Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон (Ио. 12, 31), —

это одна из двух возможностей, а другая: ныне суд мира сего — над Христом; ныне Христос изгнан будет вон. Надо ли говорить, какая из этих двух возможностей осуществляется в мире сейчас?

XXVI

«Ликтор! руки свяжи ему — будет бит. Lictor, conliga manus, verberetur», — к смертному приговору должен бы давеча прибавить Пилат, но, вероятно, не имел силы; только молча, уходя с Лифостратона, махнул рукою ликтору, и тот уже знал, что надо делать. [912]

912

Cicero, pro C. Rab., IV, — Tit. Liv., I, 26. — Hieron., in Matth., 27.
– Keim, III, 290.

Воины отвели Иисуса внутрь двора, в преторию, и собрали на Него всю когорту. (Мк. 15, 16.)

Маловероятно, чтобы весь гарнизон Антониевой крепости,

римская когорта, состоявшая тогда из 600 человек, не нарушая дисциплины, могла сойтись во внутреннем дворе «преторианского лагеря», castra praetoriana, для поругания осужденного узника. [913] Кажется, Марк называет целое вместо части, — «когорту», вместо манипула, в 120 человек, или даже центурии, в 60 человек. [914]

913

H. Holtzmann, 180. — Филипп., I, 13, .

914

Brandt, 106–107.

Только одним-единственным словом вспоминает Марк то, что произошло во дворе:

предал Иисуса (Пилат) на распятие, бичевав, , —

сухо, кратко, как будто «бесчувственно», по общему, кажется, для Страстей Господних, правилу: чем ужаснее, тем безмолвнее. [915] Слишком большое чувство в словах не выражается: так, из опрокинутой вдруг, слишком полной бутылки не льется вода. Тем, кто от привычки забыл, что значит: «Сын Божий бичуется людьми», — этого уже никакие слова не напомнят.

915

Joh. Weiss, Schrift, d. N. T., I, 106–107.

«Бич», flagellimi, по римским законам, предшествует кресту. [916] Римские граждане освобождены от этой позорной казни провинциалов и рабов. «Бич ужасающий», flagellimi bombile, — содрогается, при одном имени бича, Гораций. [917] Бич — «половина смерти, media mors», говорит Цицерон. [918] И даже «зверь», Домициан, бичу ужасается. [919] Бич, может быть, страшнее креста.

916

Tit. Liv. XXXIII, 36: alios verberatos crucibus adfixit. — Valer. Maxim. I, 7. — Joseph., Bell., V, 11. — Hieronym.: Romanis sancitum est… ut qui crucifigitur prius flagellis verbererur. — Klostermann, Marcus, 179.

917

Horat, Sat. I, 3, 119.

918

Cicer, in Verr., V, 6.

919

Sueton., Domit., II.

Донага раздев, бичуемого привязывают к низкому столбу, в слегка наклоненном положении, со скрученными за спиною руками. [920] Несколько «опытнейших» в этом деле, палачей-ликторов [921] наносят удары со всех сторон, и бичи, состоящие из ремней с вложенными в них, острыми, костяными или свинцовыми шариками, не только бьют по телу, но и вонзаются в него, «рубят, режут, рвут». [922] Часто уносят бичуемых замертво, а иногда забивают и до смерти. [923]

920

Fulda, Das Kreuz und die Kreuziaung, 1878. S. 134. — Goguel, La vie de Jesus, 511.

921

Exercitissimi lictores. — Cicero, in Verr., V, 54. — Keim, III, 391.

922

Klostermann, Marcus, 179. — Lagrange, Marc, 417–418: rumpere, pinsere, fodere, forare, caedere, secare, scindere, — с ужасающей точностью описывается действие бича.

923

Joseph. Bell., V, 5, 3. — Cicer., in Verr. V, 54: pro mortuo sublatus; III, 29: virgis ad necem caesi; IV, 39: moriere virgis.

Так как б'oльшая или меньшая сила ударов зависит от «опытнейших» палачей, то и немногими ударами они могут забить жертву насмерть, или сделать бичевание сравнительно легким. Судя по тому, что Иисус сохранит достаточно силы, чтобы, сидя на шутовском престоле, вынести поругание воинов и потом нести крест от Антониевой крепости до городских ворот, Пилат велел бичевать Его «легко». Но все-таки страшно подумать,

как под бичами капала редкими каплями, а потом, все более частыми, и, наконец, струёй полилась на белую пыль площади красная кровь.

Так, полною платою расплатился Господь за Тайную Вечерю:

вот тело Мое, вот кровь Моя.

