно похолодало, но меня это не особо расстраивало, было просто не до особенностей погоды. Не выразить словами, сколько раз я за последнее время прокляла тот день, когда так «удачно» выехала с университетской парковки, и, в итоге, влипла во все это дерьмо. А ведь как все было хорошо и просто! Приятные посиделки в компании близких друзей, учеба, работа… Черт, работа! Только сейчас до меня дошло, что со следующей недели кончается мой внеплановый отпуск, и начинаются трудовые будни. Я работаю продавцом-консультантом в книжном магазине. Но месяц назад директор объявил, что магазин закрывается на ремонт, и все уходят в отпуск, и вот через три дня он кончается. Вот только, как к этому отнесется этот говнюк, испоганивший мне жизнь? А хотя какая разница? Я не брошу любимую работу из-за него. Ни за что!

Хватит того, что из-за него я потеряла место в общежитии. Тома уже рассказала, как к ней подселили новую девочку. Классический ботаник, прыщи и очки с огромными окулярами прилагаются. Только вот это означает, что даже когда весь этот кошмар закончится, ничего не будет как раньше. Я больше не буду жить в одной комнате с лучшей подругой, и вообще не факт, что мне снова найдут место в общежитии. В таком случае, мне в самом деле придется снимать какое-нибудь жилье, и это явно сильно ударит по карману, и как следствие, жизнь станет сложнее. Ну, вот, как один-единственный человек смог так испортить мою жизнь?!

Невольно я задумалась, а что было бы, если бы я проигнорировала все его угрозы? Какой была бы сейчас моя жизнь? Воплотил бы он в реальность свои угрозы, разрушить мою жизнь? А сейчас, разве не это происходит, не медленный крах моей жизни? Но сейчас есть все-таки надежда, что все наладится. Хотя, чем больше я узнаю людей, с которыми связана обстоятельствами, а точнее, их тайны, тем меньше моя уверенность в хорошем исходе.

Пытаясь привести мысли в порядок, я продолжала бродить по городу. В итоге, ноги привели меня на какую-то маленькую улочку, где я раньше не была. И тут было как-то жутко мило. Уютно. По-домашнему, что ли. Небольшие двухэтажные, деревянные домики жались друг к другу в окружении огромного количества деревьев и кустов. Не было вокруг столпотворения машин, превращающих дворы многоэтажных домов в банальные автостоянки. Листья еще не успели облететь, и растительность вокруг сияла осенним золотом. Казалось, я попала в сказку, завороженная присела на обычную скамейку и даже забыла на время обо всех тревогах.

Но, к сожалению, как бы красиво и спокойно тут не было, холод давал о себе знать, и вскоре я перестала чувствовать пальцы рук и ног, а тело начала сотрясать мелкая дрожь. Покинув неожиданную сказку, я, ориентируясь на звук, вышла на проезжую часть и быстро нашла такси. Назвала адрес дома Макса, уже сидя в машине, я сожалением осознала, что не запомнила адрес сказки, и в жизни не найду это место снова.

Расплатившись с водителем, я направилась в сторону дома, молясь про себя, чтобы его обитатели спали. Но уж если не везет, то не везет до конца. Ступив за порог, я убедилась в крахе своих надежд.

Гостиная была погружена в полумрак, свет настенных бра был приглушен, и по большей части помещения освещал огонь ярко полыхающего камина, у которого сидел Максим Колесов собственной персоной. Услышав щелчок дверного замка, он повернулся ко мне. В одной руке парня был стакан с каким-то алкоголем, а в другой — тлела сигарета.

— О, мисс Совесть вернулась, — усмехнулся он, правда, усмешка мне показалась какой-то горькой.

Приглядевшись внимательнее, я заметила нездоровый блеск изумрудных глаз. Да он пьян в стельку! Только этого мне не хватало. Я понятия не имела, чего стоит ожидать от такого человека в пьяном угаре.

— Я иду спать, и тебе советую, — ответила я, проигнорировав его слова.

— Не хооочу, — протянул он, — Посиди со мной, Вика. Мне так хреново.

Застыв на месте, я понятия не имела, как поступить. Его просьба и слова в целом меня шокировали. Я привыкла ко всему: к приказам, хамству, оскорблениям, но просьбы? Выглядел он, и в самом деле, дерьмово, между бровей залегла невеселая складочка, а на дне зеленых глаз застыла усталость. Помявшись на одном месте, я осторожно опустилась на край кресла напротив.

— У тебя все в порядке? — осторожно спросила я.

