Илимская Атлантида. Собрание сочинений

– Зачем к нам-то пожаловал, Александр?

– Как зачем? Работать.

– Да-а-а… А на какую должность рассчитываешь?

– Это вам решать, Андрей Федорович.

– Пока мне нечем тебя порадовать. Даже маленькой должности у меня нет.

– Но ведь существует закон, за мной остается право на прежнюю должность.

– Право остается, а работы нет. Знаешь, как говорят: «Правото римское, а конвой – вологодский…»

– Если должности мастера нет, можно замерщиком по рабочей сетке. Я подожду, пока что-нибудь освободится.

– Александр, насколько мне известно, у тебя инвалидность, поэтому должность мастера тебе противопоказана.

– С чего вы это взяли, где такое написано?

– Так юристы говорят.

– Когда они успели вам это сказать? Я документы никому не показывал, кроме начальника отдела кадров.

– Успели, Саша, дело-то серьезное…

Глядя на слащавую, неискреннюю улыбку начальника, Александр вдруг осознал, что здесь он никому не нужен. Неважно, что у него несколько военных наград и тяжелые ранения в придачу. Он – чужой, а здесь нужны свои.

– Так что же, Андрей Федорович, вы мне в работе отказываете?

– Ни в коем случае. Как я могу афганцу отказать? Просто работы сейчас нет. Да и кто тебя в армию гнал? – неожиданно брякнул начальник. – Умнее надо было быть. Ну, посидел бы на зоне годок, и то вряд ли, скорее всего, условно бы дали. Вы же с Анатолием Петровичем перехитрить всех решили, и вот результат. И ему у нас места не нашлось.

– У меня, как участника боевых действий, при приеме на работу имеются льготы.

– Льготы пусть предоставляют те, кто их придумал. Я тебя в Афганистан не отправлял.

– Родина отправила.

– Ну, вот к ней и обращайся.

– А у вас, что, Родина другая?

– Ты не умничай. Спасибо скажи, что время на тебя трачу.

– Низкий поклон вам за это.

– Давай так: как только у нас что-то появится, сразу же сообщим.

Наутро Саша был у военкома. Прежнего весельчака-подполковника перевели на повышение, новый, слушая Сашину просьбу о трудоустройстве, хмурился, зачем-то перебирал бумаги на столе, долго молчал, потом признался:

– Я не знаю, что делать. Ты не первый, кого не берут на старую работу, как будто в Афганистане людей черной краской пометили. Твой начальник – сволочь известная. Но у него высокие покровители, сам понимаешь…

– Помогите хоть с общежитием, две ночи на вокзале сплю.

– С общежитием помогу. А насчет работы – дай мне хоть недельку. Что-нибудь придумаем, мир не без добрых людей.

Глава шестая

Военком для Саши работу нашел. Организация была небольшой, занималась системами центрального отопления в жилых и общественных зданиях, устройством автоматики при монтаже вентиляционного оборудования и многим другим. Однако Саше технической работы не досталось, стал он заведовать кадрами, попутно отвечал за технику безопасности, был завхозом в административном здании. Видя его безотказность, поручений давали много. Вскоре он стал начальником штаба гражданской обороны. Особой «обороны» на объектах не было, зато поступало много бумаг, на которые требовался незамедлительный ответ о проделанной работе. Ушла в декрет кладовщица, и ее обязанности тут же перекочевали к Саше. Часто производственный отдел не успевал подготовить бумаги, тогда за написание усаживали всех, кто находился в конторе. Эта доля не обходила и молодого человека.

Саша подолгу задерживался на работе, ведь результат ее оценивался килограммами исписанных бумаг и вовремя поданных отчетов. На работу и с работы ходил пешком, общественный транспорт в городе работал с перебоями. Склад его организации располагался в старой церкви. Церковь была каменная, основательная, никаких пристроек, кроме дощатой караулки, у нее не было. В плане церковь напоминала крест. В отдельных местах для установки монорельса пробили стены, и Саша видел, из чего они сделаны. Старинные строители облицевали церковь внутри и снаружи кирпичом, середину засыпали бутовым камнем и залили известковым раствором. Стены со всех сторон подбелили. Окна широкие. Подшивной дощатый потолок заштукатурен и тоже побелен. Пол – из больших гранитных плит, хорошо обработанных.

Саша много времени проводил на складе. Он не задавал себе вопрос, почему склад находится в церкви. По стране многие церкви, большие и малые, использовались совсем не по назначению. В них были спортзалы, склады, госучреждения, клубы, все это стало давно привычным и никого не удивляло.

Однажды его вызвал начальник. Разговор был короткий:

– Александр, будешь членом комиссии по передаче нашего склада.

– Кому?

– Церкви, будь она неладна.

– А что я буду делать в комиссии?

– Откуда я знаю? Пришла бумага – сформировать комиссию.

– Мне нужно что-то подписывать?

– Наверное, нужно. Только смотри, чтобы к нам претензий не было. Если что, ничего не подписывай.

– Может, главного инженера включить?

– Нет, много чести будет этим попам. Хотя, дело государственное. Церковь, оказывается, древняя, памятник архитектуры. А сейчас нам велели за месяц свое барахло оттуда убрать.

Саша молчал. Начальник, взглянув на него, сказал:

– Смотри, чудес там не натвори. Нынче попов уважать велено. Но и не выстилайся перед ними, нос по ветру держи.

Комиссия состояла из трех человек. От епархии – архимандрит Федор, от горисполкома какой-то чиновник, и Саша. Для начала обошли склад-церковь. Потом отец Федор достал бумаги, которые он называл – метрика. В этой метрике содержалась полная история церкви. Построена она была в 1813 году, имела три входа и колокольню у северной стены. Надгробные плиты в полу – это захоронения самых достойных прихожан.

– Почему их хоронили в полу? – спросил Саша отца Федора.

– Такой обычай был. Хоронили здесь тех, на чьи деньги строились храмы.

– А сейчас хоронят в полу?

– Давно уже не хоронят. Церкви начали строить в двенадцатом веке, тогда и появилась эта традиция. Здесь хоронили самых богатых и знатных. Под церквями для захоронений сооружали большие помещения из кирпича и камня. Потом запретили из соображения гигиены. Запах в церкви стоял такой, что иногда службу приходилось вести на улице.

Саша осторожно прошел по каменному полу, словно боялся наступить на чьи-нибудь останки. Отец Федор улыбнулся:

– Молодой человек, живых нужно бояться, не мертвых.

Саша оглядел грязные стены, забитые досками окна. Словно угадывая его мысли, священник сказал, как будто разговаривая сам с собой:

– Сможем ли восстановить? На все Божья воля. Думаю, сделаем, восстановим. Знаете, Александр, когда-то это был небольшой храм Вознесения Господня. Очень яркий, красивый, сюда любили ходить люди. Строили его талантливые, боголюбивые мастера. Внутреннее убранство выполнено в дворцовом стиле, академическая живопись органично сочеталась с лепниной и золочением. А какой здесь был иконостас! Какие росписи! Они были посвящены событиям священной истории Нового Завета…