Иллюзия любви. Сломанные крылья

— Ну да, ты женщин знаешь гораздо лучше, — ухмыльнулся Александр.

— Опять ты об этой гадине? — как порох тут же вспыхнул Тополь. — Да как же ты не поймёшь, ни на одной бабе свет клином не сходится. Не хочет одна — найди другую. Не захочет эта — бери следующую, как в магазине, только даром. Чёрт с этой Загорской, пусть всё, что она у меня украла, встанет ей поперёк горла! И эта пигалица, Настя, тоже мне по большому счёту — не пришей рукав! Ты думаешь, я ею дорожу? Ха! Как бы не так! — с пренебрежением хохотнул он. — Да таких, как она — тысячи. Не нравится — пусть катится на все четыре стороны, я без неё не пропаду.

— Что-то ты очень разбросался, — усмехнулся Черемисин. — Как бы потом не пришлось идти обратно собирать.

— К твоему сведению, кроме этих двух красоток у меня есть ещё множество вариантов. Такие мужчины, как я, в одиночестве не остаются, всегда находятся желающие и приласкать, и обогреть.

— И что же это за варианты? — с интересом спросил Александр.

— А чем тебе не вариант — Катя? Или та же Лиза?

— Это ты про своих бывших? — от удивления Шурик даже не донёс до рта бутерброд. — Ну, ты даёшь! Ты что же, действительно полагаешь, что они обе до сих пор льют по тебе безутешные слёзы и только и мечтают о дне, когда ты надумаешь к ним заявиться?

— А что, есть другие варианты? — голос Тополя перешёл на фальцет. — Да каждая из них почтёт за честь снова принять меня обратно, лишь бы этого пожелал я. Знаешь, Шурик, дело не в том, чего хочет женщина, а в том, с какой стороны к этому подступится мужчина.

— Смотри, Лёньк, не слети с катушек, что-то уж очень ты разошёлся, — покачал головой Черемисин.

— Не учи учёного, — усмехнулся Тополь. — Одна вздорная баба в шляпе — это ещё не всё человечество. Главное — знать принцип, а уж Ира, Света, Лариса или Таня — это частности.

* * *

— Сердце красавицы… склонно к изме-ене… и к перемене…

Достав из кармана ключи, Тополь привычным жестом повернул нижний замок на два оборота вправо и, легко справившись с собачкой верхнего, подтолкнул дверь локтем. Уверенный, что по обыкновению она немедленно распахнётся, Леонид качнулся вперёд, но неожиданно упёрся плечом в твёрдый стальной лист двери, обтянутый сверху красно-коричневым дерматином. Не ожидая ничего подобного, он несколько раз подергал ручку, но, к его немалому удивлению, это ничего не изменило. Словно часовой на посту, дверь стояла насмерть и не желала пропускать законного хозяина в собственные апартаменты.

Ничего не понимая, Тополь снова достал из кармана ключи; уже считая количество сделанных поворотов, закрыл и открыл дверь снова, и вдруг глаза его широко раскрылись. Под нижним замком оказался врезан ещё один, открыть который Леонид не смог бы при всём желании, так как ключа от него на связке не было.

— Это ещё что за новости? — ошарашенно произнёс Тополь и растерянно провёл пальцем по железному контуру нового замка. На всякий случай, чтобы убедиться, что он не ошибся квартирой, Леонид поднял глаза и сверился с номером. — Всё правильно. Сорок пятая. Что за чёрт?! — с досадой прошептал он. — Что за дикие игры?

Оторвав взгляд от замка, неизвестно каким образом оказавшегося в его двери, Тополь с раздражением фыркнул и задумался. Сам по себе замок появиться не мог. Для того чтобы он оказался в двери, требовалось не только приобрести его в магазине, но ещё и врезать. Исходя из того, что ключи имелись только у него и у Насти, никаких дополнительных расчётов не требовалось: неприятная выходка — дело её рук. Зачем ей потребовалось вставлять новый замок, если оба старых функционировали нормально, было неясно.

Допустить, что третий замок Настя поставила из-за боязни находиться в доме одной, конечно, можно, но с очень большой натяжкой. Во-первых, никогда никаких страхов относительно темноты, замкнутого пространства и тому подобных глупостей она не испытывала, а во-вторых, что два замка, что три — разницы никакой. Если бы кто-то задумал попасть к ним в дом, то понаставь запоры хоть по всему периметру двери, это бы не спасло.

