Иктанэр и Моизэта

— Правда! И действительно мы идем бороться с Неизвестным.

— Неизвестный, или Иктанэр, как мы читали в газетах, — отозвался Вампа.

— Нет, — возразил Сэверак, — Неизвестный и Иктанэр так как газеты не все сказали. Я же вам открою все, когда мы будем спокойно находиться в гротах Розаса!..

— А мы, Сэверак, долгое время думали, — сказал Чувин, — что Неизвестный это ты.

— Спасибо! — с гордой, самодовольной улыбкой ответил Сэверак. Я — не Неизвестный.

— Да, верно! Наша жизнь — твоя, подтвердили все.

— Я это знаю и воспользуюсь этим для блага человечества! — холодно проговорил Сэверак.

Потом он усмехнулся и другим тоном сказал:

— А пока, друзья мои, дайте мне одеяло. Мне хочется спать и я устал. Я сосну несколько часов. Вампа, ты можешь немного убавить ходу. Но слушайте вот что!

Все четверо внимательно обернулись к Сэвераку.

— Я знаю, — начал он, — что у мыса Креус теперь находится с несколькими миноносцами и подводными лодками адмирал Жерминэ. Он разыскивает вход в грот Розас. Мне также известно, что с суши на помощь ему прислан саперный батальон. Так что вам нужно так пройти вдоль берега, начиная от Ваньюль-на-Море, чтобы вас не увидели часовые адмирала. Меня вы высадите у мыса Цербера. Там в одном из ущелий горы существует вход в грот Розас, но его не смогут найти никакие саперные батальоны. Я туда отправлюсь прямо по незаметной дороге. И раз лишь попаду в грот, то сыграю адмиралу с его миноносцами и инженерными войсками отличный фарс моего изобретения. А вы! Вы спрячьте «Омегу» в одной из бухт, которую я вам укажу и где никто вас не найдет, и ждите моего возвращения. Поняли?

— Поняли! — ответили вместе четверо людей.

— Тогда — вперед! И при малейшей тревоге будите меня!

В пять с половиной часов утра, при первых проблесках дня, Марциали первый увидел зачерневший на горизонте океанообразный профиль мыса Креус.

— Чувин, — сказал он, — разбуди Сэверака.

Едва протерев глаза, Сэверак встал во весь рост на палубе, на носу «Омеги», и в морской бинокль, переданный ему Гаврилой, принялся рассматривать горизонт в направлении вершины мыса Цербера и за ним, вдали колоссальной глыбы, Креус, еще терявшийся в полупрозрачной утренней мгле.

— Никого! — проговорил он после осмотра, длившегося несколько минут. — Очевидно, все суда адмирала Жерминэ находятся за мысом Креус, и они не могут нас видеть. Держи прямо на мыс Цербера, Марциали! Не стоит идти вдоль берега! Мы будем в безопасности раньше, чем они смогут нас заметить.

Пять минут спустя, «Омега», не повстречав даже простой рыбачьей лодки, уже огибала мыс Коррэго. Управляя с ловкостью и осторожностью, Сэверак пустил лодку в узкий канал среди скал и в четверть часа провел ее в глубину маленькой бухточки, которую закрывали со стороны моря скалы, а на суше — выступ нависшего обрыва.

— Останьтесь здесь! — проговорил он. — Вас здесь не видно с открытого моря. Сюда даже никогда не заходят рыбаки; им тут нечего делать. А этот нависший утес скрывает вас от того, кто вздумал бы сделать прогулку на вершине мыса Цербера. А теперь поедим, так как мне, может быть, некогда будет поесть до самого вечера.

В три минуты Чувин разостлал на палубе скатерть и расставил на ней хлеб, флягу с вином и разных рыбных и мясных консервов. Обед был короткий, но существенный. Сэверак закурил папироску, поданную ему Гаврилой, и, покуривая ее, стал обуваться в мягкие шнуровые башмаки, в которые он заправил концы своих шаровар. В складки своего широкого шерстяного кушака он засунул два револьвера, заряженных каждый двенадцатью пулями. Он надел на голову матросскую шапку, и, пожав руки своим компаньонам, легкой походкой направился к скалам; с веселым взглядом, с закрученными усами, весь словно трепеща от того огромного удовольствия, которое испытывают сильные характеры пред перспективой решительной борьбы и беспощадных ударов.

