Илька из Закустовки

От этого было немного досадно, особенно из-за того, что в чем-то эта аристократочка была права: Илька и правда решила сразу приступить к практике, не особо вчитываясь в предварительную подготовку.

Ильмара нахмурилась, поерзала, устраиваясь поудобнее, и, вздохнув, опять достала камень и конспект.

— Вот если знаешь, неужели сложно по-простому сказать, что не так? Сама справилась — помоги другому, — пробурчала она.

— С чего это? — фыркнула соседка-воображала и в свою очередь зарылась в эльфийскую энциклопедию, с тревогой поглядывая на и не думающую восстанавливаться поганку. — Без тебя забот хватает! Еще помогать. Почему ничего не происходит-то? Что-то они не написали, что ли, эти заумные эльфы? И так пока через их словесные конструкции пробралась, чуть мозги не сломала! Вот гадство!

Илька же, читая начало конспекта, наконец поняла, что она не учла в тех самых правилах, на которые указала соседка, и, глядя на мучения Эрлены, а еще жалея ни в чем не повинный грибочек, тоже решила подсказать:

— Ты бы водички ей подлила немножко, она же все-таки растение. Да и лишайник тоже. Влаги не хватает, скорее всего.

— Да? — Мелюзянская с подозрением окинула ее взглядом. — Вам это на занятии сказали, после того как меня выгнали? Или ты пытаешься мне сейчас все испортить? Тут, — она потрясла книгой, — про это ни слова не сказано! Хочешь, чтобы гриб совсем испортился и мне дар блокировали и исключили?

В доброе отношение и бескорыстную помощь Эрлена не верила. Сколько себя помнила, она сталкивалась только с тем, что все за все ждали выгоды и не делали ничего просто так. Даже учиться ее отправили потому, что замуж дипломированную магичку выдать можно выгоднее, чем девушку с заблокированным даром. Хотя то, что у нее природная магия, заставляло ее маменьку, баронессу Амальтею саю Мелюзянскую, при взгляде на младшую дочь едва заметно морщиться, как от мигрени, и больше уделять внимание старшей дочери, правильной и более перспективной в этом плане.

— На уроке про это не говорили, — в ответ на несправедливое обвинение пожала плечами Илька, — но я же не городская фифа и про грибы-то побольше тебя знаю, хоть и про простые, не магические. Грибочки, как и мох, они влагу любят и в сухих местах да на солнцепеке палящем не растут. Никто тебя не заставляет меня слушать, я просто помочь хотела.

Взгляд Эрлены стал еще более подозрительным, и Илька, не выдержав, ткнула в сторону несчастного гриба:

— Да ей помочь! Она-то в чем виновата, что ты, такая бестолочь, ей шляпку поломала?! Мне поганку жалко. Вот зачем ты так с ней?!

Чего не ожидала девушка от соседки, так это что та отведет глаза и еле слышно признается:

— Когда про кикиморов гриб на носу сказали, я представила, что вот это и у меня на нос влезет, и нечаянно вышло… рука дрогнула, и шляпка надломилась.

В это время, негромко скрипнув, отворилась дверь, и в комнату заглянула щекастая колючая мордочка Гремы.

— Ильмара, так и будешь тут сиднем сидеть? — Метаршигл совершенно проигнорировал Эрлену, как будто ее не было в комнате. — Пошли скорее, там Дерек ждет, и Хмышов тоже. Посоветоваться надо, короче, я тут такое прочитал, что тебе и не снилось!

Откровенно говоря, Ильке и самой хотелось проветриться и отвлечься. Корпение над учебниками было непривычным и очень изматывало, а еще теплые сумерки осеннего вечера манили прогуляться, тем более что компания для подобного променада собиралась просто отличная.

Последовав за колючим приятелем на выход из общежития, она предсказуемо оказалась у старого крежня, где ее поджидала вся компания. Нарьян Хмышов, оккупировав качели, меланхолично раскачивался на них, Вольтецкий просто оперся на растрескавшуюся кору необъятного ствола, а Гульсия и Цас о чем-то вдохновенно дискутировали шепотом.

— О чем спорим? — радостно осведомилась Ильмара. — Дерек, как ритуал? Что узнали? Теперь все хорошо?

— Вот, Лисовская, ты прямо вовремя и в самую точку! — Полугоблин остановил качели и спрыгнул на травку. — Без тебя этот тихушник ничего не рассказывает, а твой мешок иголок что-то там верещал про открытую тайну и двери куда-то. А вон та парочка зануд не нашла ничего интереснее, чем уже полчаса обсуждать синяки и ссадины. Скучно. И где тебя-то носило, неужели все время сидела в комнате с саю Поганкой?

— Уроки я делала. Сам-то все выучил? — полюбопытствовала в свою очередь Ильмара.

— А то! — Нарьян самодовольно приосанился. — Ежели мне сильно надо, то я это моментом! Давай, Дерек, говори теперь, что там! Больше же никого не ждем?

Бытовик отлепился от ствола крежня и, хмуро кивнув, негромко сказал:

— Не здесь.

Затем повернулся и пошел куда-то вглубь парка, ссутулив плечи. Илька догнала приятеля, пристроилась сбоку и обеспокоенно заглянула ему в лицо, силясь понять, насколько все плохо.

Судя по всему, кажется, ничего страшного не произошло, Дерек просто выглядел очень задумчивым и отрешенным. Словно ритуал не принес объяснений, а подкинул очередную загадку.

Все почти так и оказалось. Когда они пришли на то самое место с лавочкой под деревом, где Илька впервые встретила бытовика и даже умудрилась с ним поцапаться, Вольтецкий галантным жестом предложил дамам сесть и вздохнул, собираясь с мыслями. Хмышов, покрутив головой и убедившись, что скамейка не вместит еще одного седока, даже если это не очень упитанный, а просто откровенно тощий полугоблин, растянулся на траве. Цас так и остался стоять, вглядываясь в лицо Дерека.

В историю с эйши змеелюда посвятили, но объяснить, что все-таки произошло, естественно, не смогли. Ему, как и остальным, было очень любопытно, а еще интересовало, не изменился ли организм человеческого мага Дерека Вольтецкого в связи с получением татуировки пустошника.

— Короче, вот. — Задрав рукав, бытовик продемонстрировал всем никуда не девшегося черного, словно нарисованного чернилами, скорпиона. Татушка от его действий немедленно ожила и стала объемной, эйши приподнял жало, словно проверяя, нет ли опасности носителю, а потом шустро шмыгнул глубже под рукав.

— Не понял? — Озадаченный Грема свел глазки в кучку, изобразив крайнюю степень задумчивости. — А что вы тогда там делали? Там, куда уходили? Я думал, ты жука этого своего Фшену вернешь, и все. Ну, может, дух окажется сильно умным и заодно скажет, чего это таракашка на тебя переползла. Вы что, никого не призвали?

Метаршигл топтался на месте, а его выпученные от негодования и любопытства глаза сияли нетерпеливым ожиданием ценных сведений, которые бы оное удовлетворили и успокоили зверька, что насекомые Шатоса не станут больше слезать с пустошника, осчастливливая всех вокруг своим вниманием.