Мысль о том, что Настя не желала впускать в дом не каких-то там посторонних людей, а именно его, Леонида Семёновича Тополя, промелькнула у него в голове всего на секунду и тут же исчезла. Непосредственным хозяином квартиры являлся он, а эта свистушка находилась здесь если не из милости, то уж по крайней мере на птичьих правах, а значит, подобная мысль просто не могла прийти ей в голову.

Не зная, на чём остановиться, Леонид ещё несколько минут потоптался у дверей, а потом, по-хозяйски закрыв оба старых замка, стал спускаться вниз. Ждать появления Насти можно очень долго. Если она отправилась гулять с Катериной, то сидеть на этаже можно и час, и два, и три, а если ей в голову пришла благая мысль навестить свою мамочку, то бесполезное времяпрепровождение в подъезде могло и вовсе затянуться до самого вечера.

Конечно, визит жены к Марине Дмитриевне являлся событием маловероятным, хотя бы уже по причине того, что мать и дочь относились друг к другу с большой прохладцей, но от одиночества и тоски люди способны на самые непредсказуемые вещи, так что исключать такую возможность полностью тоже нельзя. Измучившись и настрадавшись за месяц, жена волей-неволей должна была прикусить язык и стать мягче и покладистей, так что благодаря воспитательной работе, проведённой им с Настей, в отношениях женщин тоже могли произойти какие-то позитивные сдвиги.

Тополь вышел на улицу и закурил. Сидеть и ждать неизвестно чего, конечно, не имело никакого смысла, но мотаться по городу с чемоданом тоже резона не было. Заниматься самоистязанием только потому, что безалаберная девчонка понаставила в его собственной квартире кучу замков, Леонид не собирался. По большому счёту, в том, что он оказался за дверью своего жилища, на двадцатипятиградусной августовской жаре, с огромным чемоданом в руках, виновата только Настя, и больше никто. Поскольку её самой в данный момент в зоне видимости не оказалось и излить своё негодование было не на кого, Тополь принял вполне разумное и, что самое главное, справедливое решение — грехи единственной доченьки должна замаливать её мама.

Особенно тёплых отношений между тёщей и зятем никогда не наблюдалось, и рассчитывать на помпезный приём со стороны Марины Дмитриевны не приходилось, но он являлся мужем её дочери, а потому соблюсти элементарные рамки приличия она просто обязана. Конечно, красную икру на бутерброд теща для него намазывать не станет, но любое из приготовленных ею блюд всё равно в сто раз лучше, чем купленный в ближайшем магазине полуфабрикат.

Проголосовав, Леонид остановил первый попавшийся «жигуль» и, запихнув вещи в багажник, с удовольствием развалился на пассажирском сиденье, приоткрыв ветровик. Конечно, учитывая состояние его кошелька, брать машину — верх расточительности, но экономить на себе он не собирался. Почему из-за бестолковости Насти он должен изматывать себя долгой ездой в тряском автобусе, вместо того чтобы ехать с комфортом? В конце концов, семейный бюджет — общее дело, и, если по вине этой маленькой дурочки ему пришлось потратиться больше, чем следует, экономить нужно на ней, а не на нём.

Окна третьего этажа, где жила тёща, были приоткрыты, из чего следовало, что хозяйка квартиры дома. Похвалив себя за сообразительность, Тополь хлопнул дверцей машины, взял свои вещи и направился к подъезду. Несмотря на сильную жару, отсутствием аппетита он не страдал и поэтому с удовольствием предвкушал момент, когда перед ним на столе появится тарелка горячих наваристых щей, или украинского борща, или чего-нибудь ещё столь же вкусного и замечательного.

Подъём на третий этаж с тяжёлым чемоданом дался Леониду непросто и, в который раз мысленно обрушивая на Настину голову всевозможные упрёки и проклятия, он подумал, что свалял дурака, не оставив вещи кому-нибудь из соседей. Остановившись возле знакомой двери, Тополь немного постоял и, восстановив сбившееся дыхание, нажал кнопку дверного звонка, тут же разлившегося соловьиной трелью.