Гроты Розас, точно выражаясь, находятся на крайнем выступе полуострова мыса Креус, в местности называемой Puig de las Portas, под 42°19'20''северной широты и 0°57'8'' восточной долготы. Они простираются над землей вплоть до перешейка Cala de Canlip, к северу от мыса, и сообщаются с ним посредством пролома, которым много раз пользовался Сэверак со своей электрической лодкой, и который, очевидно, теперь загроможден был при динамитном взрыве, устроенном Антэем.

От мыса Коррэго, где высадился Сэверак, и до того места, где находился сухопутный вход в грот, о котором говорил он своим компаньонам, по самым прямым горным тропинкам будет километров двадцать пути.

Сэверак покинул своих спутников в семь часов утра. Даже считая, что он наверстает на спусках то, что потеряет на подъемах, и та трудность едва проложенных троп разве позволяла ему делать километра четыре в час. И Сэверак думал, что к полудню он, пожалуй, будет в своих гротах с Моизэтой и Верой.

Эти предвидения, однако, не оправдались. В самом деле, Сэверак не знал, что случай заведет Иктанэра к недавним обвалам обрыва, который, при всей своей необъяснимости, ясно выдавал местоположение гротов, так как обвалы эти носили следы человеческого пребывания, раскрыв в своих недрах несомненные предметы человеческого обихода.

И Сэверак не мог предвидеть, что вся эскадра адмирала Жерминэ расположилась в многочисленных бухтах, капризно изрезавших всю южную сторону мыса Креус. В особенности не мог предвидеть того, что самый мыс, весь на два километра вглубь материка был усеян инженерными войсками и саперами, разыскивавшими вход в гроты со стороны суши.

Поднявшись к глубокой пропасти, Сэверак уже располагал взобраться на обрывистый перешеек Puig de las Portas, насчитывающий 116 метров вышины над уровнем моря, волны которого в километре расстояния хлещут скалы обрыва, как вдруг он остановился пораженный.

На вершине утеса черным силуэтом на голубом небе выделялся стоявший неподвижно человек.

Изумление Сэверака сменилось беспокойством, когда его проницательные глаза отчетливо разобрали, что человек носил на голове кепи, обут был до колен в гетры и подпоясан ремнем, медная бляха которого сверкала на солнце.

— Солдаты! — проскрежетал он.

И ужасная мысль заставила побледнеть его и затрястись от злобы.

— Если они здесь, это значит, что они нашли вход в гроты. И Моизэта! Они похитили у меня Моизэту!

И тут Сэверак почувствовал, с какой бурной страстью любил он молодую девушку.

Он чувствовал до глубины своего существа жестокую рану всепоглощающей любви, безумной страсти, мучительного сожаления.

Он повалился на землю и, не отрывая глаз от солдат, бессознательно шептал:

— Моизэта! Моизэта! Они у меня ее отняли! Они ее увезли от меня! И они отдадут ее этому проклятому Иктанэру. А меня будут преследовать, как какого-нибудь злодея, от которого хотят отделаться, но которого более уже не боятся, который ни на что не годен… А они тем временем будут утопать в неги любви, свободные, всемогущие, счастливые! Они будут любить друг друга!

И он застонал, кусая себе руки.

— Если они ее у меня отняли, то я объявляю новую войну Миру. Я… и мой электро-отражатель воздаст им за их Иктанэра.

Он поднялся. Чудовищным усилием воли он остановил свои страдания, утешил свою ярость, дал успокоение своим натянутым нервам.

— Вперед! — проговорил он.

И отсюда началась борьба этого одного человека против трехсот людей.

Сильный, упругий, легкий, то змеей, то львом он перескакивал, карабкался, полз, медленно, но верно подвигался вперед к входу в гроты, находившемуся на западной стороне Puig de las Portas, в каких-нибудь пятидесяти шагах от часового, который продолжал неподвижно стоять на вершине.