Игры теней

По поверхности этого яйца в хаотичном порядке были разбросаны странные выступы, в которых Альказ узнал оружейные порталы. Определить это ему помогла пометка над одним из выступов. Очевидно, именно из этой точки был сделан выстрел, уничтоживший разведочный катер. Быстро пересчитав выступы, Альказ невольно сжал зубы, мрачно прошипев ругательство. Эта штука была способна палить сразу во все стороны, и, судя по уже известным данным, стрелять орудия могли независимо друг от друга.

Но нигде не было видно дюз или тому подобных приспособлений для перемещения в пространстве. Как и за счет чего движется этот корабль, было непонятно. Махнув рукой на способ передвижения, которым пользуются неизвестные, Альказ решил сосредоточиться на оружии. Очень скоро, сравнивая кадр из полученной записи и компьютерную модель, он обнаружил еще одну неприятную особенность. У этого корабля нашлись какие-то странные порты, очень похожие на порты для торпед.

— Только этого не хватало, — проворчал Альказ, быстро разворачивая изображение то в одну, то в другую сторону.

— Что-то не так, генерал? — поинтересовался сидевший рядом техножрец, бросавший на него восторженные взгляды.

— Боюсь, проблем с этими неизвестными будет много, — протянул Альказ, не отрываясь от работы.

— Вы? Боитесь? — удивился техножрец, услышавший только это.

— Что с тобой, приятель? — растерялся Альказ. — Это просто выражение. Но я, как любой нормальный ксенос, тоже способен испытывать страх. Так что ничего удивительного в этом нет.

— Но ведь вы же герой империи. С вами разговаривал сам верховный управляющий, — продолжал восторгаться техножрец.

От странного техножреца его спасло появление верховного дредноута. Услышав последнюю фразу, он жестом подозвал Альказа к себе и, дождавшись, когда он подойдет, тихо сказал:

— Не обращай на нее внимания. Изначально ее должны были направить в секцию размножения, но после проверки умственного потенциала подвергли стерилизации и отдали нам. Но ее либидо иногда превосходит чувство долга, и тогда она начинает вот так вот ахать.

— Так это самка? — окончательно растерялся Альказ, невольно оглядываясь, чтобы как следует рассмотреть техножрицу.

Широкая хламида с капюшоном оставляла открытыми только кисти рук и лицо, что не позволяло как следует рассмотреть фигуру любого техножреца и расцветку его шкуры.

— Самка, — коротко кивнул верховный. — И имей в виду, если у тебя вдруг возникнет необходимость встретиться с самкой, сообщи мне. Я пришлю ее или другую доступную особь. Помни, теперь ты не просто генерал. Ты стал легендой империи и не можешь довольствоваться тем же, чем пользуются простые офицеры.

Растерявшийся Альказ сумел только тупо кивнуть на его предложение.

* * *

Разговор с начальником имперской безопасности продлился более двух часов. Молча сидевший перед ним разведчик внимательно слушал, не поднимая взгляда от столешницы. Сам граф, ставя Владу очередную задачу, чувствовал себя, что называется, не в своей тарелке. Хотя и терпеть не мог эту присказку. Когда-то какой-то не очень грамотный переводчик неточно перевел расхожую фразу на русский язык, и с тех пор она пошла в народ, хотя и была неправильной.

Молчание разведчика давило на психику графа с силой шумовой гранаты. Наконец, не выдержав, граф тяжело вздохнул и, оборвав себя на полуслове, резко сказал:

— Да скажи ты хоть что-нибудь, Влад!

— О чем именно? — безжизненным голосом уточнил разведчик.

— Да о чем угодно. Скажи, крикни, выругайся, сервиз этот о стену разбей, наконец. Только не сиди, словно мумия.

— А смысл? — все так же ровно спросил Влад. — Их это не вернет. И легче мне от этого не станет. Так что не к чему посуду бить. Она как-никак денег стоит.

— Что нужно, чтобы ты в форму пришел? — устало спросил Кудасов.

— Я в форме, Виктор Алексеевич. Высплюсь — и буду готов действовать, — ответил Влад, но Кудасов только покачал головой.

— Нет, старина. Ты не в форме. Ты сейчас как натянутая пружина, того и гляди сорвешься. А так не годится. Не будь ты единственным, кто в курсе всей этой истории с крокодилами, отправил бы обратно на планету, в чувство приходить. Но сейчас не могу. Нужен ты мне. Очень. И не такой вот, натянутый, а спокойный, ироничный и немножко злой. Каким ты был во время поиска лаборатории и захвата пиратов.

— Того Лисовского больше нет, Виктор Алексеевич. Умер он. Здесь есть другой Влад Лисовский. У которого отняли все. Мечту, желания, даже дом. Я не смогу туда вернуться. Там теперь пусто, — еле слышно произнес Влад чуть дрогнувшим голосом.

— Ты не ответил на мой вопрос, — упрямо гнул свое Кудасов.

— Дерьмократов мне на растерзание отдайте, — вдруг усмехнулся разведчик, и от этой усмешки всесильный граф заметно вздрогнул.

— Решил стать кровавым монстром в глазах всей Лиги? — собравшись с мыслями, спросил Кудасов.

— А какая теперь разница, если меня все равно нет? — пожал плечами Влад.

— Перетерпи, старина. Я бы тебя к нашим мозгокрутам отвел, да времени на это нет. Приблизительный ареал обитания крокодилов уже определен, и три крейсера стоят под парами. Осталось только «нюхачей» с «медведями» погрузить и тебя туда же сунуть.

— Зачем в этой истории я? — соизволил проявить разведчик вялый интерес.

— Так сложилось, что ты единственный и последний, кто хоть что-то знает об этой расе и имеет представление, с чем их едят, — снова вздохнул Кудасов.

— Почему последний? — вдруг сообразил Влад. — Со мной же еще трое было.

— После твоего ухода у них еще четыре выхода было, — скривился Кудасов. — И в каждом случались происшествия. Так что ты единственный.

— Земля вам пухом, бродяги безродные, — тихо проговорил Влад, опуская голову.

— Почему бродяги? — не понял граф.

— Это наша традиция. Уходя в поиск, мы оставляем все, что может хоть как-то идентифицировать нашу принадлежность. Только жетоны с кодами. А по ним только наши спецы что-то определить могут. В нарушение устава по традиции надеваем только береты, но и по ним не многое узнаешь. Так что, найдя тело одного из наших, узнать, кто это такой, может только наша служба. Ни имен, ни могил, ни родственников. Так и пошло — бродяги безродные.

— Как-то обидно звучит, — осторожно ответил Кудасов.

— А чего тут обидного? — пожал плечами Влад. — Бродим, где ни попадя, вот и бродяги. А роду-племени у нас уже после второго курса училища нет. В интернате про близких быстро забываешь, а потом уже и не до этого становится. Только фамилии и остаются. Вот и выходит, что безродные.

— Понятно, — задумчиво протянул Кудасов.

— Что именно вам понятно? — уточнил Влад.

— Откуда у тебя такая депрессия. Всю жизнь по казармам да по общежитиям, а тут семья. Черт, не знаю, что и сказать.