XXVII

Плотники, должно быть, тут же, на дворе, изготовили три креста для трех распинаемых, Иисуса и двух разбойников. В верхних концах крестных столбов выдолбили для поперечных балок-перекладин, patibuli, нужные выемки. Гулким эхо стены казарм, окружавших двор, повторяли стук молотков.

После бичевания, до крестного шествия, оставалось свободное время, пока работали плотники. В это-то, кажется, время, воины, назначенные для совершения казни, и придумали себе от скуки забаву с «царем Иудейским».

Вспомнили весенние игры. Сатурналии, в которых сошедшего с неба на землю, поруганного людьми и убитого бога-царя Золотого Века, Сатурна, изображал осужденный на смерть злодей: ряженного в шутовскую порфиру, сажали его на шутовской престол, поклонялись ему, исполняли все его прихоти, потом вешали. [924] «Все происходило, как в театральных зрелищах», — вспоминает один из свидетелей. [925] Игрища, подобные римским Сатурналиям, совершавшиеся также у персов, вавилонян, а может быть, и у древних египтян, восходят, через мистерию-миф о поруганном и убитом людьми, боге солнца, Ра, к незапамятной древности, — к тому, что наука называет «преисторией», миф — «Атлантидой», а Откровение — «первым, допотопным миром». [926] Это — как бы вечно повторяющийся бред всего человечества — дьявольская, на Сына Божия карикатура — откинутая назад, до начала времен, исполинская тень того, что произошло во дворе Пилатовой претории, в 31 — 32-м году нашей эры, 6–7 апреля, в Страстную Пятницу, в 9-м часу утра.

924

Strabo, XI, 5, 12. — Dio Chrysost., De regno orat., IV, 66, о празднестве Сакейском, Sakaia, y вавилонян и персов.

925

Philo, in Flacc., VI:. — Klostermann, Marcus, 180. — Lagrange, Marc. 421. — Zahn, Das Evangelium d. Johann., 639.

926

Д. Мережковский, Тайна Трех, Египет и Вавилон, 1925. Озирис, тень Распятого, XX.

XXVIII

Воины, должно быть, вынесли на площадь из казармы походный стул центуриона и, поставив его посередине площади, посадили на него Иисуса, нагого, окровавленного, после бичевания. Кто-то, найдя валявшееся тут же, на дворе, служившее для подтирания ног, лохмотья воинского красного плаща, sagum, paludamentum, накинул его на плечи Ему, вместо царского пурпура; [927] кто-то, вынув, может быть, из кучи хвороста, служившего для растопки ночных костров на дворе, колючую ветку терновника, возложил ее на голову Его, вместо царского венца; [928] кто-то вложил Ему в связанные руки, из той же кучи, тростник, вместо царского скиптра.

927

H. Holtzmann, 294. — Lagrange, Ev., 558; Marc, 420.

928

«Раз на Него возложенный и никогда уже не снятый, терновый венец», corona spinea, semel imposita et nunquam defracta, по чудному слову Оригена. — Lagrange, Marc, 420.

И, становясь перед Ним на колени… поклонялись Ему, говоря: радуйся. Царь Иудейский! (Мт. 26, 28–29; Мк. 15, 17–18.)

«Ave, Rex ludaeorum!» — вместо «Ave, Caesar Imperator!» И прибавляли обычное приветствие римских воинов кесарю: «ave, Caesar Victor Imperator!» — «Кесарь Победитель, радуйся!» [929] — как бы сам дьявол, устами человеческими, ругался над Тем, Кто сказал: «Я победил мир» (Ио. 16, 33).

И плевали на Него, и, взявши тростник, били Его по голове. (Мт. 27, 30.)

929

Klostermann, Marci Er., 181.

«Царь ужасного Величия», Rex tremendae majestatis, — сатурнальное чучело, кукольного театра Гананова кукольный царь.

Се, человек! Ессе homo (Ио. 19, 5), —

это слово Пилата, вероятно исторически подлинное, — тоже «громовое чудо», такое, что «всей премудрости земной не хватило бы, чтоб изобрести его». Слово это мог сказать «почти милосердный» Пилат, увидев случайно, издали, и тотчас, может быть, прекратив недостойное «римского величия», поругание Смертника.

Там, во дворе Каиафы, иудеи ругались над Сыном Божиим, Царем Небесным, а здесь, во дворе Пилата, римляне ругаются над Сыном человеческим. Царем земным. Но сколько бы люди ни ругались над Ним, поймут когда-нибудь, что в этом терновом венце, в этой кровавой порфире, — единственный Царь.

Поделиться с друзьями: