Их нежная возлюбленная

– Ты трогала себя, чтобы помучить меня. Не так ли, Калли?

– Да, сэр.

Ее хриплый ответ заставил его внутренности и его желание напрячься.

– Зачем? Чтобы дразнить меня тем, чего я не должен брать, или соблазнить?

Он почувствовал, как она глубоко вздохнула, затем закачалась у него на коленях. Он крепче сжал ее соски, и она ахнула.

– Милая? – поторопил Шон.

– И то, и другое, – призналась она с легким хныканьем. – Мне была ненавистна мысль, что ты не покажешь, хочешь ты меня или нет.

– Поэтому ты пыталась загнать меня в угол. Очень нахально.

Одна рука оставила мягкий изгиб ее груди.

– Но…

– Ни слова.

Его голос эхом разнесся по маленькой комнате.

– Убегаешь, раздеваешься на публике, остаешься в мотелях, споришь со мной, расстраиваешь … Ты ничего не сделала, чтобы заслужить оргазм.

– Хорошая мысль, – признал Шон. – Вычеркни это из списка.

Она застонала в знак протеста.

– Ты заслужила это, зверушка.

Торп шлепнул пальцами по ее киске жалящим ударом, который пробудил и воспламенил ее.

Калли ахнула, выгнулась дугой, глубже вталкивая грудь в его объятия. Он стиснул зубы. Она ответила ему еще прекраснее, чем он помнил, намного превосходя его самые смелые мечты. Несмотря на ее тягу к нежности, она казалась вполне способной принять резкую сторону его натуры – и все еще просить большего. При этой мысли то немногое, что осталось в его теле, прилило к члену, пока он не почувствовал головокружение.

И снова он легонько шлепнул ее по киске, достаточно сильно, чтобы ее сладко защипало. И еще раз. С каждым разом ее складки набухали и становились все более гладкими. Он не мог не заметить, как клитор набух и затвердел. Так что он продолжал.

– Пожалуйста, Торп… – Она тяжело дышала.

– Сейчас всё для тебя. И я обещаю, ты будешь умолять, малышка. Ради моего милосердия и ради удовольствия, которое я могу даровать тебе… если захочу. В конце концов.

Она вздрогнула, и Торп попытался сдержаться, борясь с желанием перегнуть ее через маленький столик и проникнуть в ее тугую киску, пока она не заберет каждый его пульсирующий дюйм.

– Да, сэр, – простонала она.

– Уже лучше.

Он положил ладонь на ее набухшие складки, с удовлетворением ощутив, как ее влажность дарит скольжение его пальцев по ее клитору. Он нежно обвел чувствительный бугорок. Тот затвердел, превратившись в камень. Затем он замедлил свою ласку, проводя кружащимися, поглаживающими, совершенно неторопливыми движениями пальцев. Ее дыхание стало затрудненным.

– Ты играла со мной в последний раз, зверушка. Во-первых, ты бросила меня, даже не попрощавшись, несмотря на годы, которые я провел, защищая тебя. А потом я обнаружил, что ты раздеваешься, несмотря ни на что, в месте, недостаточно чистом даже для того, чтобы содержать крыс. Я гнался за тобой по гребаному переулку и сказал тебе никогда больше не убегать от меня. Что ты сделала в ту минуту, как проснулась сегодня утром?

Когда она заколебалась, он рявкнул:

– Ответь мне, Калли.

– Я убежала, сэр.

– Да. У тебя куча неприятностей, малышка.

Калли схватила его за бедро, всхлипнув, когда он запустил два пальца в уютное тепло ее лона.

– Мне жаль.

– Я не давал тебе разрешения говорить. Я еще не закончил перечислять все причины, по которым я недоволен твоим поведением, чтобы ты точно поняла, почему я собираюсь усложнить это наказание. Не перебивай меня больше.

Она извивалась и дрожала в его объятиях.

– Не буду, сэр.

– Потом ты дразнила меня, пока принимала душ, доводя меня до грани безумия. Если бы ты хоть представляла, как я был взбешен – волновался до безумия и гонялся за тобой по всему чертову штату, желая тебя так чертовски сильно и зная, что ты вне моей досягаемости… Я достиг своего предела, Калли. Хватит.

Он погрузил пальцы глубоко в нее, изучая её внутри, пока не нашел кусочек гладкой, чувствительной ткани высоко на передней стенке ее лона. Он безжалостно растирал его неторопливыми кругами.

Выскочил тост. Шон приготовил еду. Торп стиснул зубы. Он не был готов отпустить Калли. Она была недостаточно наказана за все ее проступки… И он не мог заставить себя перестать прикасаться к ней.

– Завтрак, – сказал Шон, ставя ее тарелку на стол.

– Ты случайно не покупал прищепки для одежды или кухонные зажимы, когда ходил по магазинам? – рявкнул Торп.

– Нет, но я нашел кое-что, пока рылся здесь в ящиках, – сказал Шон

– Отлично. Мне нужно две штуки.

Шон повернулся и порылся в ящике стола, Торп убрал волосы Калли с шеи. Продолжая безжалостно водить пальцами по ее самым чувствительным местам, он провел губами по ее шее, затем прикусил мочку уха. Она беспокойно вертелась у него на коленях. По его пальцам текла влага. Ее дыхание участилось. Она должна была быть уже близко. Теперь будет весело…

Захлопнув ящик, Шон повернулся обратно. Его пристальный взгляд упал на них, его голубые глаза потемнели от возбуждения.

– Она выглядит прекрасно.

– Она ощущается самым изысканным адом, – простонал Торп. – Калли всегда так ощущается.

С легкой улыбкой Шон поднял прищепки для одежды.

– Где ты их хочешь применить?

Глава 14

– Начни с сосков, – проинструктировал Торп Шона. – Сначала пососи их. Сделай яркими и твердыми. Заставь ее чувствовать каждое движение твоего рта вплоть до клитора.

Калли подумала, что сейчас взорвется. Торп делал все, что было в его силах, чтобы вывести ее за пределы способности выносить его чувственную пытку, и теперь Шон вмешивался, чтобы помочь. Их руки на ней, их тела, прижатые к ней, были фантазией, почти превосходящей ее самые смелые мечты в течение нескольких недель.

Широкая улыбка появилась на лице Шона.

– Мне нравится ход твоих мыслей…

– У меня есть еще куча идей, – заверил Торп.

Она бы поспорила.

Теперь Калли тяжело дышала, каждый вдох превращался в сдавленный крик, когда он ласкал ее киску, ласкал клитор и дышал ей в шею. Он заставил ее страдать, причинял боль. Ей хотелось закричать, но она сдержалась. Всеми возможными способами Торп напоминал ей, что он не только Доминант, но и Мастер – из тех мужчин, которые заползают в голову, читают каждую ее потребность, размахивают ею перед ней, пока она не опустится на колени, не станет умолять и подчиняться, а затем он вывернет ее наизнанку, исполняя каждую темную фантазию.

Пододвинув другой кухонный стул и опустившись на него, Шон выглядел полностью согласным с этим планом.

– Превосходно, – пробормотал он, наклоняясь вперед, ближе. – Дай мне свою грудь, милая. Повернись ко мне.

Со стоном она подчинилась. Она ничего не могла с этим поделать. Шон схватил ее за талию, притягивая ближе. Он не сразу набросился на ее ноющие соски, хотя ей хотелось, чтобы он это сделал. Вместо этого он навис над ней, откинул назад влажные волосы, которые упали ей на лицо и прилипли к груди, а затем обхватил рукой ее затылок. Он прокладывал себе путь сквозь ее губы, захватывая, забирая, дико пожирая ее рот. Она растаяла, задыхаясь в его поцелуе, пока пальцы Торпа безжалостно ласкали ее клитор. Он снова отступил, и она затаила дыхание. Пот выступил на ее коже, и она застонала от неудовлетворенной потребности.