Парень прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Похоже, он решил проигнорировать мой вопрос, какого черта тогда он попросил меня остаться? Ему что, нужно, чтобы с ним рядом просто кто-то находился?

— Ни хрена не в порядке, — неожиданно произнес Макс.— Знаешь, мышка, я тебе в какой-то степени завидую.

От такого признания я невольно открыла рот. Он мне завидует? Что за бред? Чему завидовать-то?

— Боюсь, я тебя не совсем понимаю, — неуверенно промямлила я, до сих пор не уверенная, что не ослышалась.

— А чего тут понимать? Ты такая вся из себя правильная, чистая, невинная, хоть и ершистая. А я? Я — это я. Максим Колесов — король института, — с каким-то отвращением произнес он, — все от меня чего-то хотят, денег, популярности, помощи. Вокруг меня одни шакалы, ищущие личной выгоды, им насрать, что я из себя представляю. Что у меня в душе. Вот у тебя настоящие друзья. Вас связывает доверие, а не бабки.

На такой монолог, у меня не было ответа. И ведь, наверное, он в какой-то степени прав. Только сейчас я задумалась, возможно, он не так уж и счастлив, как кажется со стороны.

— Ты спрашивала, не противно ли мне трахать эту шлюху? — голос Макса звучал глухо. — Противно. До омерзения, но по-другому не могу.

На миг он замолчал, а я боялась и пикнуть, боясь спугнуть парня в момент откровения.

— Мне было одиннадцать, когда умерла мама. Не прошло и года, как папочка привел в дом эту стерву. С чего-то он решил, что мне нужна мать, как он говорил. Хотя я больше, чем уверен, он прекрасно сознавал, что она не заменит мне маму и притащил эту шлюху для себя, — в глазах Макса вспыхнула злость. — Мы невзлюбили друг друга с первого взгляда, но изображали равнодушие. Так продолжалось, пока я не застукал эту суку с охранником. Я пробовал рассказать отцу, но он и слушать не хотел, думая, что я пытаюсь оболгать его «белоснежку», как он называл ее. Шло время, и я то и дело видел, как она трахалась с различными мужиками, мне было жаль отца, и я неоднократно пытался открыть ему глаза на благоверную. Пока однажды он не избил меня. Подумать только, мой отец, который раньше меня и пальцем не трогал отметелил меня из-за шлюхи. После моя обида и неприязнь, из-за такой быстрой замены маме, сменилась ненавистью к нему и к этой шлюхе. Все стало совсем хреново, когда я вырос, и проснулся интерес к противоположенному полу. Как и все парни в этот период, я до безумия желал секса, но понятия не имел, как даже просто подойти к девушке, не говоря уж о большем. И моя мачеха это заметила. Я проводил очередной вечер за просмотром порно и мастурбацией, когда она заявилась ко мне в комнату в халате, под которым ничего не было. Так оно и случилось. Моей первой женщиной стала моя мачеха. Осознав случившееся, я чуть не подох от отвращения к себе и ненависти к ней.

Матерь Божья! Ужас. Моя глубокая неприязнь к Ольге после слов Макса превратилась в глубочайшее отвращение. Какой тварью нужно быть, чтобы затащить в постель сына своего мужа, мальчишку, который рос у нее на глазах?

— Но в подростковом возрасте подростками правят гормоны, а не мозги. И как бы я не клялся себе, что это не повторится, повторилось, и стало повторяться регулярно. Со временем я осознал, она стала для меня сродни наркотику. Умом я ее ненавидел, а телом желал. Конечно, в итоге я нашел свое место, если так можно сказать, женского внимания стало, хоть отбавляй. Я вырос, но несмотря ни на что, у меня до сих пор не получается прервать эту омерзительную связь. Я ненавижу эту шлюху всей душой, но не в силах сопротивляться ее сексуальному магнетизму, и это отвратительно. Каждый раз после секса с ней, становится непереносимо гадко. Отвращение к себе, я уже, пожалуй, скоро привыкну к нему.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — прошептала я, встав с места, делая шаги на одном месте, так как после услышанного сидеть не получалось.

— Зачем? — хмыкнул он. — Не знаю. Может, потому что, ты не лезешь ко мне? Не лезешь ни в душу, ни в постель, ни в кошелек.

— Больно надо, — покривилась я.

Макс тоже встал на ноги и, слегка пошатываясь, посмотрел мне в глаза. Что-то темное и дикое было в этом взгляде, тяжело сглотнув, я отступила на шаг назад.